с ним, то убежит из Москвы в дальние места, или в Великий Новгород,  или
на Двину, а мы сядем в Москве и во Владимире; и когда хан придет, то  мы
его встретим с большими дарами и упросим, чтоб возвратился домой, а сами
с его согласия разделим Московское княжество  на  две  части  -  одну  к
Вильне, а другую к Рязани и возьмем на них ярлыки и для потомства  наше-
го".
   Но Димитрий не думал бежать ни в Новгород Великий,  ни  на  Двину,  а
назначил всем полкам собираться в Коломну к 15 августа, отправивши напе-
ред сторожей в степь, которые должны были извещать его о  движениях  Ма-
мая. Перед выступлением из Москвы великий князь  отправился  в  Троицкий
монастырь, недавно основанный св. пустынником Сергием,  о  котором  было
уже раз упомянуто в рассказе о нижегородских событиях; Сергий  благосло-
вил Димитрия на войну, обещая победу, хотя соединенную с сильным кровоп-
ролитием, и отпустил с ним в поход двух монахов - Пересвета и Ослябя, из
которых первый был прежде боярином в Брянске, и оба  отличались  в  миру
своим мужеством. Оставя в Москве при жене и детях воеводу Федора Андрее-
вича, Димитрий выехал в Коломну, куда  собралась  огромная  рать,  какой
прежде никогда не видывали на Руси, - 150000 человек! Кроме князей  вое-
водами были: у коломенского полка - Николай Васильевич  Вельяминов,  сын
последнего тысяцкого, у владимирского - Тимофей Валуевич, у костромского
- Иван Родионович, у переяславского - Андрей Серкизович;  пришли  и  два
князя иноплеменных, два Олгердовича: Андрей и Димитрий. Весть о  сильном
вооружении московского князя, должно быть, достигла Мамая, и он попытал-
ся было сначала кончить дело миром; послы его явились в Коломну с требо-
ванием дани, какую великие князья платили при Узбеке и Чанибеке; но  Ди-
митрий отвергнул это требование, соглашаясь платить только  такую  дань,
какая была определена между ним и Мамаем в последнее свидание их в Орде.

   20 августа великий князь выступил из Коломны и, пройдя границы своего
княжества, стал на Оке, при устье  Лопастны,  осведомляясь  о  движениях
неприятельских; здесь соединился с ним двоюродный брат его Владимир Анд-
реевич серпуховской, приехал и большой воевода  московский  Тимофей  Ва-
сильевич Вельяминов с остальными полками. Тогда, видя все полки  свои  в
сборе, Димитрий велел переправляться через Оку; в воскресенье, за неделю
до Семенова дня (1 сентября), переправилось войско, в понедельник перее-
хал сам великий князь с двором своим, и шестого сентября достигли  Дона.
Тут приспела грамота от преподобного игумена  Сергия,  благословение  от
святого старца идти на татар; "чтоб еси, господине, таки пошел, а  помо-
жет ти бог и святая богородица", - писал Сергий. Устроили полки,  начали
думать; одни говорили: "Ступай, князь, за Дон", а другие: "Не ходи,  по-
тому что врагов много, не одни татары, но и литва  и  рязанцы".  Дмитрий
принял первое мнение и велел мостить мосты и искать броду; в  ночь  7-го
сентября начало переправляться войско за Дон; утром на  другой  день,  8
сентября, на солнечном восходе был густой туман, и когда в третьем  часу
просветлело, то русские полки строились уже за Доном, при устье  Непряд-
вы. Часу в двенадцатом начали показываться татары: они спускались с хол-
ма на широкое поле Куликово; русские также сошли с холма,  и  сторожевые
полки начали битву, какой еще никогда не бывало прежде на Руси: говорят,
что кровь лилась, как вода, на пространстве десяти верст, лошади не мог-
ли ступать по трупам, ратники гибли под конскими копытами, задыхались от
тесноты. Пешая русская рать уже лежала как скошенное сено, и татары  на-
чали одолевать. Но в засаде в лесу стояли еще свежие русские  полки  под
начальством князя Владимира Андреевича и известного уже нам воеводы мос-
ковского, Димитрия Михайловича Волынского-Боброка. Владимир, видя  пора-
жение русских, начал говорить Волынскому: "Долго ль  нам  здесь  стоять,
какая от нас польза? Смотри, уже все христианские полки  лежат  мертвы".
Но Волынский отвечал, что еще нельзя выходить из засады, потому что  ве-
тер дует прямо в лицо русским. Но чрез несколько времени  ветер  переме-
нился. "Теперь пора!" - сказал Волынский, и засадное ополчение бросилось
на татар. Это появление свежих сил на стороне русских решило участь бит-
вы: Мамай, стоявший на холме с пятью знатнейшими князьями  и  смотревший
оттуда на сражение, увидал, что победа склонилась на сторону русских,  и
обратился в бегство; русские гнали татар до реки Мечи и овладели всем их
станом.
   Возвратившись с погони, князь Владимир Андреевич стал на костях и ве-
лел трубить в трубы; все оставшиеся в живых  ратники  собрались  на  эти
звуки, но не было великого князя Димитрия; Владимир стал  расспрашивать:
не видал ли кто его? Одни говорили, что видели его жестоко раненного,  и
потому должно искать его между трупами; другие, что видели, как он отби-
вался от четырех татар и бежал, но не знают, что после с ним  случилось;
один объявил, что видел, как великий князь, раненный, пешком возвращался
с боя. Владимир Андреевич стал со слезами упрашивать,  чтоб  все  искали
великого князя, обещал богатые награды тому, кто найдет. Войско  рассея-
лось по полю; нашли труп любимца Димитриева Михаила  Андреевича  Бренка,
которого перед началом битвы великий князь поставил под свое черное зна-
мя, велев надеть свои латы и шлем; остановились  над  трупом  одного  из
князей белозерских, похожего на Димитрия, наконец двое  ратников,  укло-
нившись в сторону, нашли великого князя, едва дышащего, под ветвями  не-
давно срубленного дерева. Получивши весть, что Димитрий найден, Владимир
Андреевич поскакал к нему и объявил о победе; Димитрий с трудом пришел в
себя, с трудом распознал, кто с ним говорит и о  чем;  панцирь  его  был
весь избит, но на теле не было ни одной смертельной раны.
   Летописцы говорят, что такой битвы, как Куликовская,  еще  не  бывало
прежде на Руси; от подобных битв давно уже отвыкла Европа.  Побоища  по-
добного рода происходили и в западной ее половине в начале так  называе-
мых средних веков, во  время  великого  переселения  народов,  во  время
страшных столкновений между европейскими и азиатскими ополчениями: тако-
во было побоище Каталонское, где полководец римский спас Западную Европу
от гуннов; таково было побоище Турское, где вождь франкский спас  Запад-
ную Европу от аравитян. Западная Европа была  спасена  от  азиятцев,  но
восточная ее половина надолго еще осталась открытою  для  их  нашествий;
здесь в половине IX века образовалось государство, которое  должно  было
служить оплотом для Европы против Азии; в  XIII  веке  этот  оплот  был,
по-видимому, разрушен; но основы европейского  государства  спаслись  на
отдаленном северо-востоке; благодаря сохранению этих основ государство в
полтораста лет успело объединиться, окрепнуть  -  и  Куликовская  победа
послужила доказательством этой крепости; она была знаком торжества Евро-
пы над Азиею; она имеет в истории Восточной Европы точно такое же значе-
ние, какое победы Каталонская и Турская имеют в истории Европы Западной,
и носит одинакий с ними характер, характер страшного, кровавого побоища,