наследственности и доказал дискретность передачи наследственных свойств.
  [7]
  Секки Анджело (1818-1878), член ордена иезуитов, астрофизик, с 1849 г.
  директор обсерватории в Риме, известен как исследователь спектров звезд,
  Солнца, Луны, планет и комет, дал первую классификацию звездных спектров.
  Изобрел прибор для определения относительной прозрачности воды, носящий его
  имя - "диск Секки".
  [8]
  Монастыри и церковные школы были на Руси в средние века центрами "книжности",
  где велось летописание, создавались философские - преимущественно этические -
  учения, разрабатывались политические доктрины. В конце XVII - начале XVIII в.
  из среды церковнослужителей выдвинулись такие видные философы и деятели
  просвещения, как первый в России дипломированный доктор философии Палладий
  Роговский (1655-1705) и ректор Киево-Могилянской академии, впоследствии
  сподвижник Петра I и вице-президент Синода Феофан Прокопович (1681-1736). В
  своих трудах они пытались опираться на данные современной им науки, но были
  далеки от занятий естествознанием.
  [9]
  В XVIII в. дворянство действительно не выдвинуло из своей среды видных
  ученых-естествоиспытателей. В естественнонаучных исследованиях принимали
  участие всего несколько представителей крупного поместного дворянства, причем,
  как правило, это были и видные государственные деятели. А. П. Бестужев-Рюмин
  (1693-1766) завел собственную химическую лабораторию, в которой наблюдал
  главным образом светочувствительность солей железа. Он изобрел названные его
  именем "бестужевские капли" (см.: Раскин Н. М. Химическая лаборатория М. В.
  Ломоносова. М.; Л., 1962, с. 31). Дипломат Дмитрий Алексеевич Голицын
  (1734-1803) опубликовал ряд работ по минералогии и по изучению электричества,
  был почетным членом Петербургской Академии наук, членом Бельгийской, Шведской,
  Берлинской академий. Вице-президент Берг-коллегии Аполлос Аполлосович
  Мусин-Пушкин (1760-1805) серьезно занимался физической химией и химической
  технологией; изучал методы кристаллизации различных химических соединений.
  Особую известность приобрели его работы по исследованию платины. Он
  опубликовал в отечественных и зарубежных изданиях больше сорока работ; был
  почетным членом Петербургской Академии наук, Лондонского королевского
  общества, Стокгольмской и Туринской академий (см.: Раскин М. Н, Аполлос
  Аполлосович Мусин-Пушкин. Л., Наука, 1981). Из небогатого дворянского рода
  происходил академик С. Е. Гурьев (1766-1813), математик, сыгравший заметную
  роль в становлении математического образования в России.
  [10]
  В высказанном здесь положении об отсутствии "преемственности и традиций" в
  русской науке звучит явное и, возможно, намеренное преувеличение. Чтобы
  понять, чем могла быть вызвана такая оценка, следует вспомнить реальную
  обстановку, сложившуюся в научной жизни России в тот период, когда В. И.
  Вернадский писал эти строки: исследовательские коллективы, складывавшиеся
  годами, разрушались по произволу властей буквально росчерком пера; над учеными
  висела постоянная угроза репрессий; вмешательство правительственной
  администрации во внутреннюю жизнь научных учреждений, организаций высших
  учебных заведений нарушало стабильность их работы и ставило под грозу ее
  преемственность, тормозило формирование и развитие молодых отечественных
  научных школ. Об отсутствии элементарных условий, обеспечивающих
  преемственность и устойчивые традиции" в научно-исследовательской работе, с
  тревогой и горечью писали в то время и в тех же самых выражениях, что и В. И.
  Вернадский, П. Н. Лебедев, Н. К. Кольцов, М. А. Мензбир и другие ученые. Не
  исключено, что в данном случае это своего рода полемический прием, намеренно
  заострявший внимание читателей-современников на событиях "злобе" дня. Не
  случайно В. И. Вернадский непосредственно связывал то, что он называл
  "отсутствием традиций и преемственности", с "изменчивой государственной
  политикой" царской России и непрекращающейся "борьбой правительства c
  обществом" (см. наст. издание). В то же самое время Вернадский как в этой
  работе, так и в других постоянно подчеркивал непрерывность и поступательный
  характер развития науки в России, указывал на наличие прочных гуманистических
  и материалистических традиций, в частности традиций, заложенных М. . В.
  Ломоносовым (см. серию статей о М. В. Ломоносове наст. издания).
  [11]
  См. комментарий 5.
  [12]
  За последние десятилетия историки науки выявили много новых материалов о
  развитии науки в Прибалтике в XVIII в.: о деятельности Вильнюсской
  обсерватории, основанной в 1753 г., об академии "Петрина" в Митаве (ныне г.
  Елгава), о работе таких просветителей и ученых, как видный деятель культуры
  Латвии Г. Ф. Стендер (1714-1795), математик и астроном М. Почебут-Одляницкий
  (1728-1810), механик Э. И. Бинеман (1755-1806) и др. К. об этом: Из истории
  естествознания и техники Прибалтики: Сборник статей. Рига, вып. I, 1968; вып.
  II, 1970; вып. V, 1976; Роль Вильнюсского университета в развитии науки.
  Вильнюс, 1979; История Тартуского университета, 1632-1982. Таллин: Периодика,
  1982.
  [13]
  В. И. Вернадский имеет в виду умонастроение, распространившееся в 1860-х годах
  среди радикально настроенной демократической российской интеллигенции,
  преимущественно среди молодежи. Оно было рождено резкой непримиримостью с
  существовавшей социальной действительностью и выражалось в отрицании
  господствовавших идеологии и религии, жизненных устоев и ценностей дворянского
  общества, его культурных и эстетических принципов. Термин "нигилизм", или
  "отрицательное направление", родился в процессе развернувшейся в те годы
  идейной и литературной борьбы. Ярким выразителем этого идейного течения,
  охватившего широкие слои разночинной молодежи, был журнал "Русское слово"
  (1859-1866), в котором ведущую роль играл публицист и литературный критик,
  революционный демократ Д. И. Писарев. В статьях Писарева начала 60-х годов
  большое место занимали борьба за демократизацию культуры, пропаганда
  материализма и естественнонаучных знаний. Он подчеркивал, что развитие
  естествознания - "самая первостепенная потребность нашего общества", ибо
  "положительная наука" является основной движущей силой общественного
  прогресса, а научный труд в его статьях выступал как форма служения народу.
  Пропаганда Д. И. Писарева увлекала не одно поколение молодежи. Влияние его
  идей на развитие отечественной науки 1860-1880-х годов отмечали многие видные
  естествоиспытатели, на себе испытавшие их воздействие, например И. М. Сеченов,
  И. П. Павлов, К. А. Тимирязев, А. Н. Бах и др. И. П. Павлов, в частности,
  писал: "Под влиянием литературы 60-х гг., особенно Писарева, наши умственные
  интересы обратились к естествознанию" (Павлов И. Л. Полное собрание трудов.
  М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1949, т. V, с. 341). Выступления представителей