приспосабливаем ее то  так, то сяк  к нашим вечно  растущим и меняющимся
прихотям.
     Нам  почему-то  стыдно  вспоминать,  что  мы - homo sapiens, стыдно
признавать, что в  мозгу у нас  серенькое, в общем-то,  вещество, стыдно
обнаруживать  свою  объективно  вполне  понятную  неспособность  окинуть
разумом  бескрайность   Вселенной  и   осознать  бесконечную   делимость
элементарных частиц...  "Человек может  все!" Не  означает ли расхожесть
этого утверждения, что  мы толком не  знаем ни что  такое "все", ни  что
такое  "человек"?   Вернее  было  бы  сказать,  что  он  может   всякое:
разгадывать тайны вращения небесных тел - и выдумывать изощренные  пытки
для  астрономов-еретиков,  открывать  законы  общественного развития - и
подводить  идейную  базу  под  истребление  целых  народов... Да, в этом
смысле  человек  действительно  всемогущ.  Но  есть  в  его  царственной
позиции  по  меньшей  мере  одно  уязвимое  место:  но  не  знает самого
главного о себе - своего далекого прошлого, и самого важного для себя  -
своего ближайшего  будущего. Он  не знает,  откуда взялся  и куда держит
путь. Однако некому упрекнуть человека в этом незнании, и он  переживает
его со спокойной душой.
     Древние  к  подобным  вопросам  были  менее равнодушны. Быть может,
потому, что  не отделяли  себя от  остальной природы  столь решительно и
бессовестно,  как  это  делаем  мы.  (Кстати,  мы  поступаем  так  и  по
отношению  к  своим  далеким  предкам,  жившим  этак  10 - 15 - 20 веков
назад, отводя им место где-то на уровне "братьев меньших". А куда  выше?
Ведь они камнем о камень огонь  высекали, а мы можем нажатием кнопки  аж
всю планету спалить!.. Опять шовинизм:  на этот раз, правда, иного  рода
-  хронологический.)  Предки  общались  с  природой на равных, как члены
одной с нею семьи, где царили уважение и доверие и где при этом  Природа
была главой. К ее слову  прислушивались, с ее законами считались,  у нее
учились. И тайны свои она открывала тогда гораздо охотнее.
     Мы по праву гордимся  сегодня современной наукой, ее  достижениями,
открытиями. Но, если вдуматься, не в частностях ли она преуспела?  Разве
главные,  основные,  вселенских  масштабов  открытия и поистине жизненно
важные изобретения  не были  сделаны много  раньше, в  те туманные  годы
Зари Истории?
     Без приборов  и лабораторий,  не располагая  и крохотной  долей тех
знаний,  какими   располагаем  мы,   далекие  наши   предки  безошибочно
формулировали всеобщие законы, краеугольные физические и  математические
понятия, снисходительно именуемые теперь элементарными.
     Они оставили нам  множество памятников-загадок, которые  мы сегодня
не в силах разгадать даже с помощью новейшей компьютерной техники.
     Они  были  первопроходцами  философской,  этической,   эстетической
мысли,  еще  не  зная  бумаги  и  имея  несравнимо  меньше материала для
обобщений, чем мы, однако создавали вечные эталоны и здесь.
     Они  с  успехом  лечили  людей  практически  без  лекарств и делали
сложнейшие,  даже   по  современным   понятиям,  операции,   вплоть   до
нейрохирургических...
     Список можно продолжить,  но никто не  способен привести его  весь.
Ведь так много утеряно,  подчас безвозвратно, а то,  что дошло до нас  в
целости  и  сохранности  от  древних  цивилизаций,  что  известно  о них
сегодня, - не более чем  верхушка айсберга, чья основная часть  покоится
в недоступных глубинах тысячелетий и тает в них, растворяясь навеки.
     Да, они многое  знали, наши древние  предки, многое понимали  порою
лучше нас, многое предвосхитили. Но никак не предполагали, что  настанет
время,  когда  техника,  созданная   человеком,  окажется  в   состоянии
соперничать  с  силами  самой  планеты  и когда из бесчисленных творений
природы на  плечи одного  только homo  sapiens ляжет  ответственность за
все живущее на Земле; что прогресс этой техники в ХХ веке окажется  куда
более стремительным,  чем прогресс  в понимании  человеком природы;  что
тяга  к  большему,  нежели  может  охватить  разум,  когда-нибудь станет
опасной; что слабость перед соблазном сделать что-то просто потому,  что
это  возможно  сделать,  станет  разрушительной  силой;  что  на "высшей
стадии  эволюции",  когда  над  сознанием  возобладает "сознательность",
угрожать человеку будет горе не от ума, а от недоумия.
     Конечно,  три-четыре  тысячи  лет  назад  представить подобное было
трудно. Представлений  в те  времена вообще  бытовало меньше.   Зато все
они были  яснее и  недвусмысленнее, хотя  всегда поверялись одновременно
по  двум  пробным  камням,  камням-силам,  вечно  враждующим  и   навеки
неразделимым -  Добра и  Зла. И  это гораздо  позднее мы  идеалистически
решили, будто их можно  только противопоставлять, древние же  рассуждали
иначе: не  "или" -  "или", а  "и" -  "и"; не  свет или  тьма, а и свет и
тьма; не постоянство или перемены, а и постоянство и перемены.
     Книгу,  рассказу  о  которой  автор  счел  нужным предпослать столь
пространное  и,  на  первый  взгляд,  отвлеченное  предисловие,  они   и
назвали: "Книга перемен". Они бережно пронесли ее сквозь десятки  веков,
сохранили от гибели в вихрях стихий и пожарищах войн, стремясь  передать
нам в целости первозданную мудрость, первозданное понимание мира,  жизни
и  человека.  А  мы,  похоже,  оказались неподготовленными, не оправдали
пока доверия, ибо все еще не  в силах разгадать полный смысл и  значение
этой самой, быть может,  великой загадки, когда-либо задававшейся  людям
людьми, загадки,  имя которой  "Ицзин" -  китайская классическая  "Книга
перемен".
     Познакомимся с ней и посмотрим,  сравним, далеко ли наш разум  увел
нас путями познания за три с лишним тысячи лет. И не в сторону ли.

     ...И  вот  люди  в  юности  начинали  изучать  эту  книгу,  но  и с
побелевшей головой не достигали ее истоков...

               Су Сюнь (1009 - 1066). Рассуждение о "Книге перемен".


     Во времена,  когда еще  не существовало  ни мифов  как таковых,  ни
религий, 3 - 5 тысячелетий  тому назад, взгляды на строение  Вселенной у
народов, населявших бассейн реки Хуанхэ, были достаточно твердыми,  хоть
и  парадоксальными.  Небо  им  представлялось  бескрайним и одновременно
круглым, земля  - квадратной,  но тоже  бескрайней. А  в центре земли и,
по-видимому,  под  центром  неба  располагался  Китай,  который, правда,
тогда называли иначе - Срединной или Поднебесной страной.
     Твердость  воззрений  распространялась  у  древних  китайцев  и  на
далекое прошлое, когда  ни неба, ни  земли еще не  было, а был,  как они
полагали,  хаос,  нечто  вроде  туманности,  в  которой  плавали мириады