прав, но продвижение флота к Петрограду встретило бы огромные трудности.
После ареста офицеров, который окажется неизбежным в первый же час
восстания, на их место встанут люди малоопытные, незнакомые с картой
минных полей, вряд ли они смогут провести суда среди мин. Управление
кораблями во время боя, если бы его пришлось вести под Петроградом, тоже
натолкнулось бы на то, что во главе кораблей стояли бы матросы, не умеющие
управлять боем. Пожалуй, лучше всего корабли не трогать с места, а
доставить моряков по железной дороге.
  - Ну что ж, возможно, возможно... Впрочем, один корабль у нас уже
есть - "Аврора", - Ленин улыбнулся. - Ну, а что вы скажете, Николай Ильич?
- обратился он к Подвойскому.
  - Подготовка восстания проводится Военной организацией самым
интенсивным образом, Владимир Ильич. Принято решение направить
ответственных товарищей на фронт. Связи с фронтом мы придаем большое
значение, но выполнение этого решения потребует известного времени.
Поэтому целесообразно было бы отложить восстание дней на десять, тем более
что время явно работает на нас - каждый новый день прибавляет нам сил и,
наоборот, у Временного правительства с каждым днем все больше уходит почва
из-под ног. Эти дни мы использовали бы и для ликвидации недоделок в
Петроградском гарнизоне. Полки, выступившие в июле, частью расформированы,
частью деморализованы и выступят, только поверив в выступление других
частей, а готовность к восстанию других частей, бывших ранее
реакционными, - например Преображенского и Семеновского, - нуждается в
проверке. Кроме того, Керенский может опереться на особые сводные отряды
и другие реакционные части с фронта.
  Внимание, с которым Ленин слушал сообщение о готовности к восстанию,
сменилось крайним нетерпением, когда Подвойский заговорил об отсрочке:
  - Вот именно! Как раз поэтому-то и нельзя откладывать! Всякое
промедление с нашей стороны даст возможность правительственным партиям,
обладающим мощным государственным аппаратом, подготовиться боее
решительно к разгрому нас с помощью вызванных для этого надежных войск с
фронта. Ведь они, несомненно, осведомлены о предстоящем восстании...
Готовятся к нему. А за время отсрочки подготовятся еще больше. Вот ведь
как! Восстание должно произойти до съезда Советов. Особенно важно, чтобы
съезд, поставленный перед свершившимся фактом взятия рабочим классом
власти, сразу же закрепил бы декретом и организацией аппарата власти новый
режим.
  Ленин внимательно посмотрел на присутствующих - дошли ли его слова до них,
поняли ли они его?
  Подвойский перешел к характеристике положения в Петроградском
гарнизоне и Красной гвардии:
  - Рабочие с каждым днем все настойчивее требуют оружия. Усилился
приток в Красную гвардию молодежи.
  Особенно обрадовало Ленина то, что военные занятия, раньше
проводившиеся тайно, перенесены теперь на территории предприятий и в
манежи соседних войсковых частей. Вдруг на его лице появилось какое-то
беспокойство, он встал со стула, подошел к Подвойскому, взял за руку,
подвел к дивану в углу комнаты и, усадив рядом с собой, спросил:
  - Полностью ли вы отвечаете за все сведения, сообщенные мне?
Проверены ли они вами?
  - Руководящие члены Военной организации, в том числе и я, Владимир
Ильич, ежедневно бывают в отрядах Красной гвардии и войсках. Солдаты и
офицеры, члены Военной организации, ведущие обучение красногвардейцев, а
также руководители большевистских ячеек в войсках сообщают в Бюро
военных организаций при ЦК партии каждый день сведения о ходе военных
занятий и о росте большевистского влияния в солдатских массах.
  Подвойскому показалось, что Ленин удовлетворен его докладом. Он и сам
был доволен - получилось неплохо, картина полная, по всем вопросам даны
исчерпывающие объяснения. Ленин стал уточнять его сведения. Кто сообщил?
Когда? При каких обстоятельствах? Откуда следует, что на тот или иной
завод можно целиком положиться? Кто там секретарь парторганизации? Из кого
состоит фабком? Когда были перевыборы районного комитета? Кто от завода
или полка послан при перевыборах в Петроградский Совет?
  Подвойский понимал, что все это "законные" вопросы, но от
неожиданности его начало бросать то в жар, то в холод.
  - Вот вы сказали, что на заводе хорошая боевая организация, в Красной
гвардии триста человек, есть винтовки, патроны и даже пулеметы. А кто
там командир? Вы знаете его?.. Замечательный, говорите, человек, голову
положит за революцию? А какова его военная квалификация? Сам-то он умеет
бить без промаха, хотя бы из револьвера? К пушке подойти сможет, если
потребуется? Умеет он управлять автомобилем? Ну, а тактику уличных боев
знают ваши командиры Красной гвардии?
  Оказалось, что с этой стороны Подвойский не знал ни одного командира.
  Ленин поднялся с дивана, заложил пальцы в жилетные карманы и
укоризненно покачал головой:
  - Ай-яй-яй, вот так председатель Военной организации! Как же вы
будете руководить восстанием, если не знаете, что представляют собой ваши
командиры? Это недостаточно, что они хорошие агитаторы, хорошо делают
доклады, прекрасные организаторы масс. Восстание - это не собрание для
выслушивания докладов, восстание - это действие оружием. Там надо
действовать, и действовать не только самоотверженно, но и умело, иначе
самый маленький промах может стоить жизни красногвардейцам, революционным
матросам и солдатам. Промах может поставить на карту весь исход восстания!
  После слов Ленина Подвойскому стало ясно, что Петроградский комитет
большевиков, повернувший к восстанию массы рабочих и солдат, до сих пор
слишком мало уделял внимания чисто военным вопросам, а это уже являлось
прямой обязанностью Военной организации.
  Ленин заметил его смущение и ободряюще сказал:
  - Батенька мой, восстание - это самый острейший вид войны. Это -
великое искусство. Конечно, смелые командиры своим примером, дерзновением
и храбростью делают чудеса. Но какой же это командир для вооруженного
восстания, если он не умеет стрелять? Следует сейчас же заменить его
другим. Руководители, не знающие тактики уличного боя, погубят восстание.
И учтите, пожалуйста, что солдаты солдатами, но больше всего в своей
борьбе мы должны рассчитывать на рабочих.
  Ленин замолчал, задумался о чем-то, заходил по комнате, остановился,
вскинул голову:
  - А уверены ли вы, что командиры войсковых частей не подведут? Это
ведь царские офицеры.
  Подвойский ответил, что в войсках остались на своих местах только те