Приказ по Западной добровольческой армии
     3 ноября 1919 г., г. Митава.
     No 66.
     1. К глубокому моему прискорбию,  за  последние дни не все чины  армии,
как  офицеры,  так  и  солдаты, прониклись серьезностью переживаемого  нашей
Родиной тяжелого  момента. Это тем более печально,  что наши задачи спасения
Родины, поверженной большевиками в анархию  и  разорение, для каждого ясны и
понятны. В тот момент, когда  безмерными усилиями людей, горячо любящих свой
народ,  любящих  обездоленную и страдающую Россию,  она поднимается  снова к
жизни, к праву и справедливости, -- в тот момент последних и самоотверженных
усилий  преступно  предаваться  необоснованной критике  тех,  на  ком  лежит
тяжелая ответственная задача перед Родиной, как руководителей и начальников.
Жизнь  миллионы раз  подтвердила,  что критиковать  всегда легко --  творить
трудно. Еще напоминаю мое неуклонное  требование избегать  подобные явления;
эта критика  сильно подрывает дело  возрождения  России, ослабляя действия и
распоряжения начальников. Я принужден беспощадно и сурово наказать всех тех,
кто  ставит подобные  препятствия  на  пути нашей обшей работы. Пора всякому
понять,  что  враги  наши  не  дремлют  и  всюду, где  они  могут,  возводят
[преграды].   Мы  стремились  пойти  на  Нарвский  фронт,  чтобы  драться  с
большевиками. Нам предъявили тяжелые,  сокрушающие условия, приняв их  мы бы
не принесли России пользы ни на грош, ибо тем самым перерезали себе горло.
     Мы  хотели  идти  на  фронт  Двинск--Режица,  чтобы  в  содружестве   с
латышскими   войсками   драться   против   большевиков   --  нам   помешали.
Правительство  Ульманиса решило  заключить преступный  мир с большевиками, и
тогда ручьи крови полились снова бы в латвийском краю.
     Что произошло  с нами, если бы  мы оставили у себя в тылу  Ульманиса, с
его  необузданной  политикой  и  действиями,  направленные  во  вред  общему
русскому делу?
     Не обеспечив себе тыл и не закрепив его, наша армия попала бы  под удар
в спину со стороны тех, кто шел на дружбу и примирение с большевиками.
     Поэтому, устраняя враждебную русскому делу власть  Ульманиса,  мы  этим
самым приводим сознание народных латышских масс к необходимому  просветлению
и  убеждению,  что мы  и  они -- одно,  что  латышский край  и  Россия своим
историческим прошлым неразрывно связаны между собой на всю жизнь.
     Во имя  нашей Родины мы, добровольцы,  горячо и искренне любящие ее, не
имеем  нравственного  права  допустить  латышский  народ  до  того  тяжелого
заблуждения, в которое его повергает Ульманис со своими соратниками.
     Надо  не  забывать,  что  Россия,  скрепляясь с востока, севера  и юга,
скрепляется и  отсюда, с запада. Мы  борцы за  ее спасение и возрождение, за
начало ее объединения в одно целое и великое отсюда, с запада.
     И все,  кто  идет в наши ряды, должны  стать нашими  друзьями. Если  им
дорого спасение нашей  истерзанной России -- мы вдвойне и глубоко благодарны
им.
     Я не раз указывал на то, что руку дружбы и благодарности мы протягиваем
всем, кто разделяет наши цели и задачи --  пусть то  будет  француз,  немец,
англичанин и т. д.
     Еще  раз  призываю  всех  чинов  армии   к  служебной   корректности  и
сдержанности,  во имя  идеи спасения России --  и к дружелюбному отношению к
мирному населению латышского края, ибо интересы латышского народы  не  могут
быть  никем  нарушены.  Я  требую,  чтобы все офицеры и  солдаты  моей армии
глубоко  прониклись моим  призывом. Вера  в светлое  будущее  России  всегда
должна быть с  нами, и тогда  мы сделаем. Момент, когда  мы  пойдем  смело и
бодро вперед, опрокидывая все козни и хитросплетения наших врагов -- близок.
С нами Бог и крестная сила.
     Подлинник подписал: командующий армией полковник князь Авалов.
     С подлинным верно: начальник штаба полковник (подпись)
     Копия.
     98. Рапорт разведывательного отдела штаба XI Западного добровольческого
корпуса
     8 ноября 1919 года, г. Шавли.
     No 1177
     Секретно.
     Начальнику штаба
     Рапорт.
     Принимая  во  внимание сложившуюся  обстановку,  благодаря  которой  мы
являемся  чуть ли не  в  полной зависимости от  немцев, замкнутость немецких
руководящих инстанций,  граничащую подчас с явным нежеланием  ставить нас  в
известность  в  вопросах,  непосредственно  нас  касающихся,   выдвинула[сь]
необходимость  по мере  возможности освещать  агентурным  путем  настроение,
планы  и  дальнейшие намерения  не только противника,  но и  наших  немецких
войск141.
     За истекший  месяц работы моей  в этом  направлении с  полной  ясностью
определилось  стремление  перешедших к нам  немцев только  и исключительно к
личному  благополучию  и  самой  беззастенчивой  наживе,  не  считаясь  [со]
способами.
     Будучи  обречены  у  себя  на  родине [на]  безработицу и голод,  немцы
толпами поступают к нам в надежде на сытое и обеспеченное существование.
     Первое время все обстояло благополучно, т[ак] к[ак] питанием и деньгами
люди были обеспечены. Ныне, с наступлением кризиса, настроение упало. Полная
неопределенность будущего, уход на родину немецких частей и  вместе с ними и
всех тех мелких удобств, которыми так умело окружают себя немцы, возможность
полного отсутствия сообщения с Германией, невыясненное положение  жел[езных]
дорог,  уход  полевой  почты  и  ропот  среди остающихся немцев, голоса  эти
раздаются  не только  из  солдатской среды. Я  был  лично  свидетелем, когда
немецкий  офицер в присутствии  офицеров и солдат много  и горячо говорил на
тему бессмыслицы дальнейшего пребывания здесь.
     Выпуск новых денег окончательно подорвал веру  в дело и с ней и желание
дальнейшей работы.
     Для избежания возникновения самых нежелательных последствий  необходимо
как можно  скорее  и  яснее  объявить  1)  положение  жел[езных]  дорог,  2)
озаботиться устройством почты, 3) решить денежный вопрос.
     Неясность  этих вопросов  служит  нескончаемым источником  всевозможных
слухов, дает  обильную  почву для агитации неблагонадежным элементам, и  при
дальнейшей  неопределенности в  этом отношении мы  в самом ближайшем времени
можем  очутиться  среди  толпы  взбунтовавшихся  солдат,  которые  не  будут
выбирать средства для улучшения своего положения.
     Ротмистр (подпись)
     Копия.
     99. Приказ Бермонта-Авалова по Западной добровольческой армии
     8 ноября 1919 г., г. Митава. No 74.