протекала  доисторическая цепная  реакция и  замедлителем служила  природная
вода. Реактор в Окло работал, по меньшей мере, 150 000 лет. Как это узнали?
   Толчком  для   научного  расследования  по  делу  "Окло"  был  странный
результат анализа: уран из Окло  содержит 0,7171 %  урана-235 вместо обычных
0,7202  %.  Недостающие  0,0031   %  следует  приписать  выгоранию  урана  в
естественном  реакторе. К  такому  выводу  пришли  только  после  исключения
множества других  источников ошибок. Значит, природа  уже два миллиарда  лет
тому назад совершала то, чем человечество  так гордится сегодня, а именно --
запуском самоподдерживающейся атомной цепной реакции с ураном!
   В  настоящее  время  не  остается  ничего  иного,  как  удовлетвориться
имеющимся   природным   ураном-235.   Мы   должны  попытаться  найти  другие
возможности,  если  не  хотим  резко  перевести  атомную  промышленность  на
плутоний. Возможной альтернативой был бы ториевый реактор, поскольку он дает
делящийся  уран-233. Тория на Земле достаточно. Однако пока  может  помочь и
более полное  использование  имеющихся полезных ископаемых  путем разработки
руд  с  меньшим  содержанием  урана.  Кроме  того,  имеется  еще  совершенно
нетронутый  запас  --  около четырех  миллиардов  тонн  урана:  это  уран из
Мирового океана.
   Получать золото из морской воды -- от такого безнадежного предприятия в
1926 году  отказался Фриц Габер,  ввиду слишком малого  его  содержания. Для
урана  положение  несколько более благоприятно,  поскольку  его содержится в
среднем 3  мг в 1  м[3]  морской  воды. Несколько  проектов  ждут
своего оптимального экономического осуществления: некоторые микроорганизмы и
водоросли могут  накапливать как  благородные  металлы, так  и уран.  Штаммы
водорослей,  "пожирающих  уран",  ежедневно  омываемые  миллионом кубометров
воды, могли бы дать  около 1  т урана  в день. Специалисты полагают, что для
этого  было   бы   достаточно   фильтрующей  клетки   с   поверхностью   100
м[2].
   В  Японии  существуют   планы  создания  к   1985--1990  годам   первой
промышленной установки  для получения урана  из  морской  воды.  К 1980 году
должны  были  войти  в  строй  две  пилотные  установки.   Для  селективного
связывания урана  японцы разработали синтетические  ионообменники  --  смесь
свежеосажденного гидроксида алюминия,  гидроксида  железа  и активированного
угля.  Для  переноса  гигантских количеств воды они  собираются использовать
прилив  и отлив, то есть  заставить море естественным путем  проходить через
ионообменник.
   Такие  процессы  наверняка  стали  бы рентабельными, если  одновременно
можно  было  бы получать  из  моря  другие ценные элементы: фосфор, ванадий,
серебро  и,  прежде  всего,  золото!  Золото  также  усваивается  некоторыми
микроорганизмами  и  водорослями.  Поэтому  "биологические  золотые прииски"
отнюдь  не являются утопией. Вообще  многие  рудные месторождения возникали,
вероятно, в результате осаждения колоний  микроорганизмов или водорослей.  В
настоящее  время  науке  известны  искусственные  ионообменники,  с  помощью
которых можно отделить  золото, рассеянное в морской воде, от следов  других
элементов и накопить его.
   В 1974/75 годах советское исследовательское судно "Ломоносов" совершило
плавание по экваториальной  Атлантике с  тем,  чтобы  определить  содержание
золота  в  воде  океана и  проверить экономичность получения его из  морской
воды. Советские  ученые получили большой разброс данных о содержании золота:
от 0,004 до  3,4 мг/м[3] в  среднем  0,2 мг/м[3].  При
этом они установили, что в  тропических водах  содержание золота значительно
выше среднего. Анализы Фрица Габера подтвердились. Советские ученые пришли к
тем же выводам,  что  и Габер за 50 лет до этого: получение золота из моря в
настоящее  время  совершенно нерентабельно,  хотя  имеются  морские  зоны  с
достаточно высокой концентрацией золота.

   Солнце на Земле

   Большой  путь  проделан  человечеством  от алхимии  до  первых  удачных
превращений элементов и их искусственного получения. Как показывает открытие
деления  атомного  ядра,  для  деятелей  науки  возникли   теперь  серьезные
общественно-политические  проблемы.  Ученые,  открывающие   новые  элементы,
синтезирующие,  идентифицирующие  и  превращающие  их, почувствовали  особую
ответственность по отношению к  обществу. С того времени, как были  сброшены
атомные   бомбы  на   японские  города   Хиросиму  и  Нагасаки,  вопрос   об
ответственности  науки  стоит   особенно  остро.  Капиталистический  мир,  в
принципе, оставляет  ученым мало  возможностей для  решения  этой  проблемы,
однако и там существовали  и существуют  лица, которые смело борются  против
злоупотребления  их научными  результатами. Нередко  приходилось  им все  же
вступать в конфликт со своей совестью.
   К их числу принадлежит Отто Хан. Его обуревали  сомнения, правильно  ли
он поступил, когда открыл человечеству путь к получению атомной энергии.
   Хан, открывший вместе с  Штрасманом деление атомного  ядра, считал, что
наилучшим  выходом как для энергетики, так и  для политики  является ядерный
синтез  гелия  из  легких   элементов.  В  таком  термоядерном  реакторе  не
образуется  ни  твердых  радиоактивных  продуктов  распада,  ни  взрывчатого
вещества плутония.  В своем докладе "К  истории деления урана и последствиям
этого достижения", сделанном в 1958 году. Хан высказался следующим  образом:
"В  настоящее  время  у  нас  есть  водородная  бомба  --  грозный   призрак
взрывчатого превращения водорода в гелий. Однако на нашем Солнце идет совсем
другой процесс: саморегулирующийся синтез гелия из водорода, протекающий уже
миллиарды лет,  которому  мы обязаны  тем, что наша  Земля еще обитаема и не
охладилась  до  мертвой  груды  камней...  Наши дети  и  внуки, должно быть,
овладеют этим процессом; они принесут Солнце на Землю -- если им разрешат до
этого дожить".
   Солнце на Земле --  это не только научная проблема. В переносном смысле
это означает победу прогресса  человечества. В настоящее время осуществление
управляемой  термоядерной  реакции  --  первоочередное  требование,  которое
поставлено перед наукой и техникой. А как считали прежде?
   В 1897 году Клеменс Винклер, старейшина химии, выразился по поводу этой
проблемы  весьма  своеобразно:  "Мы,  обитающие  на Земле, приковываем  свой
взгляд к сверкающим небесным  светилам над нашими головами; мы следим за  их
движением,  даже рассчитываем его  с  поразительной точностью,  однако  наше
горячее  желание  проникнуть  в  суть  их  происхождения, в  их  сущность  и
назначение  остается  неутоленным.  По  отношению  к загадкам Космоса все мы
являемся вопрошающими детьми".
   Для  ученого это поразительно поэтические  слова. Винклер  считал,  что
можно лишь гадать  о том,  что  происходит на Солнце,  наблюдая раз  в  году
солнечное  затмение.  Тогда  "на несколько  минут нам приоткрывается картина
грандиозного  движения  материи,  химического  и  механического  разрушения,