Нравоучительная часть может стоять или впереди  Б.  и  тогда  называется
promuqion, или в конце, и тогда называется epimuqion, или и в начале и в
конце,  что  бывает  очень  редко,  или  наконец,   или   может   и   не
высказываться, а только подразумеваться. Относительно внешней  формы  Б.
надо заметить, что она может быть написана прозой или стихами  и  что  в
том и другом случае не требуется  очень  поэтической  язык,  но  зато  -
отчетливая образность представляемого факта, ясность, меткость выражений
и известная доля остроумия. Стихотворная форма басен  может  быть  очень
свободна; весьма длинные стихи могут  идти  вперемешку  с  коротенькими,
состоящими даже из одного односложного слова.
   О  первоначальном  происхождении   Б.   говорилось   много,   но   из
разнообразных  мнений,  высказанных  по  этому  поводу,  самыми  важными
представляются два: Гервинуса и Гримма. Первый из них  полагал,  что  Б.
произошла независимо от животного эпоса и генетического родства с ним не
имеет; свое мнение он основывал на отличии  Б.  от  животного  эпоса:  в
первой есть то, чего нет во втором, т. е. дидактическое  начало.  Гримм,
напротив,  доказывал,  во  первых,  существование  одного  громадного  и
присущего всем  индоевропейцам  животного  эпоса,  который  со  временем
распался  на   мелкие   части,   представляющие   теперь   отдельные   и
самостоятельные произведения. Таким образом и здесь возникает вопрос, до
сих пор не решенный окончательно, о происхождении народного  эпоса.  Как
бы то ни было нельзя не признать, что между  животным  эпосом  и  басней
существует несомненное и притом близкое родство. По всей вероятности, то
и другое первоначально не различались и представляли просто картинки  из
животной жизни, которые могли иметь  дидактическое  значение,  но  могли
также не иметь его. Эти рассказы могли, с одной  стороны,  сплотиться  в
большие поэмы, как напр. Рейнеке Фукс, или же переродиться в  чистые  Б.
Последний переход весьма легок.  Первоначально,  как  уже  сказано,  без
всякой задней мысли  создавались  картины  из  жизни  животных,  которых
считали существами, одаренными такими  же  чертами  характера,  как  сам
человек и даже своеобразным языком. Но  так  как  у  животных  выступает
вперед господствующая черта гораздо отчетливее и исключительнее,  чем  у
человека, то неудивительно, что животные со временем сделались как будто
олицетворяющем разных качеств, так напр. лисица олицетворяет наклонность
к обману, ягненок - кротость, волк - хищность, осел - глупость и  т.  п.
То где то именно появляется чистая Б. с дидактическим характером.  такую
басню мы встречаем у греков.
   В греческой литературе уже Гезиоду (ск. 800 л. до Р. X.) и  Стезахору
(VI в. до Р. X.) приписывается  авторство  нескольких  басен,  но  самым
знаменитым баснописцем слывет Эзоп, по происхождению фригиец; его  басни
(все изложены прозой) отличаются необыкновенною отчетливостью, ясностью,
простотой, спокойствием и остроумием, поэтому неудивительно, что они уже
очень рано широко распространились по всему  тогдашнему  цивилизованному
миру, переделывались в продолжение многих веков вплоть до наших времен и
теперь в переделках и переводах составляют. достояние  каждой,  хотя  бы
еще очень мало развитой литературы. Из греческой литературы прежде всего
перешли  басни  в  сирийскую;  затем  в  арабскую  (Локман),  армянскую,
еврейскую, индусскую (Бидпай или Нильпай и многие другие). Басни эти  на
греческой почве долгое время переходили из уст  в  уста,  пока  не  были
собраны в первый раз Димитрием Фалерийским ок. 300 г. до Р. X. Затем в I
или II в. после Р. X. Барбий переделывал эти прозаические басни  в  холи
ямбические стихи; в IX в. магистр Игнатий стремился вылить басни Эзопа в
коротенькие из четырех строчек стихи. С течением  времени,  особенно  на
византийской почве, басня принимает  все  более  и  более  дидактический
характер,  который  почти  совершенно  убивает,  наконец,   описательную
сторону; такими представляются басни Эзопа в сборнике XlV в.  написанном
монахом Максимом Планудоя.
   Гораздо важнее судьба латинского перевода басен Эзопа;  перевод  этот
был сделан в первый раз в I веке после Р. X. Федром,  который,  тоже  по
образцу Эзопа, составлял новые басни стихами. Оригинальный сборник Федра
в течении средних веков был забыт и издан в первый  раз  только  в  1596
году. Но в Х веке какой  то  неизвестный  писатель  пересказал  в  прозе
некоторые  стихотворные  басни  Федра,  и  этот   прозаический   сборник
избранных  басен  Федра  был  очень  популярен  в  прежние  века  п.  з.
"Aesopus". Конечно, существовала не одна редакция этого сборника, но  из
всех  самою  популярною,  и  в  истории  басни  самою  важною,  является
редакция, названная "Romulus". Это, по всей  вероятности,  условное  имя
носит сборник, состоящий из 4 книг или 83 басен; он является  не  прямою
переделкою Федра, а копиею другого более древнего сборника,  явившегося,
быть может, во времена каролингов,  и  потом  утерянного.  Сборник  этот
носит  тоже  название  "Romulus  Nilantii",  от  имени  своего  издателя
(Лейден, 1709 г. ).
   Прежде, чем сказать о дальнейших судьбах басен Федра, надо упомянуть,
что еще живший во II, IV или в V веке римский писатель Авиан написал  42
басни по  образцу  Федра  и  Бабрия;  басни  эти  написаны  элегическими
дистихами, напыщенным слогом. Ему подражал в ХII  веке  Александр  Некам
(1167 - 1217), который издал  книгу  п.  a.  "noyus  Avianus".  Новейшее
издания Авиана - Лахмана в Берлине (1845) и Фр„нера в  Лейпциге  (1865).
Некама же издал Эдельстан дю Мерид в сборнике: "Poesie inedite du  moyen
age" (Париж, 1854). Сборник Некама не был очень популярен в средние века
и на нем основываются только две переделки на французском языке; одна из
них издана Дюплессисом п. з. "Fables en vers  du  XIII  siecle"  (Париж,
1834); вторая же относится к XIV веку и обозначена Робертом  как  Изопет
II.
   "Romulus", изданный в новейшее время  французом  Гервие  в  сборнике:
"Les rabulistes latins dn moyen  age"  (Париж,  1883  -  1884),  в  свою
очередь, был переделан стихами и издан пол заг.: "Inrythmicum  sermonern
translatae Romuleae fabulae". Кроме того существует  еще  один  сборник,
изданный Гервие по мюнхенской  рукописи  и  поэтому  названный  "Romulus
Monacensis".  В  стихах  изданный  Ромул  важен  тем,  что  он  послужил
основанием для сборника Ринуция или Реминия; сборник этот,  составляющий
почти только Koniro Ромула, явился в печати в первый раз в Милане в 1474
и почти ничем не отличается от первого Ромула. На Ремище же основывается
немецкий баснописец Штейнг„вель, который после 1470 г. составил  сборник
латинских басен, написанный прозой  и  переведенный  на  немецкий  язык.
Эстерлей (Oesterley) в своем издании Штейнт„веля  ("Steinhowels  Aesop",
Тюбинген, 1873) говорит, что Штейнг„вель служил неисчерпаемым источником
для средневековых немецких баснописцев после изобретения книгопечатания.
Вскоре  после  1474  года  появился  в  печати  немецкий  перевод  басен
Штейнг„веля и книга эта сейчас была переведена на чешский язык;  чешский