Сенатор Оверман: Видели ли вы сами эти жестокости?
  М-р Хантингтон: Я видел множество арестов. Я был в
тюрьмах. Я сам никогда не был арестован. Я не присутствовал на
расстрелах. Я знал людей, которых уводили расстреливать. Очень
немного людей присутствует при расстрелах. Есть достаточно
сведений, что они обычно производятся ночью в подвалах, как
говорят, с глушителями Максима. Мои друзья были в тюрьмах и
видели как людей каждый день уводят расстреливать. Они никогда не
возвращались. Я видел депортации целых поездов людей, набитых в
вагоны, взятых из дома.
  Сенатор Оверман: Дети и женщины тоже?
  М-р Хантингтон: Мужчины, женщины и дети. [дальше
рассказывает о терроре]
Майор Хьюмс: Доктор, вы дали нам некоторое понятие о
соотношении сил и базы различных партий в России, из которого
следует, что нынешнее правительство представляет менее 10
процентов населения. Если это правда, как они удерживаются у
власти?
  М-р Хантингтон: Во-первых, у них есть пулеметы. У них
оружие.
  Майор Хьюмс: Как они используют пулеметы? Где они их
взяли, и как они их используют, для чего?
  М-р Хантингтон: Пулемет - это оружие для использования
преимущественно в городах, на дорогах и в крестьянских деревнях,
если происходит крестьянское восстание; и также для получения
зерна; и у них не только пулеметы, но и транспорт. И еще немецкие
офицеры - они победили не раз благодаря немецким офицерам. У них
печать, потому что в течении уже нескольких месяцев в России нет
свободы печати. Они не позволяют выходить так называемым
буржуазным газетам.
  Майор Хьюмс: Позволяют ли они газеты других социалистов
или групп, иных чем их собственная?
  М-р Хантингтон: Нет, таких нет. В советской России
выходят только органы так называемого советского правительства.
  Имея печать, оружие, имея железные дороги, хотя
железнодорожники, особенно высших классов, водители локомотивов,
кондукторы, машинисты и начальники станций не за них, они могут
контролировать страну очень хорошо. У них есть, конечно, телеграф.
  Майор Хьюмс: Заложники используются в их управлении?
  М-р Хантингтон: Они берут заложников, чтобы
контролировать тех, кого они хотят использовать. "..." Отец
молодой девушки, бывшей моим секретарем, англичанин, который
жил в России много лет, гулял одним вечером в саду у храма Христа
Спасителя, куря сигару. Он был арестован со всеми находившимися в
саду. Об этом узнали случайно. Девушка пошла в Кремль "..." где ей
сказали, что отец уже расстрелян. Ей было сказано, что только
представителю Красного Креста будет позволено узнать что-либо о
нем "..." Представитель Красного Креста пошел по моей просьбе
узнать об этом несчастном человеке, против которого не было
выдвинуто никакого обвинения, он встретился с помощником
Петерса, который принял его очень тепло и сказал: "Я сделаю все что
могу, я сделаю себе об этом заметку, но просто не знаю что я могу
сделать. Мне приходится приговаривать к смерти столько человек
каждый день, что к вечеру я сильно устаю." "..." Петропавловская
крепость в Петрограде была наполнена заложниками подобного рода.
  Майор Хьюмс: Каково отношение нынешнего правительства
к церкви?
  М-р Хантингтон: На практике крайне враждебное "..." хотя
бы потому уже, что вожди движения, разумеется, резко враждебны к
православному христианству.
  Сенатор Уолкотт: Одобряют ли они какую-либо религию?
  М-р Хантингтон: Не вожди этого движения. Вожди, я
должен сказать, на примерно две трети - русские евреи, и примерно
на одну шестую или более - других национальностей, как латыши
или армяне. Потом грузины. И оставшееся число - славяне. "..." Но
лучшие из евреев "..." не одобряют этого всего и никогда не одобряли,
и они боятся последствий для своего народа.
  Майор Хьюмс: Что стало с церковной собственностью в
России?
  М-р Хантингтон: Теоретически собственность
национализируется. Практически, где они считали, что она им
нужна, они ее захватили, что в глазах верующих было, конечно,
поруганием. В Иркутске теологическая семинария была захвачена, и
им было мало обычных помещений, они осквернили часовню. В Кремле
был древний монастырь, очень почитаемый русскими, древняя
цитадель, и оттуда монахи были изгнаны. Священников часто
арестовывали. Иногда казнили. Преследования постоянны.
  Из показаний д-ра Джорджа А. Симонса, пастора методистской
церкви в Нью-Йорке.
  С осени 1907 по 6 октября 1918 года Симонс находился в
России в качестве настоятеля методистской церкви в Петрограде.
  
  М-р Симонс: Керенский проводил много времени в поездках по
фронтам, стараясь поднять дух русских солдат, и он, в общем,
считался хорошим оратором, и я не сомневаюсь, что он смог бы
поддержать своих людей дольше, чем они иначе продержались бы, но
нам сообщили, что появились сотни агитаторов, приехавшие по
стопам Бронштейна-Троцкого; люди, приехавшие из Нижней
Восточной Части Нью-Йорка (lower East Side). Я к своему удивлению
обнаружил десятки этих людей, разгуливавших по Невскому
Проспекту. Некоторые из них, узнав, что я - американский пастор в
Петрограде, подходили ко мне, обрадованные что кто-то может
говорить по-английски, и их ломаный английский выдавал, что они не
настоящие американцы. Многие из этих людей обращались ко мне, и
нас поражал сильный еврейский [Yiddish] элемент во всем этом с
самого начала, и скоро стало очевидно, что больше половины
агитаторов так называемого большевистского движения были
евреями [Yiddish].
  Сенатор Нельсон: Евреями? [Hebrews?]