ограничить      размах       революционного       движения       выполнением
буржуазно-демократических  задач.  Наоборот:  Ленин  считал,  что  вслед  за
выполнением демократических задач должна будет начаться  борьба пролетариата
и других эксплуатируемых масс уже  за социалистическую революцию. Ленин знал
это и считал  обязанностью социал-демократии  принять все меры к тому, чтобы
буржуазно-демократическая    революция   стала   перерастать   в   революцию
социалистическую. Диктатура пролетариата и крестьянства нужна была Ленину не
для того,  чтобы, завершив победу революции над  царизмом, закончить на этом
революцию, а для того, чтобы продлить как  можно больше состояние революции,
уничтожить дотла остатки контрреволюции, перекинуть в Европу пламя революции
и, дав за это время пролетариату просветиться политически и организоваться в
великую армию, -- начать прямой переход к социалистической революции.
     Говоря  о размахе буржуазной революции  и о том,  какой характер должен
быть придан этому размаху марксистской партией. Ленин писал:
     "Пролетариат  должен  провести  до   конца  демократический  переворот,
присоединяя к себе массу  крестьянства,  чтобы раздавить силой сопротивление
самодержавия  и парализовать неустойчивость  буржуазии.  Пролетариат  должен
совершить   социалистический    переворот,   присоединяя   к   себе    массу
полупролетарских элементов  населения,  чтобы  сломить  силой  сопротивление
буржуазии  и  парализовать неустойчивость  крестьянства и  мелкой буржуазии.
Таковы задачи пролетариата, которые так узко  представляют  новоискровцы (то
есть меньшевики. -- Ред.) во всех своих рассуждениях и резолюциях о  размахе
революции" (там же, стр. 96).
     Или еще:
     "Во  главе  всего  народа и  в  особенности  крестьянства--  за  полную
свободу,  за последовательный демократический переворот,  за  республику! Во
главе всех трудящихся и эксплуатируемых -- за  социализм! Такова должна быть
на  деле  политика  революционного  пролетариата,  таков  классовый  лозунг,
который должен проникать и определять  собой  решение  каждого  тактического
вопроса, каждый практический шаг рабочей партии во время революции" (там же,
стр. 105).
     Чтобы не осталось никаких неясностей, Ленин через два месяца  по выходе
в свет его книги  "Две  тактики", в  статье  "Отношение социал-демократии  к
крестьянскому движению" -- разъяснял:
     "От революции демократической мы сейчас же  начнем переходить и как раз
в меру нашей силы, силы сознательного и организованного пролетариата, начнем
переходить к социалистической революции.  Мы стоим за непрерывную революцию.
Мы не остановимся на полпути" (там же, стр. 186).
     Это  была новая установка по вопросу  о соотношении между  буржуазной и
социалистической  революциями,  новая   теория  перегруппировки  сил  вокруг
пролетариата   к  концу  буржуазной   революции   для  прямого  перехода   к
социалистической революции  -- теория перерастания буржуазно-демократической
революции в революцию социалистическую.
     Вырабатывая  эту   новую  установку,   Ленин  опирался,  во-первых,  на
известное положение Маркса о непрерывной революции, данное в конце сороковых
годов прошлого  века  в  "Обращении  к Союзу коммунистов", и, во-вторых,  на
известную   мысль   Маркса    о   необходимости   сочетания    крестьянского
революционного движения с пролетарской революцией, высказанную  в письме  на
имя  Энгельса в 1856 г., где он говорил: "все дело в Германии будет зависеть
от возможности поддержать пролетарскую революцию  каким-либо вторым изданием
крестьянской войны". Но эти гениальные мысли Маркса не получили потом своего
развития  в трудах Маркса и Энгельса, а теоретики  II Интернационала приняли
все меры к  тому, чтобы  похоронить  их в гроб  и предать  забвению. На долю
Ленина  выпала  задача  --  вытащить  на  свет забытые  положения  Маркса  и
восстановить их полностью. Но, восстанавливая эти положения Маркса, Ленин не
ограничился, -- и не  мог ограничиться, -- их простым повторением, а  развил
их дальше и переработал в стройную теорию социалистической революции,  вводя
в дело новый момент, как  обязательный момент социалистической революции, --
союз пролетариата и полупролетарских элементов города и деревни, как условие
победы пролетарской революции.
     Эта  установка разбивала в прах тактические позиции западно-европейской
социал-демократии, которая исходила из того, что после буржуазной  революции
крестьянские массы, в  том  числе  и  бедняцкие  массы,--должны  обязательно
отойти от революции, ввиду чего после буржуазной революции должен  наступить
длительный  период перерыва, длительный  период "замирения" в  50--100  лет,
если   не   больше,  в   продолжение   которого  пролетариат  будет  "мирно"
эксплуатироваться,  а  буржуазия -- "законно"  наживаться, пока  не наступит
время для новой, социалистической революции.
     Это  была новая теория  социалистической революции,  осуществляемой  не
изолированным  пролетариатом  против  всей  буржуазии,  а  пролетариатом  --
гегемоном, имеющим  союзников в лице полупролетарских элементов населения, в
лице миллионов "трудящихся и эксплуатируемых масс".
     По  этой теории гегемония пролетариата в буржуазной революции при союзе
пролетариата и крестьянства должна была перерасти в гегемонию пролетариата в
социалистической революции при союзе  пролетариата  и остальных трудящихся и
эксплуатируемых   масс,   а   демократическая   диктатура   пролетариата   и
крестьянства  должна  была подготовить почву для  социалистической диктатуры
пролетариата.
     Она опрокидывала ходячую теорию западно-европейских  социал-демократов,
отрицавших революционные возможности полупролетарских  масс города и деревни
и исходивших из того, что "кроме буржуазии и пролетариата мы не видим других
общественных сил, на  которые могли бы  у  нас  опираться оппозиционные  или
революционные комбинации" (слова Плеханова, типичные для западно-европейских
социал-демократов).
     Западно-европейские  социал-демократы  считали, что  в социалистической
революции  пролетариат  будет один,  против  всей буржуазии,  без союзников,
против  всех непролетарских классов и слоев. Они не  хотели считаться  с тем
фактом,  что капитал эксплуатирует  не  только пролетариев,  но  и  миллионы
полупролетарских слоев города и деревни, задавленных  капитализмом и могущих
быть   союзниками  пролетариата  в   борьбе  за  освобождение   общества  от
капиталистического  гнета.   Поэтому   западно-европейские  социал-демократы
считали, что условия для социалистической революции в Европе еще не созрели,
что  эти условия можно  считать  созревшими  лишь тогда,  когда  пролетариат
станет  большинством нации,  большинством общества в результате  дальнейшего
экономического развития общества.
     Эту   гнилую    и    антипролетарскую   установку   западно-европейских
социал-демократов опрокидывала вверх  дном ленинская теория социалистической
революции.
     В  теории  Ленина  не  было еще прямого  вывода  о  возможности  победы
социализма  в одной, отдельно взятой, стране. Но в ней были заложены все или