вероисповедания лишь по приказанию царя. Отношения  его  к  отцу  играли
первенствующую роль в его жизни и  слагались  частью  под  влиянием  его
характера,  частью  в  силу  внешних  обстоятельств.  Видный   духовными
дарованиями,  царевич  отличался  довольно  нерешительным   и   скрытным
характером. Черты эти развились под влиянием того положения, в каком  он
находился еще в юности. С 1694 г. по  1698  г.  царевич  жил  у  матери,
которая  тогда  уже  не  пользовалась  царским  расположением.  Пришлось
выбирать между отцом и матерью, а рушиться было трудно. Но царевич любил
мать и поддерживал с ней сношения даже  после  ее  заточения,  например,
ездил к ней на свидание в 1707 г.; этим он, конечно,  возбуждал  чувство
неприязни в отце. Надо было скрывать  свою  привязанность  к  матери  от
отцовского гнева. Слабая душа царевича страшилась могучей энергии  отца,
а последний все более и  более  убеждался  в  неспособности  сына  стать
деятельным   поборником   его   предначертаний,   опасался   за   судьбу
преобразований, введению которых посвятил всю свою жизнь и потому сурово
стал относиться к сыну. Алексей Петрович  боялся  жизненной  борьбы;  он
искал от ее убежища в религиозной обрядности. Не даром читал  он  библию
шесть раз, делал выписки из Барония  о  церковных  догматах,  обрядах  и
чудесах, покупал книги религиозного содержания. Царь, напротив,  обладал
глубоким практическим смыслом  и  железной  волей;  в  борьбе  крепли  в
множились его силы;  он  жертвовал  всем  для  введения  преобразований,
которые суеверный сын его считал противными православию.  Когда  царевич
жил в Преображенском (1705 - 1709 гг.), его окружали лица,  которые,  по
собственным его словам, приучали его  "ханжить  и  конверсацию  иметь  с
попами и чернцами и к ним часто ездить и подпивать". В обращении с этими
подчиненными лицами царевич,  умевший  склоняться  перед  сильною  волей
отца, сам  обнаруживал  признаки  своеволия  и  жестокости.  Он  бил  Н.
Вяземского и  драл  "честную  браду  своего  радетеля"  духовника  Якова
Игнатьева. Уже в это время царевич сознавался ближайшему  своему  другу,
тому же Якову Игнатьеву, что желает смерти отца, а протопоп  утешал  его
тем, что Бог простить и что все они желают того  же.  И  в  этом  случае
поведение царевича в Преображенском не оставалось, конечно, безизвестным
отцу. В народе также стали ходить слухи о разладе царевича с  царем.  Во
время пыток и казней после стрелецкого бунта, монастырский конюх Кузьмин
рассказывал стрельцам следующее: "Государь немцев любит, а царевич их не
любит, приходил к нему немчин и говорил неведомо какие слова  и  царевич
на том немчине платье сжег и его опалил. Немчин жаловался государю и тот
сказал: для чего ты к нему ходишь, покамест я жив,  потамест  и  вы".  В
другой раз, в 1708 году среди  недовольных  ходили  слухи,  что  царевич
также  недоволен,  окружил  себя  казаками,  которые  по   его   велению
наказывают бояр царских потаковников, и говорит, будто бы и ему государь
не батюшка и не  царь.  Таким  образом  молва  народная  олицетворяла  в
царевиче  Алексее  надежду  на  высвобождение  из  под  тяжелого   гнета
Петровских реформ и неприязненным отношениям двух  различных  характеров
придавала оттенок политической вражды; семейный раздор стал превращаться
в борьбу партий. Если в 1708  году  царевич  предлагал  царю  статьи  об
укреплении московской фортеции, об исправлении гарнизона, о  составлении
нескольких пехотных полков, о сыске и обучении недорослей, если он в том
же году набирал  полки  при  Смоленске,  отсылал  в  Петербург  шведских
полоняников, извещал  о  военных  действиях  против  донских  казаков  с
Булавиным во главе в ездил осматривать магазины  в  Вязьму,  в  1709  г.
приводил полки к отцу  в  Сумы,  -  то  в  позднейшее  время  далеко  не
выказывал такой деятельности и все менее и  менее  пользовался  доверием
царя. Заграничные поездки царевича едва  ли  принесли  ему  существенную
пользу. После первой из них (1709 - 1712 г.) царевич дурно  обращался  с
женой, предавался пьянству и продолжал дружить с попами. После второй  -
он вступил в связь с Евфросиньей Федоровной, пленной, принадлежавшей его
учителю Н. Вяземскому. Вместе с тем он стал  обнаруживать  непослушание,
упрямство, а также отвращение к военному делу и начал помышлять о побеге
заграницу. Царь, невидимому, не знал этих тайных  помыслов,  но  тем  не
менее  замечал  в  сыне  перемену  к  худшему.  В  самый   день   смерти
кронпринцессы Шарлотты, 22 окт. 1715  г.,  царь  письменно  требовал  от
царевича, чтобы он или исправился, или поступил в монахи, а в письме  от
19 янв. 1716 г. прибавил, что в противном случае поступит с ним  как  "с
злодеем". Тогда Алексей Петрович, поддерживаемый сочувствием А.  Кикина,
Ф. Дубровского и камердинера Ивана Большого, бежал вместе с  Евфросиньей
через Данциг в Вену, где и явился к канцлеру Ш„нборну 10 ноября 1716  г.
Заручившись покровительством императора Карла VI (который приходился ему
шурином), Алексей Петрович проехал в Тироль,  где  остановился  в  замке
Эренберге 7 дек. 1716 г., а 6 мая 1717 г. прибыл в Неаполитанский  замок
Сент-Эльмо. Здесь застали его посланные царем Петр Толстой  и  Александр
Румянцев. Несмотря на опасения царевича, Толстому удалось уговорить  его
ехать обратно в Россию (14 окт.), причем во  время  возвращения  Алексей
Петрович получил разрешение жениться  на  Евфросинье  Федоровне,  но  не
заграницей, а по вступлении в пределы  России  для  того,  чтобы  меньше
стыда было. Первое свидание отца с сыном произошло  3  февраля  1718  г.
Вслед за тем царевич лишен права наследовать престол, начались  пытки  и
казни (Кикина, Глебова и мн. друг.). Розыск первоначально производился в
Москве, в половине марта месяца, затем переведен  в  Петербург.  Царевич
также подвергался пыткам с 19 по 26  июня,  когда  в  6  часу  пополудни
скончался, не дождавшись выполнения смертного приговора.
   От кронпринцессы Шарлотты царевич имел двух детей: дочь Наталью, род.
12 июля 1714 г. и сына  Петра,  род.  12  окт.  1715  г.  От  Евфросиньи
Федоровны Алексей Петрович также должен был иметь ребенка в апреле  1717
г.; судьба его остается неизвестной.

   Важнейшие исследования о царевиче  Алексее:  Н.  Устрялова,  "История
царствования Петра Великого", т. VI; С. Соловьева, "История России", том
XVII; А.  Брикнер,  "История  Петра  Великого";  М.  Погодин,  "Суд  над
царевичем Алексеем Петровичем"(в "Рус. Бес." 1860 г., кн. стр. 1 -  84);
Н. Костомаров, "Царевич Алексей Петрович" (в "Древн. и Нов. Рос." т.  1,
стр. 31 - 54 и 134 - 152).
   Алексий Св. - "митрополит киевский и всея  Руси",  сын  черниговского
боярина Федора Бяконта, род. в Москве в конце XIII или самом начале  XIV
в., получил  при  крещении  имя  Элевферия-Симеона.  С  раннего  детства
выказывал стремление к  иноческой  жизни;  20-ти  лет  был  пострижен  в
московском Богоявленском монастыре, в 1345  г.  рукоположен  в  епископы
владимирские, а в 1348 г., по смерти митрополита Феогноста, отправился в
Константинополь для посвящения в митрополиты  и  получил  этот  сан,  не
смотря на то, что в него был уже посвящен  другой  -  Роман;  вследствие