отсутствует, так как первое поколение сталкивается с огромными трудностями
- необходимостью сломить устоявшиеся взаимоотношения, чтобы на месте их
установить новые, отвечающие их запросам. Это дело всегда рискованное, и
зачинателям редко удается воспользоваться плодами победы. Также не подходит
принцип социальной близости, так как новый этнос уничтожает институты
старого. Следовательно, человеку, чтобы войти в новый этнос в момент
становления, нужно полностью отречься от привычного старого. Именно так
зарождались: на семи холмах волчье племя квиритов, ставших римлянами;
конфессиональные общины ранних христиан и мусульман; дружины викингов,
оседавшие в Шотландии, Исландии, Нормандии и Англии, а также отбивавшие их
феодалы; монголы в XIII в., да и все, кого мы знаем. Уместнее применить
другой принцип - комплиментарность, связанный с подсознательной взаимной
симпатией особей. На этом принципе заключаются браки по любви, но нельзя
ограничивать комплиментарность сферой секса, которая является лишь
вариантом проявления этого принципа. В становлении первичного коллектива,
зародыша этноса, главную роль играет неосознанная тяга людей определенного
склада друг к другу. Такая тяга есть всегда, но когда она усиливается, то
для возникновения этнической традиции создается необходимая предпосылка. А
вслед за тем возникают социальные институты.

Итак, рождению любой этнической традиции и сопряженного с ней социального
института предшествует зародыш - объединение некоторого числа людей,
симпатичных друг другу. Начав действовать, они вступают в исторический
процесс, сцементированные избранной ими целью и исторической судьбой. Во
что бы ни вылилась их судьба, она - "условие, без которого нельзя". Такая
группа может стать пиратской бандой флибустьеров, религиозной сектой
мормонов, орденом тамплиеров, буддийской общиной монахов, школой
импрессионистов и т.п., но то общее, что здесь можно вынести за скобки, -
это подсознательное взаимовлечение, пусть даже для того, чтобы вести споры
друг с другом. Поэтому такие "зародышевые" объединения выше мы назвали
консорциями. Не каждая из них выживает; большинство при жизни основателей
рассыпается, но те, которым удается уцелеть, входят в историю общества и
немедленно обрастают социальными формами, часто создавая традицию. Те
немногие, чья судьба не обрывается ударами извне, доживают до естественной
утраты повышенной активности, но сохраняют инерцию тяги друг к другу,
выражающуюся в общих привычках, мироощущении, вкусах и т.п. Эту фазу
комплиментарного объединения мы назвали конвиксией. Она уже не имеет силы
воздействия на окружение и подлежит компетенции не социологии, а
этнографии. поскольку эту группу объединяет быт. В благоприятных условиях
конвиксии устойчивы, но сопротивляемость среде у них стремится к нулю, и
они рассыпаются среди окружающих консорций.

Принцип комплиментарности фигурирует и на уровне этноса, причем весьма
действенно. Здесь он именуется патриотизмом и находится в компетенции
истории, ибо нельзя любить народ, не уважая его предков. Внутриэтническая
комплиментар-иость, как правило, полезна для этноса, являясь мощной
охранительной силой. Но иногда она принимает уродливую, негативную форму
ненависти ко всему чужому; тогда она именуется шовинизмом.

Комплиментарноссть на уровне суперэтноса может быть только умозрительной.
Обычно она выражается в высокомерии, когда всех чужих и не похожих на себя
людей называют "дикарями".

Принцип комплиментарности не относится к числу социальных явлений. Он
наблюдается у диких животных, а у домашних известен каждому как в
позитивной (привязанность собаки или лошади к хозяину), так и в негативной
форме.

Как мы видели, ведущую роль этот принцип играет лишь при отсутствии
общественных форм бытия коллектива, но подчиненную он сохраняет и при
наличии устойчивых социальных установлений. Это обстоятельство побуждает
нас обратиться к биологии человека, к счастью, достаточно разработанной.

БИОЛОГИЧЕСКИЕ ЛИНИИ ИССЛЕДОВАНИЯ

Условимся о терминах. К биологическим дисциплинам относятся не только
анатомия и генетика, но и те науки, которые изучают проявления организма,
связанные с окружением: рефлексология, экология, биоценология и этология
(наука о поведении). Мы полагаем, что не все, связанное с деятельностью
организма, является социальным по своей природе. Детенышей воспитывают и
обучают, кроме человека, звери и птицы. Все стадные животные имеют систему
сигналов, регуляцию половых отношений в стаде и половозрастную
специализацию при обороне от врагов. Самцы защищают самок и детенышей.
Можно ли назвать этот род взаимоотношений социальным в смысле общественного
движения материи? В принятом в советской науке словоупотреблении - нет, ибо
общественное развитие базируется на экономическом и связано с развитием
производительных сил. Социальные отношения, таким образом, всегда сопряжены
с той или иной формацией. Это принятая в советской науке терминология, и
менять ее - значит запутывать себя и читателя. Но коллективные формы
бытования вида были свойственны нашим отдаленным предкам. До того как
человек стал животным социальным, он был стадным, что отнюдь не унижает
человеческого достоинства.

Воздействие коллектива на физиологию особи ныне изучено достаточно. Даже у
мыши можно вызвать гипертонию, если ее дразнить, но вряд ли можно
композицию из мыши, лаборанта и экспериментатора назвать социальной в
смысле слова, принятом у нас. Правда, за рубежом есть течение
"социал-дарвинизма", распространяющее биологические законы на общественную
жизнь, но лучше избегать непривычной и ненужной терминологии, которая к
тому же для нашего читателя неактуальна.

Чем же поможет в нашей работе биология? Начнем ab ovo. Коллективные формы
общежития распространены среди многих видов наземных животных: муравейники,
стада копытных, стаи и т.д., но каждый вид имеет свой характер образования
коллективов. Для вида Homo sapiens такой формой является этнос, но это ни в
коем случае не значит, что он - аналог муравейника или стада. Как человек
отличается от прочих позвоночных, а он отличается радикально, так этносы не
похожи на коллективы других животных.

Различий между коллективами животных и этносами очень много, но для целей