разумного  применения  вивисекционного  метода,  открывающего  нам   при
содействии ныне очень развившихся приемов физики, химии и микроскопии не
только механизм нормальных функций органов тела, но и причины  уклонения
этих функций от нормы при разнообразных физиологических и патологических
условиях жизни живых организмов.  Описательная  анатомия,  изучаемая  на
трупах. не в состоянии открыть нам того, что делается в частях организма
во время жизни, т. е. историю  протекающих  в  них  событий.  На  трупе,
напр., артерии почти всегда бывают пусты или только наполнены  газом,  и
всякий, кто подобно Эразистрату наблюдал бы артерии только на трупах, не
был бы в состоянии оценить роль артерий  в  кровообращении;  и  в  самом
деле,  этот  выдающийся  исследователь  смотрел  на  артерии,   как   на
воздухоносные трубки, находящиеся в сообщении с воздухоносными  трубками
легкого. Между тем  Галену  стоило  только  обнажить  артерии  на  живых
животных, чтобы сразу видеть эти трубки наполненными пробегающей  в  них
кровью и отчетливо определить их назначение в теле, и так во  всем,  что
касается  функций  различных   органов   животного   организма.   Первым
приобретением В. метода была точная  локализация  жизненных  функций  по
различным анатомическим аппаратам  животного  тела.  Первые  вивисекторы
полагали, что этим исчерпываются  назначения  В.,  и  такое  направление
последних изменилось лишь с той минуты, когда  биологами  и  физиологами
был установлен вопрос о  механизме  функций  и  наука  о  жизни  приняла
механическое направление, в течение настоящего столетия принесшее  такие
плоды,  о  которых  никогда   и   не   мечтали   исследователи   прежних
виталистических и анимистических школ.  Применение  физико-химических  и
механических знаний к исследованию явлений жизни возвысило  значение  В.
как в биологии, так и в медицине  до  такой  степени,  что  лаборатории,
снабженные всем, что необходимо для В.,  являются  неизбежным  атрибутом
даже  всех  почти  без  исключения  клиник.  Вопросы,   возникающие   из
наблюдения над течением болезней у больных людей, а равным образом и над
лечением последних теми или другими  средствами,  изучаются  и  детально
анализируются  путем  целесообразных  опытов  на  животных,  на  которых
выясняется механизм  нарушения  функций,  соответствующий  данной  форме
заболевания, и действие при этом на организм тех или  других  физических
условий   и    лекарственных    веществ.    Клиника    ставит    вопросы
экспериментальной лаборатории, а последняя, опираясь на вивисекц.  метод
исследования животных, ближайших к человеку,  силится  открыть  механизм
заболевания  и  агенты,  могущие  восстановить  нормальные   функций   в
заболевшем организме. Утилитарное значение В. сказывается особенно резко
в  области  практической   медицины,   так   как   открытие   источников
заболевания,  механизма  расстройства  функций  и   механизма   действия
лекарственных  веществ  немыслимо  без  опытов   на   животных.   Только
убедившись в безвредности вещества или тех или других физических условий
животных организмов или даже в благоприятном действии изучаемых  агентов
на деятельность  различных  органов  тела,  позволительно  приступать  к
применению этих средств  или  физических  агентов  на  больной  организм
человека: такова основная мораль  современной  медицины.  Для  последней
объектом экспериментального исследования может служить  только  животный
организм, доступный анализу только путем  В.;  обязанности  же  медицины
перед больным человечеством сводятся лишь к облегчению его  страданий  и
восстановлению  его  здоровья  по  известным  уже  строго   определенным
способом. Из сказанного очевидно то огромное  значение,  которое  должен
иметь В. экспериментальный метод в области  не  только  биологии,  но  и
медицины.
   Исключение  из  науки  вивисекции,   как   непозволительного   метода
исследования, свелось бы к одному из двух: или к  полному  застою  наших
медицинских знаний, к обречению ее на неподвижность, или, что скорее,  к
усилению человеческих страданий и к повышению смертности,  так  как  при
этом объектами исследования, за неимением других, стали бы сами  люди  и
они бы поневоле испытывали на себе невыгодные  последствия  всевозможных
проб и  манипуляций,  не  прошедших  через  контрольный  ряд  опытов  на
животных. Представителями антививисекционного взгляда являются  общества
покровительства животных. Сперва  во  Флоренции,  в  которой  действовал
знаменитый вивисектор Шифф, а затем и  в  Англии  с  1870  г.  поднялась
сильная агитация со стороны  общества  покровительства  животных  против
производства каких бы то ни было опытов на  животных,  -  сопряженных  с
пролитием их крови. Результатом этого  движения,  прошедшего  через  ряд
горячих прений в стенах английского парламента  (1876  г.  11  августа),
явился билль (Cruelty to animals act), по  которому  право  производства
опытов на животных с физиологической целью ограничивалось  определенными
государственным секретарем лицами и учреждениями, причем  лошади,  ослы,
собаки, кошки должны были быть совершенно исключены  из  числа  объектов
для В. опытов;  кроме  того,  все  остальные,  допускавшиеся  до  опытов
животные, должны быть наркотизованы до бесчувственности и  тотчас  после
опыта  должны  быть  убиваемы.  Не   удовлетворившись   подобного   рода
ограничениями В., главное агитировавшее против них  общество  -  Society
for the prevention  of  cruelty  to  animal  и  другие  общества  защиты
животных, распространением сенсационных брошюр о бесполезных истязаниях,
которым подвергают  ученые  различных  животных  в  своих  лабораториях,
стремились восстановить общественное мнение  настолько,  чтобы  В.  были
окончательно воспрещены законом, чего однако не  удалось  достигнуть,  в
виду резкого протеста ученых сил страны. Аналогичное движение, хотя и  в
более слабой степени, разыгралось почти в то же время и в Германии, и во
главе  его  Эрнст  Вебер,  в  сочинении  своем  "Die  Folterkammern  der
Wissenschaft.  Eine  Sammiung  von  Thatsachen  fur  das  Laienpublikum"
(Лейпциг, 1879), нападал на злоупотребления  В.,  называя  знаменитейших
физиологов нашего времени  бессовестными  преступниками  и  палачами,  и
доказывал, не  понимая  дела,  всю  иллюзорность  пользы  В.  в  научном
отношении и т. д.;  он  требовал,  чтобы  все  общества  покровительства
животных  соединились  для  общего  протеста   против   В.   направления
физиологии и для внесения в рейхстаг петиции monstre о полном запрещении
В. на животных. Но  здравый  смысл  нации  и  интеллигентного  общества,
подкрепляемый и  просвещаемый  такими  прекрасными  брошюрами,  как:  L.
Hermann,  "Die  Wivisectionsfrage"   (Лейпциг,   1877);   Ludwig,   "Die
Wissenschaftliche  Thatigkeit   in   den   physiologischen   Instituten"
(Лейпциг, 1879); Heidenhain, "Die Vivisection im Dienste der  Heilkunde"
(Лейпциг, 1879) и Holz,  "Wider  die  Humanaster.  Rechtfertigung  eines
Vivisektors" (Страсбург, 1883) - устранил всякие  серь„зные  последствия
раздувавшегося Эрнстом Вебером антививисекционного движения и  право  В.
без  всяких  ограничений  осталось,  как  и  прежде,   достоянием   всех
экспериментальных лабораторий и  клиник.  У  нас  в  России  курляндское