не укрепляли своих станов и в битвах не убивали противников, а старались
только брать их в плен,  для  получения  выкупа.  Лишь  немногим  из  К.
удалось основать самостоятельные владения или собрать большие богатства,
как Сфорце и Коллеони . К концу XV века кондотьерство стало приходить  в
упадок, а после вторжения в Италию Карла VIII  совершенно  исчезло.  Ср.
Ricottia, "Storia dеllе compagnie di ventura" (Турин, 1845); F.  Steger,
"Franz Sforza etc. " (Лпц. 1853; нов. изд. 1865).
   Кони (Анатолий Федорович) - известный судебный деятель и оратор; род.
28 января 1844 г. в СПб. (о родителях его см. ниже). Воспитывался до  12
лет дома, потом в нем. училище св. Анны, откуда перешел во 2-ю гимназию;
из VI класса гимназии прямо держал в мае 1861 г. экзамен для поступления
в спб. унив. по математическому отделению, а по  закрытии,  в  1862  г.,
спб.  университета,  перешел  на   II   курс   юридического   факультета
московского университета, где и  кончил  курс  в  1865  г.  со  степенью
кандидата. Ввиду представленной им  диссертации:  "О  праве  необходимой
обороны" ("Моск. Унив. Изв.",1866 г.), К. предназначен был к отправке за
границу для приготовления к кафедре  уголовного  права,  но,  вследствие
временной приостановки этих  командировок,  вынужден  был  поступить  на
службу, сначала во временной ревизионной  комиссии  при  государственном
контроле, потом в  военном  министерстве,  где  состоял  в  распоряжении
начальника главного штаба,  графа  Гейдена,  для  юридических  работ.  С
введением  судебной  реформы  К.  перешел  в  спб.  судебную  палату  на
должность помощника секретаря, а  в  1867  г.  -  в  Москву,  секретарем
прокурора московской судебной палаты  Ровинского;  в  том  же  году  был
назначен  товарищем  прокурора  сначала  сумского,  затем   харьковского
окружного суда. После кратковременного пребывания в  1870  г.  товарищем
прокурора  спб.  окружного  суда  и  самарским  губернским   прокурором,
участвовал в введении судебной реформы в казанском  округе,  в  качестве
прокурора казанского окружного суда;  в  1871  г.  переведен  на  ту  же
должность  в   спб.   окружный   суд;   через   четыре   года   назначен
вице-директором дпт. министерства юстиции, в  1877  г.  -  председателем
спб. окружного суда, в 1881 г. председателем гражданского дпт.  судебной
палаты, в 1885 г. - обер-прокурором кассационного дпт. сената, в 1891 г.
- сенатором уголовного кассационного дпт. сената, а  в  окт.  следующего
года на него вновь возложены обязанности  обер-прокурора  того  же  дпт.
сената, с оставлением в звании сенатора. Таким образом,  К.  пережил  на
важных судебных постах первое тридцатилетие  судебных  преобразований  и
был свидетелем тех изменений,  которые  выпали  за  это  время  на  долю
судебного дела, в отношениях к нему как правительственной власти, так  и
общества. Будущий историк внутренней жизни России  за  указанный  период
времени найдет в судебной и общественной деятельности К. ценные указания
для определения характера и свойства тех  приливов  и  отливов,  которые
испытала Россия, начиная с средины 60-х годов. В 1875 г. К. был назначен
членом совета управления учреждений вел. кн. Елены Павловны; в  1876  г.
он был одним из учредителей спб. юридического общества при университете,
в котором неоднократно исполнял обязанности члена редакционного комитета
угол. отд. и  совета;  с  1876  по  1883  г.  состоял  членом  Высочайше
учрежденной  комиссии,  под  председательством   графа   Баранова,   для
исследования  железнодорожного  дела  в  России,  причем  участвовал   в
составлении общего устава Российских железных дорог; с того же  1876  по
1883  г.   состоял   преподавателем   теории   и   практики   уголовного
судопроизводства в императорском училище правоведения; в1877  г.  избран
был в столичные почетные мировые судьи, а в 1878  г.  в  почетные  судьи
СПб. и Петергофского уездов; в 1883  г.  был  избран  в  члены  общества
психиатров при военно-медицинской акд.; в 1888 г. командирован в Харьков
для исследования причин крушения императорского поезда 17  октября  того
же года и для руководства следствием по  этому  делу,  а  в  1894  г.  в
Одессу, для направления дела о гибели парохода  "Владимир";  в  1890  г.
харьковским университетом возведен в  звание  доктора  уголовного  права
(honoris causa); в 1892 г. избран московским  университетом  в  почетные
его  члены;  в  1894  г.  назначен  членом   комиссии   для   пересмотра
законоположений по судебной части.
   Таковы  главные  фазы,  через  которые  проходила  деятельность   К.,
обогащая его теми разнообразными сведениями и богатым  опытом,  которые,
при  широком  научном  и  литературном  его  образовании  и   выдающихся
способностях, дали ему особое в судебном ведомстве  положение,  вооружив
могущественными  средствами  действия  в  качестве  прокурора  и  судьи.
Судебной реформе К. отдал все свои силы и  с  неизменной  привязанностью
служил судебным уставам, как в период романтического увлечения ими,  так
и в период следовавшего  затем  скептического  к  ним  отношения.  Такое
неустанное служение делу правосудия представлялось  нелегким.  Наученный
личным опытом, в одной из своих  статей  К.  говорит:  "Трудна  судебная
служба: быть может, ни одна служба  не  дает  так  мало  не  отравленных
чем-нибудь радостей и не сопровождается такими скорбями  и  испытаниями,
лежащими при том не вне ее, а в ней самой". Проникнувшись духом судебных
уставов, он создал в лице своем живой тип  судьи  и  прокурора,  доказав
своим  примером,  что  можно  служить  государственной  охране  правовых
интересов, не забывая личности подсудимого и не превращая его в  простой
объект исследования. В качестве судьи он сводил - выражаясь его словами
   -"доступное человеку  в  условиях  места  и  времени  великое  начало
справедливости в земные, людские отношения", а в качестве прокурора  был
"обвиняющим судьей, умевшим отличать преступление от несчастия, навет от
правдивого свидетельского показания". Русскому обществу  К.  известен  в
особенности как судебный оратор. Переполненные залы  судебных  заседаний
по делам, рассматривавшимся  с  его  участием,  стечение  многочисленной
публики, привлекавшейся его литературными и научными  речами,  и  быстро
разошедшийся в двух изданиях сборник его судебных речей  -  служат  тому
подтверждением (отзывы: "Вестник Европы", 1888 г., IV; "Неделя",1888 г.,
ј 12; "Русские Ведом." 10 марта;"Новое Время"  12  июля;  "Юрид.  Лет.",
1890 г., ј 1; проф. Владимиров, "Сочинения"). Причина  этого  успеха  К.
кроется в его личных свойствах.  Еще  в  отдаленной  древности  выяснена
зависимость успеха оратора от его личных качеств:  Платон  находил,  что
только истинный философ может быть оратором; Цицерон  держался  того  же
взгляда и указывал при этом на необходимость изучения ораторами  поэтов;
Квинтилиан высказывал мнение, что оратор  должен  быть  хороший  человек
(bonus  vir).  К.  соответствовал  этому  воззрению   на   оратора:   он
воспитывался под влиянием литературной и артистической среды, к  которой
принадлежали его родители; в московском унив. он слушал лекции  Крылова,
Чичерина, Бабста, Дмитриева, Беляева, Соловьева.  Слушание  этих  лекций
заложило в нем прочные основы философского и юридического образования, а