буквальной передаче текста мы не улавливаем того смысла, ради которого
текст был написан. И, наконец, автор древнего источника, естественно,
опускал истины банальные, общеизвестные в его время. Но нам-то именно они
неизвестны и особенно интересны. Поэтому каждый источник для потомков -
криптограмма, и восстановление его истинного смысла - дело трудное и не
всегда выполнимое. Достаточно вспомнить споры вокруг "Слова о полку
Игореве". И нет никакой гарантии, что к существующим ныне гипотетическим
интерпретациям не прибавятся еще несколько, столь же обоснованных и
убедительных. Короче, для нашей постановки проблемы источниковедение - это
лучший способ отвлечься настолько, чтобы никогда не вернуться к
поставленной задаче - осмыслению исторического процесса.

Другое дело - гимназическая методика. Возьмем из источников то, что там
бесспорно - голые, немые факты, и наложим их на канву времени и
пространства. Так поступают все естественники, добывающие материалы из
непосредственных наблюдений природы. И тогда окажется, что факты,
отслоенные от текстов, имеют свою внутреннюю логику, подчиняются
статистическим закономерностям, группируются по степени сходства и
различия, благодаря чему становится возможным их изучение путем
сравнительного метода.

Этот подход целесообразен потому, что позволит осмыслить уже нащупанный
эталон исторического бытия - историческую целостность, но чего?.. Теперь
можно ответить: цепи событий и явлений, где связь между звеньями
осуществляется через каузальность. Прямое наблюдение показывает, что эти
цепочки имеют начала и концы, т.е. здесь имеет место вспышка с инерцией,
затухающей от сопротивления среды. Вот механизм, объясняющий все бесспорные
наблюдения и обобщения культурно-исторической школы.

Однако откуда берутся вспышки и почему инерционные процессы так удивительно
похожи друг на друга? На этот вопрос должна ответить всемирно-историческая
концепция, но, увы, те средства, которые имеются у исторической науки, дают
возможность только описать его. Для гуманитарной науки описание - предел, а
истолкование путем спекулятивной философии в наше время не удовлетворит
никого. Остается перейти полностью на базу естественных наук и поставить
вопрос о наполнении понятия "культура" (та или иная), о той материальной
субстанции, которая претерпевает описанные изменения.

ДВЕ СИСТЕМЫ ОТСЧЕТА

Первое, что приходит в голову, самое простое и доступное объяснение
наблюденного факта -это попытка сопоставить его с той или иной формацией,
основанной на том или ином способе производства. По этому пути пошел Н. И.
Конрад, дефинировавший следующие положения: "Рабовладельческая формация
характеризуется не рабством как таковым, а общественным строем, в котором
рабский труд играет роль способа производства, определяющего экономическую
основу общественного бытия на данном этапе истории народа"[11]. Этот этап
он последовательно сопоставляет с "античностью" или древней историей всего
мира.

С такой же легкостью дефинируется понятие "Средние века" - как "период
становления, утверждения и расцвета феодализма", и опять-таки для всей
Ойкумены. Новым тут является только попытка распространить
социально-экономические категории на сферу закономерностей или
причинно-следственных связей цепочек событий, а это неверно, и вот почему.
Теория исторического материализма была создана специально для того, чтобы
отразить прогрессивное развитие общества по спирали, а вовсе не для того,
чтобы истолковывать смены династий, военные успехи, распространение
эпидемических заболеваний или нюансы религиозных концепций.

В общественном развитии есть своя логика, в последовательности событий -
своя. Между обеими системами есть взаимосвязь и даже обратная связь, но
именно ее наличие показывает, что тут не одна система отсчета, а по меньшей
мере две. Поэтому часто наблюдается, что одна "культура" лежит и в двух или
трех формациях, а иногда в одной, как мы показали выше, при анализе так
называемых "переходных периодов". Затем, "культур" гораздо больше, чем
формаций, что тоже говорит о несовпадении этих понятий. И, самое главное,
обе системы отсчета не противоречат друг другу, а дополняют одна другую.

Поясняю. Черты рабовладельческой формации, отмеченные в Египте, Вавилоне,
Элладе, Индии и Китае, дают основание зачислить эти общества в одну
таксономическую группу, но ни в коем случае не позволяют утверждать их
генетическую преемственность или реально бытовавшую взаимосвязь. Зато как
"культура" каждое из перечисленных государств взаимодействует с соседями,
стоявшими на совсем иных ступенях общественного развития. Например, такие
рабовладельческие центры, как Афины и Коринф, составляли одно целое с
земледельческими Фивами, скотоводческой Этолией и Фессалией и даже с Эпиром
и Македонией, где наличествовал разлагающийся родовой строй. Но все вместе
- это Эллада, которую сами древние греки считали целостностью. Но чего?

То же самое в Древнем Китае! Еще в эпоху "войны царств" окраинные
государства Цинь и Чу подчинили себе разрозненные племена лесовиков в
Сычуани и юго-восточном Китае, в том числе протомалайский этнос Юе.
Социальный строй у них и китайцев был разным, а историческая судьба общей.
Поэтому их следует зачислять в разные формации, ко в одну целостность -
ханьскую. Зато хунны, сумевшие отстоять свою землю от китайской агрессии, и
в том и другом аспекте - народ, отличный от китайцев. Правильнее всего
отнести их к кочевой целостности Евразии вместе с усунями, полукочевыми ди,
полуоседлыми сарматами и земледельцами - динлинами, несмотря на то что и в
расовом, и в лингвистическом отношении эти народы отличались друг от друга.
Так почему они - целостность?

Оставим этот вопрос открытым, с тем чтобы ответить на него в конце нашего
исследования. Ведь ради таких ответов оно и предпринято. А пока ограничимся
тем, что заметим различие в системах отсчета, социальной и этнической, и
обратимся к проблеме культурных процессов, ибо неоднократно возникала
тенденция найти решение проблем этногенеза в истории материальной и
духовной культуры.

ИСТОРИЯ КУЛЬТУРЫ И ЭТНОГЕНЕЗ