погоду. -Кроме сырости (в парниках) и  морозов  молодым  О.  вредят  еще
некоторые  насекомые,  как  пузыреножка  Heliotrips,   сосущая   листья,
Теtrawychus telarius L.,  клещ,  вызывающий  сухотку  листьев,  гусеница
полевого слизня, совки-гаммы и др.,  поедающие  листья  и  семядоли.  На
взрослых растениях появляется мучнистая роса, в виде  мелких  чернобурых
узелков (нужна посыпка серным цветом); также бурые cyxие пятна и  мелкие
черные точечки, сидящие в пятнах в зависимости от  грибков  Gloeosporium
orbiculare и Phoma decorticans. Ср. Шредер, "Русский огород  питомник  и
плодовый сад" (СПб, 1893, 5 изд.); В. Пашкевич, журн. "Деревня" (1896, ј
1 и 2); М. В. Рытов, "Руководство  к  огородничеству"  (1896  г.;  автор
произвел исследование различных сортов О., разводимых в России).
   Е. Каратыгин.
   Огуречная трава (Borago  officinalis  L.)  -  однолетнее  травянистое
растение из  сем.  бурачниковых  (Boraginaceae);  у  нас  -  в  одичалом
состоянии по огородам, сорным местам; разводится в  огородах  как  овощ.
Молодые листья этого растения, имеющие вкус  и  запах  огурцов,  идут  в
салат под именем "О. травы",  "огуречника".  В  южной  Европе,  северной
Африке и в Малой Азии О. трава растет дико.  На  ветвистом,  раскидистом
стебле ее развиваются довольно крупные листья; нижние из  них  яйцевидно
продолговатые, суженные в черешок;  верхние  -  продолговатые,  сидячие,
стеблеобъемлющие;  стебель  и  листья  покрыты  жесткими,   щетинистыми,
оттопыренными волосами. Довольно крупные, голубые,  редко  белые  цветки
собраны по  нескольку  в  завитках,  снабженных  верхушечными  листьями.
Чашечка разделена на пять узколинейных лопастей;  венчик  тарельчатый  о
пяти яйцевидно заостренных долях; у зева его находятся пять голых  тупых
чешуек. Тычинок пять; нити их несут под пыльником  шиловидный  придаток;
остроконечные пыльники сходятся конусом под основанием  венчика.  Пестик
один, с четырехорешковою завязью. Плод  -  четыре  продолговатых,  вдоль
морщинистых, крупно бугорчатых орешка. О. трава  употребляется  также  в
медицине и разводится на пчельниках, как любимое пчелами растение.
   С. P.
   Ода (от греч. wdh, сокращение от aoidh, песнь) - принадлежит  к  роду
так наз. хоровой лирики, развившейся преимущественно у дорийцев.  Лирика
этого рода исполнялась танцующим хором, под аккомпанемент флейт  и  лир,
на общественных празднествах, преимущественно в  честь  богов.  О.  была
предназначена для большого круга слушателей  и  должна  была  отличаться
серьезным содержанием, объективностью, торжественным тоном;  в  этом  ее
отличие от эолийской лирики, выражавшей  более  субъективные  настроения
поэта и рассчитанной на интимный  круг  почитателей.  Дорическая  лирика
отличалась от эолийской и формою: вместо коротких, куплетных  строф  она
создала строфы величавые, длинные, из которых каждая распадалась на  три
части (строфу, антистрофу и эпод: первые две  слагались  из  одинакового
числа стихов, а эпод был короче), соответственно движению  хора  вправо,
движению влево и остановке,  после  которой  движение  возобновлялось  с
новой строфы. Содержанием О.  были  Бог,  религия,  природа,  искусство,
истина, отечество и тому подобные, обязательно  грандиозные  сюжеты.  По
своему содержанию О. распадалась на  собственно  О.,  гимн  и  дифирамб.
Несомненно, что древнегреческая  О.  создалась  под  влиянием  восточной
цивилизации. О. в виде гимна, славословящего божество - излюбленный  род
древнееврейской поэзии (Давидовы  псалмы  в  Псалтири,  песнь  Моисея  в
Исходе, гл. 15, гимн Деворы в Книге Судей Израильских, гл. 5 и  т.  д.).
Греческая ода, в тесном смысле слова, предполагала, в отличие от гимна и
дифирамба, известную долю рассудочного,  дидактического  и  философского
элемента, хотя и не может быть отнесена  к  роду  дидактической  поэзии.
Лучшими одописцами древней  Эллады  считаются:  эолиец  Алкей,  наиболее
известный своими патриотическими О., воспевающими храбрость, ненависть к
тираннии, прелести свободы, горе изгнания; дориец Алкман, прославившийся
своими "парфениями" (песнями для девичьих хоров) религиозно-чувственного
содержания  и  хоровыми  песнями,  посвященными  политическим  событиям;
иониец  Симонид,  писавшим  хвалебные  песни  в  честь  победителей   на
общественных играх (эпиникии). Высшее  развитие  эти  песни  получили  у
Пиндара (VI в. до Р. Хр.), соединившего  в  себе  серьезность  дорийской
поэзии с образностью  эолийской  и  грацией  ионийской  школы.  Гимны  и
дифирамбы существовали и в древнейшей народной латинской поэзии, в  виде
жреческих  песен  (песни  Арвальских  братьев,  жрецов  Салиев),  но  не
получили  литературного  развития,  так  как   вся   лирическая   поэзия
последующего времени  подражает  греческим  образцам.  Пиндару  подражал
Гораций, в наиболее торжественных из своих О. и в своей "Песне столетию"
(Carmen Saeculare); О. эпикурейского характера, составляющие в  сборнике
Горация большинство, вызваны  подражаниями  Алкею,  Сапфо,  Анакреону  и
выходят за пределы понятия О. в тесном смысле слова. Форма Горациевых О.
не столь строга и  величава,  как  у  Пиндара;  его  строфа  обыкновенно
четверостишная (Фету  было  удобно  переводить  эти  О.  четверостишными
куплетами);  он  пользовался,  большею  частью,   короткой   строфой   -
алкаической,  сапфической   и   асклепиадской.   С   эпохой   Ренессанса
возродилась и О.; виднейшим представителем О. в Италии в XVI - XVII  вв.
был  Киабрера,  бросивший  форму  сонета,  излюбленную   последователями
Петрарки, и вернувшийся к строфообразному построению  лирики;  образцами
его были Пиндар и Гораций, и он стал  основателем  школы  "пиндаристов".
Насадителем латинской О. во Франции явился в XVI в.  Ронсар  с  друзьями
(так наз. "Плеядой"), сочинявший О. "горациевские",  "анакреонтические",
"пиндарические" и т. п. И Kиабpepa,  и  Ронсар  пользовались  элементами
народности: Kиабpepa нашел  "строфу"  в  народно-итальянских  песнях,  а
Гонсар  мог  найти  задатки  оды  в  отголосках  творчества  трубадуров,
создавших торжественную политическую песню (например на крестовые походы
- chanson  d'outree).  В  Англии,  где  особенным  расположением  народа
пользовалась лирикоэпическая песня,  воспевавшая  подвиги  Робина  Гуда,
героическая О. возрождения получила  право  на  существование  благодаря
поэтам XVII в. Коули и в особенности Драидену. написавшему знаменитую О.
в прославление патронессы музыки,  св.  Цецилии  -  "Alexander's  feast"
(положена на музыку Генделем). В XVIII в. О. получила  особенно  сильное
развитие во всей европейской литературе, после того как авторитет  Буало
возвел подражание древнеримским формам и родам на степень высшего идеала
поэзии. Поэтические образчики придворной, льстивой О. дал еще в XVII  в.
Малерб, воспевающий  Людовика  XIII,  Ришелье  и  знатных  гостей  отеля
Рамбулье;  ему  случалось  целый  год  трудиться  над  одной  О.,  чтобы
достигнуть  ясности,  точности  и  виртуозности  стиха.  Подражателей  у
Малерба было очень много;  из  них  более  известен  Жан  Батист  Руссо.
Клопшток  идеализировал  упавшую  было,  О.,  наполнил  ее   религиозным
содержанием и усердно культивировал ее в  Германии.  В  зап.-европейской