сполохи переменной  интенсивности. Быть может, эта картина недалека от одной
из  ближайших   по  времени   и  более   или  менее  совершенных  реализаций
цветомузыкальных систем.
     У  нас в  стране  интерес  к  цветомузыке велик,  В Харькове состоялось
открытие   городского  концертного  зала  цветомузыки.  Присутствовавшим  на
премьере  посетителям  (их  уже  нельзя  назвать  просто  слушателями)  были
предложены произведения Вагнера, Чайковского, Листа, Дебюсси в интерпретации
автора  цветовых композиций Ю. Правдюка. Аналогичные  концерты состоялись  в
Москве, Казани, Ленинграде  и других городах страны,  причем в каждом случае
характер  цветового сопровождения  и системы  реализации этого сопровождения
были различными.
     1 марта 1826 года Пушкин записал в альбоме пианистки М. Шимановской:
     ...Из наслаждений жизни
     Одной любви музыка уступает,
     Но и любовь мелодия...
     Цветомузыка, о которой, как видно из книги Э. Дарвина, задумывались уже
в  пушкинские  времена,   быть  может,  одно  из  совершеннейших  проявлений
эстетической стороны музыкального искусства. Но  есть у музыки и другая, так
сказать, прагматическая  сторона. Музыка может  настраивать и мобилизовывать
человека, успокаивать и лечить  его. Конечно,  и это  не ново. Тот же  Секст
Эмпирик, активнейший из философов-скептиков, написавший ряд трактатов против
представителей различных профессий, в трактате "Против музыкантов" принужден
все  же признать целебную  силу  музыки. Пифагор указывал на  музыку  как на
главнейшее  средство гигиены  духа. В  различные  века нашей эры  интерес  к
психологическому воздействию музыки не ослабевал.
     В  США  была  организована  Национальная  ассоциация  музыкотерапевтов;
представители  ее составляют  лечебные  каталоги музыки;  это так называемая
музыкальная фармакопея ("музыкопея"). У истоков движения в США стоял  еще Т.
Эдисон,  отобравший с помощью специалистов-музыкантов более  сотни различных
музыкальных   произведений,   которые   должны   были   воздействовать    на
эмоциональное состояние  слушателей. Некоторые произведения  рекомендовались
"для умиротворения",  другие  -- "для приятных  воспоминаний",  "для любви",
"для  пробуждения  веселости"  и даже "для  развития  чувства преданности" В
России  в 1913 году виднейшим психиатром В М Бехтеревым также  было основано
"Общество  для   выяснения  лечебно-воспитательного  значения  музыки  и  ее
гигиены".
     Наиболее часто нуждаются в  действии музыки как лечебного  средства для
уменьшения  раздражительности,  чувства  тревоги,  нервного  утомления,  для
подъема тонуса. Какую же музыку следует  предложить в этих случаях? Веселую,
бравурную, легкую, эстрадную?  Конечно, здесь многое зависит от музыкального
вкуса  и  от   характера  человека.  Но  почти  во  всех   случаях  помогают
произведения Шопена, Шуберта, Бетховена,  Прокофьева.  И, конечно же,  Баха,
всеисцеляющего Баха, имя которого называет почти каждый из опрашиваемых лиц.
А если по утрам из репродуктора несутся  "для увеличения бодрости и создания
трудового   настроя"   трескучие   марши   и  пьесы   некоторых  современных
композиторов с  их ассонансами и формалистическими вывертами, это  указывает
лишь на неосведомленность музыкального редактора в области психоакустики.  В
радиовещании  Прибалтийских  республик  чаще   звучит  по  утрам   спокойная
мелодичная музыка,  и  ее  "мобилизующий эффект" оказывается сильнее, чем  у
наивно-бравурных маршей. Благотворно  влияние подобной музыки как  средства,
снимающего  утомление, в  частности, после долговременного  действия мощного
производственного шума.
     Каков же механизм целебного воздействия музыки? Некоторые исследователи
полагают, что  он  обусловлен прежде всего ассоциативными памятными связями.
Слов нет,  под камерную  (да и не только камерную) музыку Шумана,  Скрябина,
Рахманинова   хорошо  "вспоминается",  всплывают  умиротворяющие  ассоциации
детских и  юношеских лет. Но,  по-видимому, музыкопея  обусловлена не только
этими  факторами.  Иначе  как,  например,   объяснить,  что  ипохондрик,  по
свидетельству специалистов, испытывает облегчение, слушая скорбную музыку, а
сверхвозбужденный   больной   успокаивается   при  звуках   быстрых,  резких
музыкальных композиций?
     Некоторые лица, возможно, со слабым  типом нервной  системы  испытывают
утомление  и  даже  угнетение  от  вагнеровских  труб  и  литавр  (звучащих,
например, в увертюре к "Риенци") или от симфоний Брукнера. С другой стороны,
М. Горький, которого едва ли можно заподозрить в  слабости  нервной системы,
писал  в   одном  из  писем:   "Много  не  могу  слушать  музыку,  нервы  не
выдерживают".
     Цветомузыка и музыкопея -- "старинные новинки". Но, как видно, за много
веков, прошедших с начала их появления, прогресс в исследовании этих явлений
относительно  невелик. И дело  здесь прежде всего в сложности  процессов  их
воздействия на человека. У них -- все в будущем.
     А теперь, когда мы поговорили в ряде очерков о звуках, издаваемых  либо
воспринимаемых человеком,  травмирующих  его или  дающих  ему  успокоение  и
наслаждение, впору  поговорить  о  звуках  "малых  сих"  -- окружающего  нас
животного  мира, и среди них прежде всего о  звуках, издаваемых  существами,
обитающими в водоемах планеты,

БОЛТЛИВЫЙ!
     "МИР БЕЗМОЛВИЯ".
     ЭХО-ЛОКАЦИЯ В ПРИРОДЕ
     Те,  кто  обрекают всех рыб на молчание и  глухоту, весьма  мало  знают
природу рыб.
     Клавдий Элиан
     О  голосах птиц, животных говорить не приходится: каждый человек слышал
их много раз,  иногда с наслаждением, иногда с тревогой. В работе орнитолога
и зоолога XIII века Ф. Гогенштауфена уже содержались  интересные  сведения о
строении слуховой системы некоторых пернатых. Укажем лишь, что сейчас птичьи
голоса  иногда  используются  в практических целях. Так, чтобы предотвратить
столкновение  птиц  с  самолетами  (для  которых  такие  столкновения  могут
оказаться губительными), транслируют через  мощный репродуктор записи криков
ужаса самих  птиц,  и эти  крики  отпугивают  пернатых от  трассы  самолета.
Известен  опыт воспроизведения магнитофонных записей тех же птичьих  голосов
для того, чтобы отгонять полчища насекомых от посевов или садов.
     Совсем  другое  дело  --  голоса  обитателей  моря.  Конечно, замечание
древнеримского  писателя  Элиана  о возможности их  звукового  общения  было
забыто, и даже великий акванавт Жак-Ив Кусто, до времени не интересовавшийся
подводной  акустикой,  назвал одну  из своих первых  книг  о глубинах океана
"Миром  безмолвия" (впоследствии  он, правда,  пользовался уже  определением
"Мир  без солнца"). Чувствительные гидрофоны, совершенная звукоанализирующая
аппаратура  позволили в  наше  время  морским биоакустикам в  короткий  срок