между домами Риги и на бульварах города.
     Мои  парламентеры, с белыми флагами, были встречены огнем пулеметов, из
коих  многие  были установлены на колокольнях  рижских церквей. Американский
автомобиль, который, защищенный белым и американским флагами, привез к мосту
через  Двину начальника американского Красного  Креста полковника Рейна, был
по возвращении обстрелян сильнейшим огнем.
     Точно так  же пароход  с продовольствием  для мирного населения острова
Хазенпота,  которому  я,  по  просьбе  полковника  Рейна, дал  пропуск,  был
обстрелян  латышами.  10 октября  мосты Риги были в руках  моих войск и этот
город был в моей власти. Я его не  занял, подчеркивая этим единственную цель
моей  операции, обеспечение моей военной базы, необходимой для похода против
большевиков, на  фронт  Двинск--Режица.  За все  это время, что  длится  моя
борьба против  латышей,  взбунтованных против меня своими вожаками, готовыми
заключить  мир  с большевиками,  я  доказал,  что  русская армия, которой  я
командую, армия цивилизованная, неспособная стрелять в незащищенный город, с
единственной  целью  убивать  невинных  женщин  и  детей,  в  то  время  как
вооруженные   банды   Заметене   и   Ульманиса,   усиленные   перебежчиками,
последователями  Ленина, по всей линии бомбардируют дома, в которых не живут
солдаты; они  обстреляли таким образом детский госпиталь Торенсберга, где их
снаряды  убили  сестер милосердия и больных,  они  убивали и  уродовали  тех
нескольких русских пленных, которых им удалось иметь.
     Потому,  когда  сегодня  утром   моя  станция  перехватила  телеграмму,
адресованную  как  бы  мне  подполковником  Дю-Паркэ,   в  выражениях  столь
ругательных и  грубых и в  стиле,  в  котором  так  чувствовался  перевод  с
латышского, я  отказался верить, чтобы этот офицер доблестной  и благородной
французской  армии,  которой я горд  был  быть  братом по оружию  в  течение
четырех  лет  ужасной  войны,  для  победы  которой я, четыре раза  раненый,
проливал свою кровь, мог  быть ее автором.  Я уверен,  что телеграмма, текст
которой я  прилагаю,  есть мистификация моих врагов, большевиков, посланная,
чтобы  вызвать с моей стороны оскорбительный для  благородной  Франции  и ее
армии ответ, коих я в течение всей моей жизни был восторженный почитатель.
     Проливая с моими товарищами кровь в равнинах Восточной Пруссии,  четыре
года тому  назад, дабы  помочь нашей союзнице, в боях с  врагами  на берегах
Марны, я  не  думал,  что  придет  день, когда  мне  придется  подвергнуться
унижению  оскорбительных  слов со стороны французского офицера.  Итак,  я не
хочу  верить,  чтобы  это  был  подполковник Дю-Паркэ,  который  послал  мне
подобную телеграмму.
     Я  прошу  Вас  не  отказать  в  любезности  передать  написанное Вашему
правительству и верить в глубокое к Вам уважение преданного Вам...
     Перевел Ротмистр Аничков
     Копия.
     65. Рапорт Бермонта-Авалова Деникину
     22 октября 1919. No 771/1
     Г. Митава
     Главнокомандующему вооруженными силами на юге России118.
     Рапорт.
     4 октября сего года за No 020 мною был послан Вашему Превосходительству
доклад   о   ходе   формирования   и   предполагаемых   действиях   Западной
добровольческой армии, в копии прилагаемый вновь.
     Со   времени   составления   первого   доклада  обстановка  значительно
изменилась.  Установления какого-либо  соглашения  мирным  путем с латышским
правительством и получения от него необходимых гарантий по обеспечению моего
тыла  при  выдвижении частей  армии на  большевистский фронт  достигнуть  не
удалось.
     Сосредоточение  же  в  районе  г[орода] Риги 5, 6, 7, 8  и 9 пех[отных]
латышских полков, частей кавалерии и броневых частей стало носить угрожающий
характер  в  отношении  района,  в   коем  происходит  формирование   частей
Зап[адной]  добр[обровольческой]   армии.   Демаркационная  линия  перестала
служить  обеспечением  мне необходимого спокойствия  вследствие перехода  ее
разведывательными   частями  латышей,   результатом  чего   имел  место  ряд
разновременных стычек.
     Обстоятельства   эти   побудили  меня  принять   меры  предосторожности
оборонительного   характера,    с   каковою   целью    мною   было    решено
контрнаступлением достичь  линии  реки  Западной  Двины, дабы водным рубежом
прикрыть себя от дальнейших покушений  со стороны латвийского правительства.
Одновременно с этим я ожидал,  что  со стороны представителей  Антанты будут
приняты какие-либо  меры  воздействия  на  латышское правительство  в  целях
устранения  тех  причин,   кои  неизбежно   влекли   за   собою  вооруженное
столкновение,  но к сожалению, этого  не  последовало.  8 сего октября части
вверенной  мне армии,  после  столкновения с  передовыми  частями  латышских
войск,  стали оттеснять их до линии р[еки] Двины на фронте  от Кеккау до  ее
устья, положив ее между собой и латышскими частями.
     Во  избежание  дальнейшего  напрасного  кровопролития  и  в  стремлении
оградить г[ород] Ригу от случайных разрушений, я  отдал своим войскам приказ
остановить дальнейшие  действия и не открывать огня на противоположный берег
реки, тем более что задача предохранить себя от покушений со стороны латышей
была вполне достигнута, оставалось лишь мирным путем прийти к соглашению  во
избежание дальнейшего напрасного кровопролития. В этом отношении мною и было
сделано соответствующее обращение к латышскому правительству.
     Несмотря на все это и полное  прекращение огня с нашей стороны, таковой
со стороны латышей  не  прекращался.  Мало  того, в течение 14, 15,  16 и 17
октября ими был  произведен ряд атак с форсированием р[еки]  Двины во многих
местах, что вызвало с моей стороны ряд коротких контрударов, дабы  принудить
их отойти за Двину, что и было достигнуто. В настоящее время на фронте Двины
наступило успокоение.
     К сожалению,  в этот период со стороны Антанты не было  принято никаких
шагов  к предотвращению активных  выступлений частей латышских армий в целях
избежания  напрасных жертв, наоборот,  вместо сего,  огнем артиллерии  своих
военных   судов,  стоявших   на   Усть-Двинском   рейде,   Антанта   активно
способствовала  наступлению  латышских  частей,  дав  им полную  возможность
произвести десант.  Огнем своей  артиллерии Антанта нанесла огромные  потери
вверенным  мне  частям, исполнявшим  свой долг,  причем  потери  в некоторых
частях  доходили  до 50%  своего  состава (1  бат[альон]  1-го  пластунского
п[олка]).
     Твердо  преследуя первоначально поставленные  задачи, принятые на  себя
Зап[адной] добровольческой] армией  и изложенные в докладе от 4  октября, я,
невзирая  на  трудности,  созданные мне при формировании  частей,  продолжаю
таковое.
     В  целях  облегчения  операций  ген[ерала]  Юденича  в  районе  Пскова,
невзирая  на все созданные мне ныне затруднения  и препятствия в  дальнейшем