заслуженного проф.  петерб.  университета,  ординарного  академика  Имп.
Академии наук и профессора химии Высших женских курсов, состоя  почетным
членом университетов казанского, киевского и московского  и  медицинской
академии, различных ученых обществ  в  России  и  заграницей.  Вся  мало
продолжительная, но полная плодотворнейшей деятельности жизнь  покойного
Б. была посвящена излюбленной им науке и ее  распространению.  Имя  его,
можно сказать, слито вплотную с насаждением и расцветом  химии  в  нашем
отечестве, и неразрывно связано с развитием  целого  блестящего  периода
органической химии на Западе, как в области ее теорий, так и  в  области
фактов их закрепляющих. Б., как  химик  и  основатель  целой  химической
школы, пользовался громкою известностью не только у нас, но еще  большею
заграницей. Кроме того. Б., страстно интересуясь и занимаясь  некоторыми
отделами прикладного естествознания, немало потрудился в этой области, и
многого достиг, в особенности на поприще пчеловодства,  где  настойчивой
деятельностью на практике и в печати  заново  призвал  к  жизни  русское
пчеловодство. Не менее громкую, хотя,  конечно,  не  многим  симпатичную
известность имеет имя Б. в сфере популяризации  и  разбора  явлений  так
называемого медиумизма.
   Переходя к обзору деятельности Б.,  как  крупного  научного  деятеля,
прежде всего должно обратить внимание на то, что он образовал и  оставил
после себя в России целую школу исследователей  по  органической  химии,
разрабатывающих эту науку в духе идей и приемов своего учителя.
   Но чтобы быть творцом научной школы в  стране,  для  этого  требуется
соединение многих редких личных качеств, которыми в избытке обладал  наш
знаменитый ученый педагог. С редкой живостью, ясностью мысли и речи -  в
нем соединялась замечательная  простота  в  обхождении  и  отзывчивость.
Страстная любовь к науке била в нем ключом и завлекала  жаждущую  истины
во всех ее видах молодежь. Б. и в лаборатории, и у себя в  кабинете  был
всегда  доступен  и  практикантам-химикам,  и  любителям-пчеловодам,   и
сторонним посетителям; для всякого находилось в запасе у Б.  именно  то,
что в данную минуту было  всего  нужнее,  совет  или  поощрение,  мягкая
критика или слова утешения (см. превосходную речь Г. Г. Густавсона:  "А.
М. Бутлеров, как представитель школы", в "Журнале Р. X. О. "  за  1887).
Укрепившиеся еще с средины 60-х годов выражения в  химии:  "Бутлеровское
направление", "Бутлеровская школа" сохранились во всей их силе и до сего
времени. Зовется это направление Бутлеровским потому, что Б.  был  одним
из творцов, как нового научного принципа - "химического строения", так в
особенности и всестороннего  применения  и  развития  этого  последнего,
положенного  им  в  основу  и  преподавания,  и  всех   научных   работ,
произведенных  им  лично  и  его  учениками.  Не   входя   в   детальное
рассмотрение самого принципа, считаем, однако же,  нужным  указать,  что
прошло почти тридцать лет после  появления  классических  статей  Б.  по
установке принципа строения и двадцать пять истекло  после  выхода  1-го
издания его  бессмертного  "Введения  к  полному  изучение  органической
химии" и работ над изомериею простейших углеводородов  и  спиртов,  -  а
принцип за все это время применялся все шире и  шире;  теперь  нет  того
отдела в органической химии, куда бы его помощью  не  был  внесен  яркий
свет.  Подобный  широкий  захват  материала,   подчинившегося   принципу
строения, явился возможным только потому, что на ряду с ясным  и  точным
изложением основ учения о химическом строении, всюду, где было возможно,
выставлялись и предсказания; задачи, поставленные самим творцом  теории,
тотчас разрабатывались, часто разрешались в лаборатории  им  лично  и  с
помощью учеников. Так зародилась "Бутлеровская школа", тесно связанная в
начале с возникновением Бутлеровского учения о строении. Первые  пионеры
школы научились у  первоисточника  не  только  работе  лабораторной,  со
своеобразными  приемами  и   методами   исследования   веществ,   трудно
получаемых и нередко  в  ничтожных  количествах,  но  и  особым  приемам
трактования предмета исследования, по которому частности  подчинялись  и
ярко освещались единым общим принципом. В статье "О химическом строении"
придется еще вернуться к значению всего созданного Б., здесь же  вкратце
проследим общий ход только самых важнейших  его  работ  по  органической
химии, интерес и значение которых не только не теряется до сих  пор,  но
по отношению к некоторым даже возрастает. С конца  50-х  годов  начинают
появляться исследования наипростейших органических  соединений  с  одним
паем углерода в составе,  начатые  Б.  в  лаборатории  Вюрца  в  Париже,
продолженные в Казани и давшие науке  способы  образования,  свойства  и
превращения веществ,  важность  которых  для  науки  и  практики,  можно
сказать, с тех пор все более и  более  увеличивается.  Так,  упомянем  о
приготовленном Б.  йодистом  метилене.  CH2I2  (из  йодоформа  действием
C2H5ONa), который, благодаря своему высокому удельному весу  (тяжелейшая
из всех органич. жидкостей) 3,842  и  сравнительной  стойкости,  стал  в
последнее время обиходною жидкостью в руках минералога и петрографа  при
определениях уд. веса и состава минералов  и  горных  пород.  Исходя  из
йодистого метилена и щавелевокислого серебра, Б. получил так  называемый
оксиметилен (CH2О)n, превращающийся при нагревании в простейший альдегид
(муравьиный) и снова при охлаждении переходящий  в  твердое,  полимерное
состояние. Интерес и значение последнего соединения высоки  потому,  что
еще в 1861 г. Б.  удалось  действием  на  оксиметилен  известковой  воды
доказать  впервые  возможность  искусственного   получения   сахаристого
начала, названного им метиленитаном. Лишь в самое последнее время, когда
создались совершенно новые методы исследования  и  выделения  сахаристых
начал, авторитет в этой новейшей области - Эмиль  Фишер  вновь  возбудил
интерес к  первой  синтетической  глюкозе  (метиленитан  зовется  теперь
формозой и акрозой), в которой по  ее  свойствам  очень  не  легко  было
угадать в начале 60-х годов синтетическую глюкозу. После  1861  года  Б.
выступает с  рядом  блестящих  теоретических  и  критических  статей,  в
которых излагаются  им  с  замечательной  ясностью  и  силой  главнейшие
основания учения о "Химическом  строении  веществ".  Назовем  здесь:  "О
химическом строении веществ" (1861); "О  различных  способах  объяснения
некоторых  случаев  изомерии"  (1863,   в   Эрленмейровском   "Kritische
Zeitschrift  f.  Chemie",  на  немецком  языке,  и  в  "Ученых  записках
казанского университета"). Это  учение  имело  и  имеет  конечною  целью
определить взаимное химическое отношение и связь отдельных  элементарных
атомов, составляющих частицу данного тела; принимая всецело  унитарность
частицы, учение это, однако, стремилось во всех случаях определить самый
способ и порядок расчленения единой частицы на  составляющие  ее  атомы.
Так  как  структурное  (от  немецкого  выражения  строение  =  Straktur,
введенного самим Б.  взамен  термина  "конституция")  учение  Бутлерова,
исходя из немногих допущений, опиралось на факты уже известные; объясняя
их и предсказывая новые, то окончательное  его  признание  и  укрепление