трамвайщиков  от императора  пришла  телеграмма:'  "Я  рассчитываю, что  при
вмешательстве  войск   будет   убито  не   менее  500   человек".   Жестокую
агрессивность Вильгельм демонстрировал и в других своих выступлениях. Так, в
знаменитой  "гуннской"  речи,  которую  император  произнес  перед  немецким
экспедиционным  корпусом, отправлявшимся в  1900 г. в Китай, он дал солдатам
приказ вести  себя  "подобно гуннам": "Если вы встретитесь  с врагом, то для
того, чтобы драться. Пощады не давать, пленных не брать. Тот, кто попадет  в
ваши  руки, в вашей власти". Все  эти речи, скандализировавшие  общественное
мнение в Германии и Европе, были причиной многих отставок  и конституционных
кризисов. Однако близкие к  императору  люди  вскоре  поняли, что за этими г
ромовыми выступлениями,  в сущности,  нет ни  продуманной политики,  ни даже
определенного  политического  намерения.  Они были прежде всего воинственной
позой, которую Вильгельм считал нужным  принимать  перед  всем  миром. еще в
1890   г.   Вальдерзе   писал:  "Его   поступки  определяются  исключительно
стремлением к популярности... Он буквально г онится за овациями, и ничего не
доставляет  ему  такого  удовольствия,  как  "ура"  ревущей   толпы".   Граф
Цайдлиц-Трюцшлер в свою очередь писал об императоре: "Он ребенок и останется
ребенком навсегда".  Так оно  и  было  на самом деле.  Все,  кто хорошо знал
Вильгельма, в  один г олос утверждали, что он  так  никогда и не стал зрелым
человеком. Он постоянно фантазировал, путал мечты и реальность, увлекался то
одной идеей, то другой. Политика была для него игрой, которой  он предавался
с азартом  и  наслаждением,  но  не  отдавая  отчета  о  последствиях  своих
действий.
     Если  внутри Германии  Вильгельм  до  некоторой степени был  сдерживаем
рейхстагом, то внешняя политика всецело находилась  в сфере его компетенции.
Вильгельм живо откликался на все мировые конфликты, в какой бы точке земного
шара они не возникали, постоянно впадая в пророческий и патетический тон. Он
то предостерегал "народы  Европы" от  "желтой опасности", то присваивал себе
титул  "адмирала  Атлантики",  то  высокомерно  указывал  русскому царю, что
миссия  России  не в  Европе,  а в Восточной Азии.  В  1894 г. он потребовал
аннексии Мозамбика, в 1896 г. -- хотел отправить войска в Южную Африку, даже
если  бы это  привело  к "сухопутной войне" с Англией. В 1898  г.,  во время
посещения  Палестины,  Вильгельм  объявил себя  покровителем  всех мусульман
мира. В  1899 г. он выслал англичанам оперативные планы войны  против буров,
изготовленные германским оперативным штабом по его заказу. Он мечтал создать
в Южной Америке немецкую колониальную империю, а США пообещал, что в  случае
их  войны  с Японией  прусские  войска  возьмут  на  себя защиту Калифорнии.
Напрасно во всех  этих зигзагах  курса было бы искать  продуманную программу
действий.  Они  также  были  следствием экспромта, минутного  увлечения  или
дурного состояния духа. Но была одна idee fixe, вокруг которой вращались все
остальные  помыслы  императора: Германия должна  править  миром!  Вследствие
этого  любой   сосед  Германии   был  и  потенциальным  про-.  тивником,   и
потенциальным  союзником. Многочисленные  комбинации складывались в  г олове
Вильгельма  для  того,  чтобы   короткое  время  спустя  смениться  другими.
Руководивший внешнеполитическим ведомством Гольштейн  признался однажды, что
на  протяжении полугода он должен  был  трижды менять  свой курс, подчиняясь
воле императора.  Сначала Вильгельм требовал  сближения с Россией и Францией
для того, чтобы  защищать  германские колонии от  Англии.  Потом он  захотел
союза  с  Англией, даже ценой  уступок колоний. Наконец,  стал подозрительно
относиться  к Англии и  России  и попытался искать поддержки у Франции. Но с
тем  или иным  союзником, против того или иного  врага Германия должна  была
воевать, и  Вильгельм деятельно г отовился к войне. Центральным моментом его
военной программы  стало создание мощного военно-морского  флота. По  планам
императора,  Германия   к   1920   г.  должна  была  обладать  колоссальными
военно-морскими силами, включавшими  в  себя  60 линкоров. Он  упивался этим
замыслом   на   протяжении  всего   своего  царствования.  Уже  в  1895   г.
государственный секретарь Маршалл писал, что  в г олове у Вильгельма "только
военно-морской  флот". Посетив в 1896  г. свою  мать  в Кронберге, император
признался ей, что намерен "выжать все жилы  из Германии" с тем, чтобы отнять
у  Англии  то г лавенствующее положение, которое она занимает в мире. В 1900
г.  он  уже  открыто  объявил  на  весь  свет: "Океан необходим  для величия
Германии".  При этом он не  раз наивно  старался уверить англичан,  что рост
морского могущества  Германии нисколько для них не  опасен. Но  Англия очень
серьезно отнеслась  к  этой  угрозе.  Было  объявлено, что  англичане  будут
строить  два  военных  корабля  на  каждый,  построенный  в   Германии.  Эта
"дредноутная  лихорадка"  была в  немалой  степени  причиной  окончательного
ухудшения отношений между двумя странами.  В 1912 г. британское министерство
прямо  объявило, что в случае европейской  войны Англия  выступит на стороне
Франции и России. Таков был  итог императорской политики: постоянно  угрожая
всем  своим соседям,  Германия добилась  только  того, что все они,  забыв о
своих  противоречиях,  объединились против  нее.  Когда в  1914  г. началась
первая мировая война, Вильгельму  приходилось рассчитывать  всего  на одного
союзника -- слабую Австро-Венгрию.
     Выстрелы  в Сараево  г лубоко поразили императора.  Он  поддержал самые
решительные  требования  Австрии  по  отношению  к  Сербии  ("Сербия --  это
разбойничья шайка, -- писал он, -- которую нужно  наказать за убийство"), но
он был до конца уверен, что Россия не начнет войны из-за  "цареубийц". Ответ
сербского   правительства   на   австрийский  ультиматум  28   июня   вполне
удовлетворил его. Вильгельм написал под ним: "Блестящий результат... Но этим
самым устраняется всякий повод к войне". Однако Австрия отвергла ультиматум,
а  вскоре  пришло известие о начале мобилизации в России.  С  этого  момента
Вильгельм осознал неизбежность войны. Он вступил в нее с отчаяньем, предвидя
в дальнейшем для Германии страшные  беды и  потрясения. В начале августа ему
пришлось пережить еще одно разочарование: Румыния, Греция и Италия заявили о
своем  нейтралитете.  "Союзники  отпадают, как  г  нилые яблоки!"  --  писал
Вильгельм. Он  не  хотел признать,  что одиночество  и  изоляция, в  которой
оказались  немцы, были во многом следствием неуравновешенности его характера
и неумелой личной политики.
     В первое время Вильгельм  пытался лично руководить действиями армии, но
уже  через  полгода он полностью устранился от военных дел, переложив их все
на  Гинден-бурга  и  Людендорфа. Несмотря  на  все  свои  военные увлечения,
Вильгельм  оставался по духу  г  лубоко штатским  человеком, вечно колебался
между  страхом  и  самоуверенностью  и панически боялся ответственности. Он,
например,  так и  не отважился начать  морскую  борьбу  против Антанты.  Все
четыре  года  войны немецкий флот  простоял в  своих  портах. Таким образом,
морская  г онка вооружений, бывшая  одной из причин мировой войны, оказалась
совершенно бессмысленной: германский флот не играл в ней почти никакой роли.
     В  августе  1918 г., когда  стало окончательно ясно, что Германия  не в
состоянии победить, Вильгельм стал  искать пути к  почетному миру. Но страны
Антанты,  уверенные в  своем  торжестве,  не  пошли  ему  навстречу.  Осенью