двенадцати  книгах   "Кодекса  Юстиниана".  Не   вошедшие   в  этот   кодекс
постановления были объявлены  утратившими силу.  К 534  г. было  выпушено 50
книг  "Ди-гест" -- юридического канона по обширному материалу всего римского
законодательства.  По  окончании  деятельности комиссий Юстиниан  официально
запретил   всю   законотворческую  и   критическую   деятельность   юристов.
Комментировать  и  толковать  законы  стало  отныне  нельзя.  Это  сделалось
исключительной прерогативой императора (Дашков: "Юстиниан Великий").
     Юстиниану  пришлось  утверждать  свою  власть  не только законом, но  и
прямым насилием.  В начале VI века  население столицы еще  не имело к  своим
василевсам  того почтения,  которое  установилось позже.  Столичные  жители,
особенно на  ипподроме  во  время  ристалищ, не смущались  выкрикивать  свое
нелестное  мнение о правителях, а  в случае чего чернь бралась и за  оружие.
Императоры  Зинон   и  Анастасий  многие  годы  вели  с  константинопольцами
форменную  войну  и  отсиживались  в  своих  дворцах,  словно  в  осажденных
крепостях. Юстиниану  пришлось укреплять авторитет  своей  власти железом  и
кровью. Начало  его  правления  было  отмечено мощным восстанием  в столице,
известным как  восстание  "Ника". Все началось с того,  что городские власти
Константинополя приговорили какого-то мятежника к  смерти.  14 января 532 г.
горожане захватили тех, кого вели на казнь,  и  тут же, ворвавшись в тюрьму,
освободили всех  заключенных там  за мятеж или  иное преступление. Город был
подожжен, словно он находился в руках неприятелей. Храм Софии, бани Зевксипп
и императорский дворец от пропилей до дома Ареса погибли в пламени; тогда же
сгорели  многие  частные  дома.  Юстиниан  с  императрицей  и  некоторые  из
сенаторов  пребывали  в  страхе и бездействии. 17 января  Юстиниан  приказал
Ипатию и  Помпею,  племянникам ранее правившего  императора  Анастасия,  как
можно скорее отправиться домой;  то ли он подозревал их  в посягательстве на
свою жизнь, то ли сама судьба вела их к этому (Прокопий: "Войны  Юстиниана";
1; 24). Утром  18-го сам император  вышел  с Евангелием в руках на ипподром,
уговаривая жителей прекратить беспорядки. Он говорил, что жалеет о  том, что
не прислушался прежде к требованиям народа. Однако его освистали и заставили
удалиться с  позором. Часть  собравшихся  кричала: "Ты  лжешь, осел!" Другие
требовали, чтобы императором стал  Ипатий. Немедленно толпы народа ворвалась
в дом Ипа-тия и, несмотря на отчаянное сопротивление и слезы жены, одели его
в  захваченные  царские  одежды.  К  мятежу  примкнула  значительная   часть
сенаторов  (Дашков:  "Юстиниан  Великий"). Солдаты, как те, на которых  была
возложена охрана  дворца,  так  и  все остальные, не  проявляли  преданности
императору, но и не принимали явно участия в деле, ожидая, каков будет исход
событий.  Терзаемый страхом Юстиниан собрал во  дворце совет из оставшихся с
ним придворных. Они совещались между собой, как лучше  поступить: остаться в
столице  или обратиться в  бегство  на кораблях. Немало было сказано речей в
пользу и  того и другого. Многие склонялись к  тому, что следует бежать,  но
императрица Феодора возразила им: "По-моему, бегство, даже если когда-либо и
приносило спасение, и, возможно, принесет его  сейчас, недостойно. Тому, кто
появился на свет, нельзя не  умереть,  но тому, кто однажды царствовал, быть
беглецом невыносимо...  У нас много  денег, и море  рядом, и  суда есть.  Но
смотри, чтобы тебе, спасшемуся, не пришлось предпочесть смерть спасению. Мне
же  нравится  древнее  изречение,  что пурпур --  лучший саван". Так сказала
Феодора. Слова ее воодушевили всех, и, вновь обретя утраченное мужество, они
начали  обсуждать, как им следует  действовать.  Все свои  надежды  Юстиниан
возложил на полководцев Велисария и  Мунда.  Велисарий только что вернулся с
войны с персами и привел с собой множество копьеносцев и щитоносцев. Мунд же
начальствовал  над варварами-герулами  (Прокопий: "Войны Юстиниана"; 1; 24).
Решено  было  напасть  на  мятежников, собравшихся на  ипподроме  по  случаю
коронации Ипатия. Велисарий с трудом провел свой отряд через сгоревшую часть
города  и  внезапно  явился  перед  трибунами. По  его  приказу воины начали
пускать стрелы  в  толпу и  разить направо  и  налево  мечами.  Огромная, но
неорганизованная масса  людей  смешалась, и тут через  "ворота  мертвых"  на
арену пробились три тысячи герулов Мунда. В результате страшной  резни  было
перебито  около  тридцати тысяч человек (Дашков: "Юстиниан Великий"), Ипатия
стащили  с трона и отвели вместе с Помпеем к императору. На  следующий  день
солдаты  убили и  того  и  другого,  а тела  их  бросили  в  море.  Юстиниан
конфисковал  их  имущество,  а также имущество  всех  других  членов сената,
которые приняли их сторону (Прокопий: "Войны Юстиниана"; 1; 24). Неслыханная
жестокость, с  которой  была  подавлена "Ника",  надолго  устрашила  римлян.
Дальше, почти до самой смерти, Юстиниан правил спокойно.
     После  установления  мира  столица  предстала  перед  глазами   жителей
обезображенной   пожарами  и  разрушениями.  Город  представлял  собой  кучу
чернеющих холмов, он был наполнен  дымом и  золою,  всюду распространявшийся
запах гари делал  его  необитаемым,  и  весь  его  вид внушал зрителям ужас,
смешанный  с   жалостью  {Дашков:  "Юстиниан  Великий").  Особенно  горожане
сожалели о гибели храма святой  Софии,  основанного Константином Великим. Но
не  прошло  и сорока дней,  как рабочие  по велению императора  приступили к
сооружению  нового храма.  Десять  тысяч  человек, под  руководством  лучших
архитекторов изо дня в день трудились на этой грандиозной  стройке в течение
пяти лет и одиннадцати месяцев. Сам император, одевшись в полотняную тунику,
ежедневно наблюдал  за ходом работ  и  поощрял их  усердие своим фамильярным
обращением,  своей  заботливостью и  своими  наградами  (Гиббон:  40). Вновь
воссозданный храм поражал и  своими размерами,  и величиной своего купола, и
невиданной по красоте и  богатству  внутренней отделкой. Говорят,  что после
освящения собора  Юстиниан обошел его и воскликнул: "Слава Богу, признавшего
меня достойным  для  свершения  такого  чуда.  Я  победил  тебя, о Соломон!"
(Дашков: "Юстиниан Великий").
     Возрождение  Софии  положило  начало  невиданной   по  своим   размерам
строительной      деятельности      Юстиниана.     Поврежденный      пожаром
константинопольский  дворец  был  отреставрирован  с  небывалой роскошью. На
азиатском   берегу  Пропонтиды,  неподалеку  от  Хал-кедона,   был  возведен
роскошный, окруженный садами  дворец Ге-рея -- летняя резиденция императора.
В одном Константинополе и в соседних  предместьях Юстиниан построил двадцать
пять церквей во имя  Христа,  Святой  Девы и святых; эти церкви были большей
частью украшены  мрамором  и  золотом. Но не  только столица ощутила на себе
заботу императора -- едва  ли не каждый из значащихся в календаре святых был
почтен сооружением особого храма; едва ли не  каждый из городов империи  был
облагодетельствован постройкой мостов, госпиталей и водопроводов, а Карфаген
и Антиохия, разрушенные войнами и землетрясениями, были отстроены полностью.
На границах империи возвели множество крепостей и укреплений для сдерживания
напора  варваров.  Только на дунайской границе отстроили восемьдесят замков.
Во Фракии  и  Дакии,  превращенных гуннами в  пустыню, были вновь основаны и
заселены  колонистами  города.  В   Греции  были   исправлены  развалившиеся
укрепления Афин, Коринфа и Платей, защищены укреплениями Коринфский перешеек
и  Фермопильский  проход.  Не  менее  мощные  укрепления  были возведены  на