безупречностью и глубоким чувством справедливости, а также верной  интуицией
в отношении людей и вещей превращали его в руководителя  во  всех  областях,
где протекала его деятельность. За ним  следовали  с  радостью,  потому  что
Лоренц никогда не стремился господствовать, но всегда - служить".
 
   Он умер 4 февраля 1928 года, после короткой и легкой болезни,  окруженный
любовью и вниманием.
   Через всю жизнь Лоренц пронес одну пламенную страсть. Страсть,  рожденную
в  библиотечной  тишине.  Страсть  к  уравнениям  и  теории  Максвелла.   Он
болезненно воспринимал все ее неудачи. Буквально  лез  из  кожи  вон,  чтобы
примирить противоречия. Иногда теория Максвелла противоречила  эксперименту.
Иногда оказывалась недостаточно конкретной для расчетов.
   Особые нарекания, и  довольно  справедливые,  вызывали  константы  среды,
введенные Максвеллом  и  определяющие  прохождение  в  ней  электромагнитных
процессов.   Эти   константы,   например   диэлектрическая    и    магнитная
проницаемости, должны находиться из опыта.  Вопрос  о  физическом  смысле  и
происхождении этих констант Максвелл старался обходить.
   Предсказать изменение констант в зависимости от  температуры,  плотности,
химического строения или кристаллической  структуры  вещества  на  основании
уравнений Максвелла было невозможно. Поэтому при любом  изменении  состояния
вещества его константы нужно было бы заново находить из эксперимента.
   Лоренц прекрасно понимал, что такая  ограниченность  теории  Максвелла  -
крупный недостаток. Недостаток,  произрастающий  из  достоинств.  По  своему
существу  теория  Максвелла  -  теория  электромагнитная.  Мир,  описываемый
теорией, -  мир  бесконечно  разнообразных,  налагающихся,  интерферирующих,
видимых и невидимых, ощущаемых и неощущаемых непрерывных волн. В  этом  была
его сила. И его слабость.
   Когда-то неминуемо должен был встать вопрос о  причинах.  Что,  например,
является причиной электрического поля? Максвелл отвечал - заряд.  Отвечал  с
некоторой неприязнью. Введение дискретного заряда, "молекулы  электричества"
было подобно введению ложки дегтя в бочку меда,  впущению  червя  в  яблоко.
"Молекула электричества" была нелепой дискретной надстройкой  к  прекрасному
легкому  дворцу  непрерывных   электромагнитных   волн.   Максвелл,   словно
предчувствуя  грядущие  непреодолимые  трудности,  уклонялся  от   навечного
введения "молекулы электричества" в свою теорию. Он считал это делом  сугубо
временным:
   "Крайне неправдоподобно, что в  будущем,  когда  мы  придем  к  пониманию
истинной  природы  электролиза,  мы  сохраним  в  какой-либо  форме   теорию
молекулярных зарядов, ибо мы уже будем иметь надежную основу для  построения
истинной теории электрических токов и станем  таким  образом  независимы  от
этих преходящих гипотез".
   Однако вопрос о природе констант, характеризующих среду, оставался. Чтобы
объяснить  влияние  на  них  внешних  факторов,  нужно  было  дать  какое-то
объяснение природе констант. Лоренц писал:
   "...Мы не можем удовлетвориться простым введением  для  каждого  вещества
этих коэффициентов, значения которых должны определяться из опыта; мы  будем
принуждены обратиться  к  какой-нибудь  гипотезе  относительно  механизма  в
основе всех этих явлений.
   Эта необходимость и привела к представлению об электронах, т.  е.  крайне
малых электрически заряженных  частичках,  которые  в  громадном  количестве
присутствуют во всех весомых телах".
   Здесь надо оговориться, что электрон  в  то  время,  когда  Лоренц  решил
ввести его в теорию Максвелла, известен не был. Но он, в  известном  смысле,
постоянно возникал "на кончике пера".
   Началось это еще у Фарадея. Законы электролиза.  Число  Фарадея.  Атомную
теорию  Фарадей  в  общем  не  жаловал.   Но,   поскольку   был   необычайно
добросовестен, четко фиксировал и факты, не вписывающиеся в его теорию.
   Было ясно, что каждый атом вещества,  оседающий  на  электроде,  несет  с
собой   строго   определенное   количество   электричества.    Электричество
раздавалось порциями. Каждый  одновалентный  ион  получал  от  природы  одну
порцию. Двухвалентный - две. Заряд  явно  имел,  как  и  вещество,  атомную,
дискретную структуру.
   Максвелл  предложил  назвать   заряд   одновалентного   иона   "молекулой
электричества". Предложил, скрепя сердце. Думал, временно.  Очень  не  хотел
разрушать  свое  прекрасное  творение,  состоящее   из   непрерывных   волн.
Воздвигнутое вопреки противникам: Веберу, Гельмгольцу, да мало ли их было.
   Кстати, Гельмгольц в знаменитой Фарадеевской  речи  вслед  за  Джонстоном
Стонеем вернулся к "атому электричества". (Стоней называл  его  электроном.)
Дал  расчет.  Оказалось,  наименьшим  количеством   электричества   обладает
положительный ион водорода. Меньше заряда не бывает.  Больше  -  бывает.  Но
любой заряд дискретен, состоит из порций. Каждая порция - заряд  водородного
иона.
   Вещество в целом должно быть нейтрально.  Поэтому  Лоренц  должен  ввести
электроны отрицательные и электроны  положительные.  Положительный  электрон
почти в тысячу раз тяжелее.
   Все тела состоят из атомов.
   Атомы - из электронов, положительных и отрицательных.
   Электроны - единичные заряды. Двигаясь, они  образуют  электрический  ток
(ток - движение зарядов). Двигаясь, они создают магнитное поле (ток  окружен
магнитным полем). Тормозясь, они излучают электромагнитные волны. Ускоряясь,
поглощают их.  Волны  распространяются  со  скоростью  света.  На  электрон,
движущийся в магнитном поле, действует сила - Лоренцова сила.
   Непрерывное  тело  разбилось  на  атомы,  атомы  -  на  положительные   и
отрицательные электроны.
   Атомы плавают в эфире.
   Странная среда, неощутимая, неосязаемая, невесомая. Она проникает во  все
тела, занимает все пространство. Эфир  тверд  как  сталь!  Но  не  оказывает
сопротивления движущимся в нем телам. Например, электронам. Или - планетам.
   Максвелл признавал эфир. Эфир  -  странная  среда,  старая  как  мир.  Но
свойства  ее  в  представлениях  людей  непостоянны.   Последний   раз   они
утвердились  в  оптике.  Новый  эфир  "изобрел"  Френель.  Разжалованный   в
результате наполеоновской "чистки"  1815  года  инженер  сидел  без  работы.
Занимался физикой. Звук и свет - похожи или нет? Если предположить, что свет
- не частицы, а волны, то подобны ли они звуковым? Нет, не подобны. Звуковые
волны продольны. Световые - поперечны - это  колебания  твердой  несжимаемой
среды, похожей по свойствам на металл.
   Эта среда - эфир. Эфир оптический.
   Эфир  объяснял  все,  или  почти  все.  Никакой   дискретности,   никаких
ньютоновских корпускул. Одна непрерывность.
   Непрерывные волны.