образом  большое  количество  нападавших.  Но  этим  они  только  подсказали
римлянам средство к  успеху. Так как  мощные камни, из которых  были сложены
стены  Храма, не поддавались даже  таранам, Тит велел поджечь  ворота. Огонь
неожиданно  перекинулся  на галереи,  и вскоре  весь  Храм  оказался объятым
пламенем.  Римляне,  ворвавшиеся  вслед за  огнем,  предали  всех защитников
поголовному истреблению.  Солдаты  захватили столько  сокровищ,  что в Сирии
цена  золота упала в два раза. После разрушения  Храма, Верхний город не мог
уже оказать серьезного  сопротивления.  Через  короткое  время  он тоже  был
захвачен  (Флавий"Иудейская  война";  6). Поверженный  Иерусалим,  бывший до
войны одним из  богатейших и красивейших городов Азии, Тит приказал сравнять
с землей,  оставив  только  три  башни, возвышавшиеся над местностью,  чтобы
использовать их как укрепление для римского лагеря.
     Из  Иудеи он отправился в Бе-рит, затем объехал все сирийские города, и
всюду, куда приезжал, устраивал великолепные  зрелища. Тысячи пленных иудеев
были в эти дни по его приказу растерзаны на аренах дикими  зверями. Только в
одной Кесарии во время  праздника их было перебито больше двух тысяч.  Затем
он отправился в Александрию,  а оттуда  отплыл в Италию  (Флавий: "Иудейская
война"; 7; I, 3, 5).
     С этих пор  Тит  бессменно был соучастником и даже блюстителем  власти.
Вместе с  отцом  он  справлял триумф,  вместе  был  цензором,  делил с ним и
трибунскую власть и семикратное консульство; он принял на себя  заботу почти
о  всех ведомствах  и  от имени отца  сам диктовал письма,  издавал  эдикты,
зачитывал  вместо квестора  речи в  сенате.  Он  даже принял начальство  над
преторианцами, хотя  до этого оно поручалось только  всадникам Однако в этой
должности  повел он  себя не  в  меру сурово  и круто. Он посылал в лагеря и
театры  своих  людей,  которые, словно от  имени всех,  требовали  наказания
подозрительных ему лиц, и тотчас с ними расправлялся. Среди них был консуляр
Авл  Цецина:  его он сперва пригласил к обеду,  а потом  приказал умертвить,
едва тот  вышел из столовой. Правда, тут опасность была слишком  близка: Тит
уже перехватил  собственноручно составленную Цециной речь к солдатам.  Всеми
этими  мерами  он обезопасил  себя  на  будущее, но  прежде  возбудил  такую
ненависть, что вряд ли кто приходил к власти с такой дурной славой и с таким
всеобщим недоброжелательством.
     Не только жестокость подозревали в нем, но и распущенность -- из-за его
попоек  до поздней  ночи  с самыми  беспутными друзьями; и  сладострастие --
из-за  множества его  мальчиков и евнухов  и из-за пресловутой  любви его  к
иудейской  царице Беренике, на которой, говорят,  он даже  обещал  жениться,
находясь в Иудее,  и которая в 75  г. переехала в Рим; и алчность -- так как
известно было, что в судебных делах, разбиравшихся отцом, он  торговал своим
заступничеством  и брал взятки. Поэтому все видели в  нем второго  Нерона  и
говорили об этом во всеуслышанье.
     Однако  такая слава  послужила  ему  только  на  пользу: она обернулась
высочайшей хвалой, после того как в 79 г. он стал императором, и ни  единого
порока в нем  не нашлось. Пир.ы его были  веселыми,  но  не расточительными.
Друзей он выбирал так, что и  последующие правители в  своих государственных
делах не могли  обходиться без них  и всегда  к ним  обращались. Беренику он
тотчас выслал из Рима, против ее  и против своего желания. Самых  изысканных
своих любимчиков он  не только  перестал  жаловать, но даже не  желал на них
смотреть, когда они выступали на всенародных зрелищах. Ничего и ни у кого он
не  отнял, а  щедростью  не  уступал никому из  своих предшественников.  Все
пожалования, сделанные его предшественниками,  он подтвердил особым эдиктом.
От природы он отличался редкостной добротой, и непременным правилом его было
никакого  просителя не отпускать, не обнадежив; когда домашние упрекали его,
что  он обещает  больше, чем может выполнить,  он отвечал:  "Никто не должен
уходить печальным после разговора с императором". А когда однажды за  обедом
он вспомнил, что  за целый день  никому не сделал хорошего, то произнес свои
знаменитые слова, памятные  и достохвальные: "Друзья мои, я потерял день!" К
простому народу он всегда был особенно внимателен.  А  так как на время  его
короткого правления
     выпали  и  извержение  Везувия,  и моровое поветрие необычайной силы, и
разрушительный  пожар  в  столице,  он  имел  много  случаев  показать  свою
щедрость.  После  пожара  он  возместил погорельцам все  их убытки.  А  всем
пострадавшим в этих несчастьях он помогал  и  деньгами и утешениями, так что
бедствия эти имели гораздо меньшие  последствия, чем  можно было ожидать.  К
врагам своим  он проявил теперь столько же снисходительности, сколько прежде
проявлял  суровости  (Све-тоний:  "Тит"; 6--9).  Когда  однажды  против него
составили заговор два представителя высшего  сословия, причем признавшиеся в
задуманном  преступлении, он,  прежде всего,  обратился  к ним с  увещанием,
потом повел их на  зрелище и приказал сесть по обе стороны от себя; попросив
у одного  из гладиаторов меч, как бы для проверки его остроты, он дал  его в
руки  и тому и другому, а затем сказал им: "Видите  ли вы теперь, что власть
дается от судьбы, и тщетны  бывают попытки совершить преступление  в надежде
захватить ее или из страха  ее потерять" (Виктор: "О жизни  и нравах римских
императоров";  10).  Смерть застала  Тита  внезапно  среди  всех этих  забот
Отпраздновав окончание строительства Колизея, он отправился в свое сабинское
имение.  На первой же стоянки  он почувствовал  горячку. Дальше его  несли в
носилках. Скончался он на той же вилле, что и его отец, на сорок втором году
жизни, спустя два года после того, как наследовал отцу. Когда  об этом стало
известно, весь народ плакал о нем, как ородном (Светопий: "Тит"; 10--11).


     ТРАЯН, Марк Ульпий
     Римский император в 98--117 гг. Род. 18 сент. 53 г. Умер авг. 117 г.
     Траян происходил из испанского города Италика и принадлежал к древнему,
но малоизвестному роду. Отец его был полководцем  в армии Веспасиана и Тита,
а потом  консулом и  наместником  Сирии (Евтропий:  8;  2). Сам  Траян начал
службу  простым   легионером,  воевал   с  иудеями  и   парфянами   (Плиний:
"Панегирик"; 89). Пройдя все ступени служебной лестницы,  он в 91 г. получил
консульство,  а в 97  г. Нерва усыновил его  и даровал равные с собой права.
Почти половину своего правления Траян провел в  походах  и  войнах, расширяя
пределы  римского  государства,  которое после  Августа  больше  защищалось,
нежели нападало (Евтропий: 8; 2). С даками он воевал дважды : в 101 -- 102 и
105--106 гг.,  первым с  армией  переправился через Дунай,  победил  их царя
Децебала, а землю  их превратил в провинцию. Сразу вслед за тем он обратился
к восточным делам ив 106 г. захватил Набатейское царство. Затем в 114  г. он
сделал римской  провинцией  Армению,  а  парфянам  нанес  несколько  тяжелых
поражений.  В  115  г.  римляне  завоевали  Месопотамию,  а  в  116-м  взяли
парфянскую  столицу  Ктесифон Траян  дошел  до  Персидского залива  и  здесь
приказал строить флот, но смерть помешала дальнейшим завоеваниям (Виктор: "О
Цезарях"; 13).