Владимир Карпов.
     Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира (часть 1)

     (Литературная мозаика)

     ВВЕДЕНИЕ

     Хочу ввести читателя в мою  книгу  Именно  ввести,  объяснить,  о  чем,
почему и как она написана.
     Книга  эта  непростая,  тем,  кто  ищет развлечения или отдыха, советую
закрыть и отложить ее в сторону Эта книга была трудна при  создании,  трудна
она  и  для  чтения.  Поэтому  приглашаю  отправиться  вместе со мной в этот
нелегкий путь только тех, кто ощущает в себе достаточно  сил  для  раздумий,
горьких  переживаний,  а  может  быть, и разочарований. Но в целом, в итоге,
надеюсь, мы достигнем определенного результата  и  проясним  многие  томящие
нашу  душу  вопросы,  поставленные  недавней  историей, да и нами самими, ее
участниками. Участниками честными, но порой слепыми, не имевшими возможности
обозреть, охватить происходящее вокруг, понять, что творим, движимые теми, в
чьих руках были рычаги или, как говорится, бразды правления
     Тема книги - дела военные, выделенные из всех других дел и  проблем  XX
века  Центром повествования, фигурой, объединяющей все, о чем я рассказываю,
является человек, сыгравший необыкновенно важную  роль  в  достижении  нашей
победы  в  Великой  Отечественной  войне,  Маршал  Советского  Союза Георгий
Константинович Жуков, личность неоднозначная  -  и  как  полководец,  и  как
общественный деятель, и как человек.
     Одна  из  главных  трудностей  в  работе над книгой проистекала из того
обстоятельства, что в течение всей войны рядом с Жуковым был,  или,  вернее,
Жуков  был рядом с человеком, который являл собой своеобразный эпицентр всех
происходящих событий на фронте и в тылу. Я имею в  виду  И  В  Сталина.  Как
историческая  личность,  как  политический  деятель и как человек Сталин еще
более сложен, чем Жуков. Я не берусь анализировать, а  тем  более  оценивать
всю  деятельность Сталина, я намереваюсь описать его лишь как военачальника,
как Верховного Главнокомандующего.
     С другой стороны фронта Жукову противостоял,  был  его  противником  во
многих сражениях и в воине в целом Адольф Гитлер, тоже личность сложнейшая -
в  нравственном,  политическом  и  даже психологическом аспектах. Нго обойти
нельзя, он постоянное действующее лицо на протяжении всей войны  и  до  нее.
Значит,  и  он  будет  присутствовать  в  книге. И, конечно, будут названы и
охарактеризованы те гитлеровские генералы, которые  противостояли  Жукову  в
конкретных  сражениях. А на нашей стороне Жуков будет окружен своими боевыми
соратниками.
     Моя задача, с одной стороны, облегчается, а с другой - усложняется тем,
что Жуков написал большую книгу  "Воспоминания  и  размышления",  в  которой
осветил  почти  всю  свою  жизнь.  Казалось  бы,  что  может  быть  точнее и
достовернее этой книги? Но следует напомнить, что в то время,  когда  маршал
ее  писал,  он  был  стеснен  ситуацией  тех  дней, обстоятельствами, в силу
которых он не все мог сказать о себе. При этом необходимо  иметь  в  виду  и
известную  скромность,  присущую  ему  как автору. А кое о чем маршал, может
быть, не хотел написать по другим причинам - несомненно,  у  Жукова,  как  у
всех  нас,  грешных,  было немало и таких моментов в жизни, о которых ему не
хотелось бы вспоминать. Вот и получается:
     есть о чем рассказать, даже при  наличии  объемистых  и  содержательных
воспоминаний самого героя предстоящего повествования.
     Даже   то,  о  чем  он  рассказал  (например,  какое-нибудь  событие  с
совершенно  определенным  местом  действия,  точной  датой   и   конкретными
участниками),  может  быть  порой проанализировано и оценено несколько иначе
из-за того, что открылись какие-то новые, неизвестные ранее  обстоятельства.
А  может появиться - и у меня, пишущего, и у вас, читающих,- желание чему-то
возразить, высказать свое суждение и оценку, опираясь на те же самые факты и
события.
     Маршал  -  полководец  на  поле  сражения,  а  за   письменным   столом
маршальские  звезды  сил  не прибавляют. Перед чистым листом бумаги трепещут
даже профессиональные литераторы. Чистый лист - проверка и уровня  личности,
пожалуй  не  менее строгая, чем в бою. В сражении, если даже совершен огрех,
прошла, отгремела битва, и если ты не хочешь, то можешь никому не говорить о
своей ошибке или минутной слабости, а то, что написано на бумаге,  этого  не
позволяет  -  написанное  остается  навсегда  и  становится  уже не твоим, а
общенародным достоянием, и если солжешь - это так и останется и будет  видно
всем и всегда. Тут тебе и оценка, и приговор - получишь то, что заслужил.
     Нелегко  справиться  с трепетом и чувством ответственности перед чистым
листом. Не всем удается преодолеть этот барьер  в  себе.  При  жизни  нашего
поколения  мы  много  раз  были  свидетелями,  когда  люди  с  очень высоким
общественным положением и, казалось  бы,  очень  крупные  не  устояли  перед
чистым  листом  и  написали  на  нем  такое, за что не примет их в свое лоно
история как порядочную, честную личность.
     Много  удивительных  изобретений   совершили   люди.   Ухитрились   они
преодолевать  и  трудность  написания  мемуаров.  Часто бывало так - человек
прожил сложную жизнь, много видел, а написать об этом не может, не дала  ему
природа  литературных  способностей.  Вот  и придумали: объединяются двое, у
одного опыт, большая жизнь, а другой свободно выкладывает мысли  на  бумагу,
так  рождается  своеобразный  литературный кентавр. Много у нас появилось за
послевоенные  годы  таких  кентавров.   Как   правило,   это   искусственное
объединение  порождало  вещи неполноценные, но все же, с одной стороны, надо
сказать спасибо литзаписчикам за то, что они сохранили для потомков хотя  бы
рельеф событий. Но, с другой стороны, им же и упрек за то, что многие из них
вытравили  душу  рассказчика,  его личные переживания, отношение к событиям,
язык (пусть  не  литературный,  но  у  каждого  свой).  Вот  в  этом  смысле
литературные  обработчики,  как  на  лесопильном  заводе,  делали  из разных
деревьев одинаковые столбы. Да еще каждый, в зависимости от  степени  своего
мужества  или  трусости,  заботился  о  благополучии и "проходимости" своего
творения, вытравляя из воспоминаний то, что, на их взгляд, не нужно или  еще
не время рассказывать, а тем самым они вытравляли самую душу, самый смысл из
тех воспоминаний, которые они литературно обрабатывали.
     Приложили  свои въедливые перья дописчики и советчики и к воспоминаниям
Жукова. Это не предположение - я даже беседовал с некоторыми из  них.  Жуков
незадолго  до  смерти  с  грустью  сказал: "Книга воспоминаний наполовину не
моя".   Это   подтверждается   в   статье   доктора    исторических    наук,
генерал-лейтенанта  Н.  Г.  Павленко,  опубликованной  в  No  11,  1988  г.,
"Военно-исторического журнала". Профессор Павленко был в шестидесятых  годах
главным  редактором  этого  журнала,  он  человек  широко информированный об