приказал держать их в заточении. Установив  древнее  родство,  Брут  остался
среди троянцев. Он настолько возблистал своими воинскими  деяниями  и  своей
доблестью, что привлек к  себе  большую  любовь  царей  и  властителей,  чем
кто-либо иной из юношества этой земли. Был  он  между  мудрыми  мудр,  между
воинственными воинствен, и сколько бы золота или  других  драгоценностей  ни
захватывал,  отдавал  все  без  остатка  воинам.  И   среди   всех   народов
распространилась слава о нем, и троянцы начали  стекаться  к  нему,  умоляя,
чтобы он их возглавил в борьбе за избавление от рабства. Они утверждали, что
это легко достижимо, ибо численность их в стране  многократно  выросла,  так
что их ныне насчитывается семь тысяч, исключая малых детей и  женщин.  Кроме
того, в Греции пребывает благороднейший  юноша  по  имени  Ассарак,  который
сочувствует им, ибо мать у него  троянка,  и  возлагает  на  них  величайшие
надежды, считая, что с их помощью он сможет противостоять утеснениям греков.
Его собственный брат оспаривал у него три  крепости,  которые  подарил  ему,
умирая, отец. Этот брат вознамерился отнять их у Ассарака на том  основании,
что тот был рожден от наложницы; сам же он был грек и по отцу и по матери  и
по этой причине привлек царя и остальных греков на свою сторону.
     Убедившись, что  у  Ассарака  изрядное  число  воинов,  и  обозрев  его
крепости, открытые перед ним для осмотра, Брут увереннее уступил  настояниям
троянцев.
     8. Итак, поставленный над ними вождем, он созывает отовсюду троянцев  и
укрепляет города Ассарака.  Затем  он  с  Ассараком  и  со  всем  множеством
последовавших за ними  мужчин  и  женщин  занимает  поросшие  лесами  горные
склоны. Оттуда он направил царю следующее послание: "Пандраса, царя  греков,
приветствует Брут, вождь последних уцелевших троянцев.
     Так как было жестокой несправедливостью обращаться в  царстве  твоем  с
народом, происходящим от преславного колена Дарданова,  по-иному,  чем  того
требовала ничем не запятнанная знатность его, он укрылся в лесной глуши.  Он
предпочел кормиться подобно зверям мясом и  травами,  наслаждаясь  свободой,
чем, ублажая себя всевозможными яствами, оставаться  и  впредь  порабощенным
тобою. Если сказанное оскорбляет величие твоей мощи, то вину за  это  нельзя
возлагать на нас, - напротив, нас должно  понять  и  простить,  ибо  всякому
узнику свойственно  стремление  возвратить  себе  былое  достоинство.  Итак,
проникшись к нам милосердием, соблаговоли даровать нам утраченную свободу  и
дозволь, чтобы мы обитали в лесах, которые заняли,  желая  сбросить  с  себя
ярмо рабства. В противном случае снизойди хотя бы к тому, чтобы мы с  твоего
разрешения беспрепятственно удалились к чужеземным народам".
     9.  Пандрас,  однако,  ознакомившись  с  этим  посланием,   чрезвычайно
подивился тому, что те, кого он  почитал  своими  рабами,  прониклись  столь
великой дерзостью, что обращаются к нему с подобными требованиями. Созвав на
совет своих приближенных, он принял решение собрать  войско,  дабы  покарать
беглецов. Но когда проходил через город Спаратин в глухие места, где, как он
полагал, укрывались  троянцы,  с  тремя  тысячами  воинов  выступил  Брут  и
внезапно  напал  на  ничего  не  опасавшегося  Пандраса.  Ибо,   услышав   о
приближении царского войска, Брут вошел предыдущею ночью в названный  город,
чтобы напасть врасплох  на  дурно  вооруженных  и  беспорядочно  двигавшихся
врагов. И вот, устремившись  на  них,  троянцы  яростно  кидаются  в  бой  и
стараются их одолеть. Греки, сразу смешавшись, разбегаются во все стороны  и
во главе со своим царем торопятся переправиться через протекавшую поблизости
реку Акалон. Но, переправляясь через нее,  попадают  в  стремнину  и  терпят
превеликое бедствие. Бегущих врагов настигает Брут и истребляет настигнутых,
частью в волнах, частью на берегу, тесня их везде и радуясь их  гибели  и  в
воде, и на суше.
     Заметив это, безмерно опечаленный Антигон, брат Пандраса, удержал своих
дрогнувших воинов и, собрав их в отряд, стремительно бросился на  все  более
ожесточающихся троянцев: он почитал за лучшее погибнуть, сопротивляясь, чем,
обратившись в позорное бегство, утонуть в  илистых  омутах.  Итак,  наступая
сомкнутым строем, он увещевает своих сотоварищей мужественно  сопротивляться
и изо всех сил сражается смертоносным оружием. Но от этого ему было немного,
а то и вовсе никакой пользы, ибо троянцев защищали доспехи, тогда как на его
людях их не было. Итак, наиболее отважные из воинов Антигона упорно дрались,
нанося ничтожные потери врагам, но так и не  смогли  их  сломить;  они  были
почти полностью перебиты, Антигон и его друг Анаклет захвачены в плен.
     10. Одержав решительную победу, Брут укрепил оборону города, оставив  в
нем шестьсот воинов, и двинулся в глушь лесов, где троянский  простой  народ
был преисполнен надежды, что он его защитит.  А  Пандрас,  удрученный  своим
бегством  и  пленением  брата,  той  же  ночью  постарался   собрать   своих
разбежавшихся кто куда воинов и на заре нового дня подошел с вновь собранным
войском к городу, дабы его осадить. Он считал, что здесь заперся Брут и  тут
же находятся Антигон и остальные пленные. Итак, подступив к стенам  крепости
и обследовав ее местоположение, он  распределил  свое  войско  на  несколько
отрядов и расставил их повсюду вокруг города. Он также  распорядился,  чтобы
одни из них препятствовали осажденным выйти  из  города,  другие  занимались
отведением рек в новые русла, третьи -  частыми  ударами  таранов  и  других
стенобитных орудий рушили кладку  городских  стен.  Беспрекословно  выполняя
царские  повеления,  осаждающие  стремились  нанести  осажденным  как  можно
больший урон. С наступлением ночи были  отобраны  те,  кто  выдавался  своею
отвагой, и им было приказано стеречь от внезапного нападения лагерь и внутри
него шатры воинов, пока те, истомленные дневными трудами, будут покоиться  в
них, погруженные в сон.
     11. Но осажденные, стоя на возвышении  стен,  стараются  изо  всех  сил
противопоставить свои ухищрения  ухищрениям  неприятеля  и,  осыпая  его  то
дротиками, то пылающими серными факелами, сражаются, защищая себя  в  едином
порыве.  Однако  когда  враги,  построившись  черепахой,   стали   подрывать
крепостную стену, а также принялись забрасывать осажденных греческим огнем и
обливать их кипящей водой, тем пришлось податься назад. Наконец,  истощенные
недостатком съестных  припасов  и  истомленные  ежедневными  схватками,  они
отправили к Бруту гонца,  умоляя  его  поспешить  им  на  помощь.  Ведь  они
опасались, как бы им, доведенным до полного истощения, не пришлось  оставить
противнику город. Брут, всем сердцем желая их выручить, мучился  сомнениями,
ибо не располагал таким числом воинов,  какое  требовалось  для  сражения  в
поле. И вот  он  надумал,  применив  хитрость,  проникнуть  глухою  ночью  в
неприятельский лагерь и, обманув часовых, перебить  объятых  сном  вражеских
воинов. Но так как он понимал, что это невыполнимо  без  согласия  и  помощи
кого-либо из греков, он призвал к себе Аваклета, друга Антигона, и,  обнажив
меч, сказал ему так: "Достославный юноша, и тебе и  Антигону  придет  конец,
если ты не согласишься в точности выполнить мою  волю  в  том,  что  я  тебе
предпишу.
     Я хочу этой  ночью  проникнуть  в  греческий  лагерь,  дабы  неожиданно
учинить в нем побоище. Но я опасаюсь, как бы несущие стражу, распознав  нашу