Тем не менее родосцы  ожесточенно сопротивлялись. Деметрий, хотя успехи
его были ничтожны, поначалу  упорно продолжал осаду, но потом, тяготясь  уже
этим  безнадежным  делом,  стал искать  лишь  благовидного  предлога,  чтобы
заключить  мир.  Тут  появились  афиняне  (в  304 г.  до  Р.Х.) и  примирили
враждующих на  условии, что родосцы будут  союзниками Антигона и Деметрия во
всех случаях, кроме войны с Птолемеем. Кассандр осадил Афины, и город позвал
Деметрия  на  выручку.  Выйдя  в  море  с тремястами судов и  большим  пешим
войском, Деметрий не только изгнал Кассандра из Аттики, но и преследовал его
до  самых  Фермопил,  нанес там ему  еще одно  поражение и  занял  Гераклею,
добровольно к  нему присоединившуюся.  На  обратном  пути  Деметрий  объявил
свободу всем грекам, обитавшим к югу от Фермопильского прохода. Прежде всего
Деметрий высадился  в  Беотии  у  Авлида. Фиванцы, устрашенные  его войском,
изменили Кассандру и приняли сторону Деметрия.
     В Аттике  Деметрий захватил Филу и Панакт, где стояли сторожевые отряды
Кассандра, и передал их афинянам. А те, хотя уже и прежде излили на него все
мыслимые  и  немыслимые  почести,  еще  раз   показали   себя   неисчерпаемо
изобретательными  льстецами,  отведя  Деметрию  для  жилья  внутреннюю часть
Парфенона. Поселившись здесь, Деметрий стал день за днем осквернять Акрополь
столь гнусными насилиями над горожанками и  свободными  мальчиками, что чище
всего это место  казалось,  когда он распутничал с Хрисидой, Ламией,  Демо и
Антикирой, всесветно известными потаскухами.
     Затем  Деметрий  отправился в Пелопоннес; никто из противников  не смел
оказать ему сопротивления, но все бежали, бросая города, и он присоединил  к
себе так называемый Скалистый берег и всю Аркадию, кроме Мантинеи, а Сикион,
Аргос  и Коринф очистил от сторожевых отрядов, подкупив солдат и начальников
взяткой  в  100 талантов. В Акрокоринфе,  впрочем,  несмотря на  объявленную
вольность, он  оставил свой гарнизон. Что  касается Сикиона, то,  перестроив
этот город, он переименовал его в Деметриаду. В Аргосе Деметрий взял на себя
распорядительство на играх и, справляя праздник вместе с греками, женился на
Деидамии, дочери царя молоссов Эакида и сестре Пирра.
     На Истме  состоялся  всеобщий совет, и  при  громадном  стечении народа
Деметрий был  провозглашен  вождем  Эллады, как прежде Филипп  и  Александр.
Деметрий, однако, считал  обоих гораздо  ниже себя по могуществу. И  в самом
деле, Филиппу  и Александру приходилось действовать с постоянной оглядкой на
"друзей"   и   собрание   македонцев,  а  Деметрий   позволял   себе   такие
сумасбродства, каких бы им никогда не простили современники.  Так изменились
люди  за   какие-то  полстолетия!  Среди  многочисленных  злоупотреблений  и
беззаконий,  которые  тогда  творились,  более  всего, как  сообщают, уязвил
афинян  приказ   безотлагательно  раздобыть   250  талантов,   ибо  Деметрий
распорядился передать все деньги -- а взимались они с  неумолимой суровостью
--  Ламии  и другим  гетерам на мыло, румяна  и притирания.  Больше  убытков
граждан тяготил  позор, а  молва была горше  самого  дела. Пока Деметрий был
всесилен,  афиняне  покорно   сносили  подобные   оскорбления,  но  они  все
припомнили, как только счастье изменило ему.
     В 301 г.  до Р.Х.  все цари  заключили союз против Антигона  и сплотили
свои силы воедино. Деметрий покинул Грецию и соединился с  отцом. Обе  армии
встретились при Ипсе. Когда завязался бой, Деметрий  во главе многочисленной
и отборной конницы ударил на Ан-тиоха, сына Селевка. Он сражался великолепно
и обратил неприятеля  в  бегство, однако слишком увлекся преследованием. Это
неуместное честолюбие  погубило  победу, ибо, возвратившись, Деметрий уже не
смог соединиться  с пехотой  -- путь ему тем  временем  загородили вражеские
слоны. Фаланга Антигона обратилась в бегство, а сам Антигон был убит.
     После битвы цари-победители расчленили всю державу Антигона и Деметрия,
словно некое  огромное  тело,  и, поделивши  части между собой, присоединили
новые провинции к своим  прежним владениям. Деметрий с пятью тысячами пехоты
и четырьмя тысячами конницы почти без остановки бежал до Эфеса, а оттуда без
промедления  двинулся  дальше  и приплыл в  Грецию,  возлагая последние свои
упования на  афинян. У  них  оставались  и  суда  Деметрия, и его деньги,  и
супруга  Деидамия, и  он  полагал, что в  эту годину бедствий нет  для  него
надежнее  прибежища,  чем расположение  и любовь афинян.  Вот  почему, когда
подле Кик-ладских  островов  его  встретили  афинские  послы  с просьбой  не
приближаться к их городу, ибо народ постановил никого  из царей не принимать
и  не  впускать,  Деида-мию  же  со всеми  возможными  почестями проводить в
Мегары, --  Деметрий был вне  себя от гнева, хотя до сих пор  переносил свое
несчастье  с  полным  спокойствием  и,  невзирая  на столь  крутую  перемену
обстоятельств,  ни  в  чем  не уронил и не  унизил  себя.  Но  обмануться  в
афинянах, узнать вопреки всем ожиданиям, что их любовь на  самом деле пустое
притворство, было для Деметрия непереносимой мукой.
     Деметрий  чувствовал  себя  жестоко и  несправедливо  оскорбленным,  но
отомстить за обиду был не в состоянии и только отправил к афинянам посланцев
со сдержанными  укорами и требованием  вернуть ему его суда,  среди  которых
было одно с тринадцатью рядами гребцов. Получив корабли, он поплыл к Истму и
там убедился, что  дела идут из  рук вон  плохо, -- города,  один  за другим
изгоняли его сторожевые отряды, и все переходили на сторону врагов. Деметрий
направился  к  Херсонесу, в Греции же оставил Пирра. Разоряя земли Лисимаха,
Деметрий вместе с  тем  обогащал и удерживая от распада собственное  войско,
которое  мало-помалу  вновь  становилось  грозной   силой.  Другие  цари  не
оказывали  Лисимаху  никакой помощи,  считая,  что тот  нисколько  не  лучше
Деметрия -- разве что более опасен, так как более могущественен.
     Немного спустя Селевк  прислал  сватов, прося руки Стратони-ки,  дочери
Деметрия  и  Филы. Для  Деметрия  свойство  с Селевком оказалось неожиданным
счастьем. Он посадил дочь на корабль и со всем флотом  поплыл прямо в Сирию,
однако  по пути вынужден  был сделать  несколько остановок и,  между прочим,
пристал к берегу  Киликии,  которую цари после битвы с Антигоном  отдали  во
владение Плистарху, брату Кассандра Сочтя высадку Деметрия вражеским набегом
и  желая  принести  жалобу  на  Селевка, который готов  примириться с  общим
неприятелем  без ведома и согласия  остальных царей,  Плистарх отправился  к
Кассандру.
     Узнав  об этом,  Деметрий  двинулся  в глубь  страны, к  Киндам. Там он
обнаружил  в  сокровищнице  нетронутые  1200 талантов, забрал  деньги, успел
погрузить их на корабли  и поспешно вышел в море В ту пору приехала и  Фила,
супруга Деметрия, и подле Родоса они встретились с Селевком. Эта  встреча от
начала  до конца была поистине  царской,  свободной от коварства и  взаимных
подозрений. Сперва Селевк  давал  пир Деметрию в своем шатре посреди лагеря,
потом Деметрий  принимал  Селевка на  огромном  судне с  тринадцатью  рядами
весел.  Были  тут  и совещания,  и досужие  дружеские беседы, и  увеселения,
тянувшиеся  иной  раз  целый  день;   наконец,  забрав  Стра-тонику,  Селевк
торжественно отбыл в Антиохию.
     Деметрий завладел  Киликией  и  отправил к Кассандру его сестру, а свою
супругу Филу, чтобы очиститься от обвинений Плистарха. В это время из Греции