Полковник Авалов.
     Копия
     36. В.Д. Швабах -- Бермонту-Авалову
     Берлин, 10 октября 1919 года
     Вашему  Превосходительству  как   главнокомандующему  Западной  русской
армией  приношу  мои  сердечные  поздравления  к  созыву  Совета  управления
западной  России и  присовокупляю к этому  надежду, что  соединенными силами
войск, находящихся в  Прибалтийском крае,  под Вашим отличным командованием,
удастся разбить общего  врага, большевиков, которые вместе  с тем являются и
врагами всего  цивилизованного  мира, и тем проложить дорогу  к  возрождению
России.
     С выражением искреннейшего уважения преданный Вашему Превосходительству
В. Д. Швабах
     Копия
     37. Неизвестный автор -- Бермонту-Авалову
     10 октября 1919 года
     Князю  Авалову, полковнику  Бермонт[у],  командующему русской  Западной
армией.
     Ваше Сиятельство знает, с  каким  особенным вниманием я следил за ходом
формирования  корпуса имени графа Келлер[а].  Я знаю, с  каким усердием Ваше
Сиятельство принялись за обучение  созданного Вами лично  корпуса, знаю, как
Вы  сумели  поднять  дисциплину  в Вашем вновь созданном отряде  и  снискать
доверие Ваших подданных.
     С большим умением провели Вы взятую на себя задачу через все водовороты
политики  и  занимаете теперь выдающееся положение как  командующий  русской
Западной армией.
     Я поздравляю  Ваше  Сиятельство  с успехом  русской  Западной  армии  в
последних боях. В  первый раз за более  чем  сто лет сражались тут русские и
германские  войска  бок  о  бок,  и  я  с  особой  радостью  передаю  Вашему
Сиятельству о слышанных мною похвалах молодым русским отрядам.
     Да дарует Господь  и дальше Вашему правому делу  полную победу на благо
Вашего  Отечества  и  борьбе  против  большевизма   на  благословение  всего
культурного мира. 35
     Копия
     38. Неизвестный автор -- Бермонту-Авалову
     11 октября 1919 года
     Дорогой Павлик, хочу через Энгельгардта поздравить Тебя  с успехом, дай
Бог и дальнейшего в этом святом деле. Надеюсь, что удастся здесь скоро опять
завоевать доверие,  что трудно после всех происшедших здесь мерзопакостей, и
газетной  травли, и разоблачений деятельности  героев патриотов Бискупского,
Дерюгина,  Дурново  и др., все они  оказались поганцами  основательными.  Ты
видишь, я был прав, говоря Тебе о них. О Дурново я писал в последнем письме,
но беру все назад, он  после всего, что сделал, совершенно недостоин служить
в чистой организации, его нельзя допускать и близко. О Бискупском и говорить
нечего,  если бы  он приехал к Тебе  с повинной, то его место у стены или на
дереве -- слишком много он вредил русскому делу и потерял своим  словом свою
честь бесповоротно.
     К сожалению, трудно в печати опровергнуть всю мерзость и этим выяснить,
что  Западное правительство, сделавшее  столько мерзостей, шуму и  вреда, не
должно  быть смешано с  нынешним и что Вы  там не причастны, -- а невозможно
категорически выступить благодаря тому,  что у Бискупского на  руках Твоя же
бумага  с просьбой образовать правительство, а он, несомненно, воспользуется
-- вот Ты и видишь, как опасна такая бумага и доверенности и полномочия -- о
чем я Тебе уже  писал: это делать нельзя,  слишком опасно  для  дела, поверь
мне, ведь  теперь Ты  видишь сам, что я прав,  нельзя дробиться,  необходимо
единство действий.
     Энгельгардт убеждал меня  переехать к Вам работать, но ведь это сложно,
как бы  я этого ни желал -- ведь семья должна оставаться здесь и на два дома
жить  слишком дорого для меня, бросив  здесь  службу. Мне это очень грустно,
т[ак] к[ак] в "России" давно хочется служить  и  работать.  Я очень надеюсь,
однако, что и здесь пока  мне  удастся помочь Вам так  или иначе,  если меня
пригласят  к делу будущие представители правительства, но и тут вопрос тесно
связан с монетой, -- но зло в том, что, не будучи в состоянии видеть у себя,
надо  и  бывать где  следует,  а это  необходимо, чтобы работать и  влиять с
успехом, это Ты поймешь.
     Не  найдешь  ли Ты  возможным и нужным подумать  о  тех, которые  здесь
работают -- и работают очень усиленно  и  хорошо, как Карцев, и произвести в
следующий чин. Карцов молод,  но работает  честно, преданно  и много, и  его
поощрить Ты должен -- подумай вообще о здешних работниках, положение которых
весьма тяжелое и  работа сложная  и  неблагодарная,  но незаметная,  а Ты  и
правительство по  военной и гражданской отраслям  можете  и должны  поощрить
своих  верных сотрудников тем или иным способом -- это и в Твоем духе, я это
знаю.  Интересно,  как  дела  дальше пойдут  -- дай  Господь  Вам  успеха  и
благополучия.
     Пока   всего  доброго,   крепко  обнимаю  Тебя.  Твой   друг  (подпись)
36.
     Прикажи Глумецкому, этой свинье, написать мне.
     Р.S.  Убеждаю  Тебя подписываться  всегда  одинаково,  а то  в  газетах
глумятся про то,  что  то Бермонт, то Авалов,  то Авалов-Бермонт, не надо им
давать поводов и темы для глумлений -- ведь пресса г... изрядное.
     Копия
     39. Неизвестное лицо -- Бермонту-Авалову
     Уландштр[ассе], Шарлоттенбург. 14 октября 1919 года
     Дорогой Павлик, дал Энгельгардту уже одно письмо для Тебя,  но хочу еще
кое-что Тебе высказать  по-дружески и  просить  Тебя по-дружески  кое о чем.
Меня Энгельгардт усиленно  уговаривал  немедленно  ехать в  Митаву, и занять
должность по его министерству,  и стать  во главе отдела таможенного,  чтобы
наладить  дело  --  это   предложение  весьма  лестное  и  даже  материально
обеспеченное, т[ак] к[ак] я  мог бы оставить  семью здесь, которую  я бы все
равно не взял  бы сейчас  с собою, но  целый рад  вопросов  и дел здесь меня
задерживают, и положительно ехать сейчас было бы для меня убийственно. Я мог
бы  получить на месяц отпуск и ехать  к Вам с тем, чтобы затем вернуться,  и
меня заменит здесь сын моего начальника А.Ф. Гамма, но Ты поймешь, что  хотя
я юридически и мог бы вернуться,  но нравственно нет,  т[ак] к[ак] согнать с
места сына начальника отозвалось бы на отношениях -- это ясно, не правда ли.
Меня  ужасно тянет  туда, но  если  бы,  не дай Бог,  дело не окрепло,  то я
остался бы  с  семьей  на  улице, и  Ты  поймешь  меня, что я этого  не хочу
рискнуть 37.  У меня была иная идея  и иное желание: Ты мне тогда
мило и по-дружески предложил в штабе должность по гражданской части, да если
дело наше,  даст  Бог,  окрепнет  и  разовьется, то будет много мест по моей