разбившись на отряды, опустошили  эту  страну  от  края  до  края.  Нагрузив
захваченным свои корабли, они направились к Геркулесовым  столбам,  и  здесь
перед ними предстали морские чудища, именуемые  сиренами,  которые,  окружив
корабли, едва их не утопили. Они  все  же  ускользнули  от  них  и  вошли  в
Тирренское море. Здесь на самом побережье наткнулись они  на  четыре  колена
потомков троянских изгнанников, бежавших вместе  с  Антенором  из  Трои.  Их
вождь, прозывавшийся Коринеем, муж скромный, благоразумный и проницательный,
отличался выдающейся доблестью и такой же  отвагой.  И  если  ему  случалось
встретиться в единоборстве с каким-либо гигантом, он одолевал  его  с  такой
легкостью, словно тот был еще  не  окрепшим  мальчиком.  Установив  общность
происхождения и древность своего родства с местными жителями,  новоприбывшие
объединились с Коринеем и возглавляемым им народом, который по имени  своего
вождя впоследствии стал называться корнубиями и во  всех  битвах  и  стычках
Брута неизменно, прежде других, оказывал ему помощь. Затем они все прибыли в
Аквитанию и, войдя в устье Литера, бросили  там  якоря.  Здесь  они  провели
неделю и разведали, как расположено это королевство.
     18. Правил тогда в Аквитании Гоффарий Пикт, король этой  страны.  Когда
до него дошла весть об иноземцах, которые на множестве  кораблей  прибыли  в
пределы его государства, он послал  к  ним  гонцов,  дабы  те  их  спросили,
привезли ли они с собой мир или войну.  Королевские  гонцы,  направляясь  на
розыски чужестранного флота, встретили Коринея,  который  сошел  на  сушу  с
двумястами мужей, дабы поохотиться в чаще лесов. Вступив с ним  в  разговор,
гонцы обратились  к  нему  с  вопросом,  с  чьего  разрешения  он  проник  в
королевские рощи и убивает тут дичь. Ведь издавна установлено, что никто  не
смеет ее поражать без особого повеления государя. На это Кориней им ответил,
что никому ничьего разрешения  на  охоту  вовсе  не  требуется,  и  один  из
королевских гонцов, по имени Имберт, раздраженный  услышанным,  бросился  на
Коринея и из изогнутого своего лука выпустил, метя в него,  стрелу.  Кориней
от нее уклонился, стремительно подскочил к Имберту и его же луком  размозжил
ему голову.
     Остальные же аквитанцы сразу же разбежались, едва  ускользнув  от  руки
Коринея, и сообщили Гоффарию  об  убийстве  его  приближенного.  Опечаленный
вождь пиктавов немедленно собрал огромное войско, дабы  отмстить  за  смерть
своего посла. А Брут, узнав о подходе этого войска, укрепляет  свои  корабли
и, повелев, чтобы женщины и малые дети оставались на них, сам со всеми теми,
кто полон сил, выступает навстречу врагу.
     Наконец, оба войска сошлись, и началась  жестокая  сеча.  И  когда  уже
большая половица дня миновала во  взаимном  смертоубийстве,  Кориней  ощутил
стыд, что аквитанцы все еще продолжают отчаянно  сопротивляться,  а  троянцы
все не могут их победить. И вот, преисполнившись доблести, он увлек своих на
правую сторону поля сражения и, составив отряд, учинил стремительный  натиск
на неприятеля, и, ворвавшись в гущу врагов сомкнутым строем,  не  переставал
их разить, пока со своими проникшими в тыл неприятеля  воинами  не  принудил
его обратиться в бегство. После потери меча в сумятице боя Фортуна  снабдила
Коринея обоюдоострой секирой, которою всякого, до кого  мог  дотянуться,  он
разрубал надвое, сверху донизу. Отваге и доблести этого мужа  дивился  Брут,
дивились подчиненные Коринея, дивились также враги. А он, потрясая  секирой,
перед толпою бегущих, не меньший ужас сеял в них такими  словами:  "Куда  вы
бежите,  трусы?  Куда,  бежите,  слабые  духом?  Вернитесь,  о  вернитесь  и
сразитесь один на одни с Коринеем! О позор! Столь  многие  тысячи  бегут  от
меня одного! Впрочем, пусть оправданием вашего бегства послужит то, что  вас
преследую я, Кориней,  который  столько  раз  неизменно  обращал  в  бегство
тирренских гигантов, который множество раз низвергал их в Тартар".
     Услышав это, оборачивается некий военачальник врагов, по  имени  Сугард
и, ведя за собой триста воинов, бросается на Коринея,  но  тот,  прикрывшись
щитом  от  его  удара  и  не  забыв  о  секире,  которой  был  вооружен,  но
размахнувшись ею, обрушил ее на верхушку шлема  Сугарда  и  надвое  разрубил
оглушенного противника сверху донизу. Устремившись вслед за тем и на  других
его воинов, он принимается вращать своею секирой и, беспощадно их истребляя,
неутомимо носится между ними и, уклоняясь от направленных на него ударов, не
перестает поражать врагов: иному вместе с кистью  отрубает  он  руку,  иному
отделяет лопатки от туловища, иному одним ударом сносит голову с плеч, иному
отсекает голени со ступнями. Все бросаются на него одного, а он один на  них
всех. Увидев происходящее, Брут, движимый любовью к этому доблестному  мужу,
спешит с отрядом к нему на помощь.  И  тут  начинают  раздаваться  крики  на
разных наречиях, здесь наносятся частые  удары  мечами,  здесь  обе  стороны
яростно  истребляют  друг  друга.   Вскоре,   однако,   троянцы   одерживают
решительную победу и  обращают  в  бегство  короля  Гоффария  вместе  с  его
пиктавами.
     19. Едва уйдя от погони, тот посетил  различные  области  Галлии,  дабы
обеспечить себе  поддержку  родни  и  друзей,  В  то  время  в  Галлии  было
двенадцать королей, правивших  независимо  друг  от  друга.  Благожелательно
встретив Гоффария, они единодушно обещают ему изгнать из пределов  Аквитании
вторгшихся в нее чужеземцев. А Брут, обрадованный  описанной  выше  победой,
одаряет сотоварищей доспехами  павших  и,  одарив,  снова  объединяет  их  в
отряды, после чего ведет за собой по стране, чтобы, перебив  ее  обитателей,
заполнить свои корабли их богатствами. Горящими головнями Брут поджигает  со
всех сторон их города и извлекает укрытые там в тайниках сокровища; он также
опустошает поля, безжалостно истребляет  знатных  и  простой  люд,  стремясь
уничтожить несчастный народ  до  последнего  человека.  И  вот,  намереваясь
подвергнуть подобному разорению почти  всю  Аквитанию,  он  прибывает  в  то
место, где теперь расположен город  Туронов,  который,  как  свидетельствует
Гомер, он позднее выстроил. И так как местность  показалась  ему  подходящей
для основания укрепления, он здесь разбивает для себя лагерь, чтобы в случае
нужды в нем можно было укрыться. Надо сказать, что его  тревожили  опасения,
как  бы  сюда  не  явился  Гоффарий  в  сопровождении  королей  и  галльских
военачальников  с  огромным  числом  вооруженных,  дабы  вступить  с  ним  в
сражение. Покончив с разбивкой лагеря, он прождал тут Гоффария  двое  суток,
уповая на свою рассудительность и на  отвагу  бывшей  у  него  в  подчинении
молодежи.
     20. А Гоффарий, получая известия о пребывании на его  землях  троянцев,
не прекращал двигаться ни ночью ни днем, пока не  увидел  поблизости  лагерь
Брута. Заметив над ним тревожное зарево, он, слегка усмехнувшись, разразился
такими словами:  "О,  горестная  судьба!  Безвестные  беглецы  расположились
лагерем в моем королевстве! Вооружайтесь, мужи, вооружайтесь и наступайте на
врага сомкнутыми рядами! Еще немного, и мы  захватим  евнухов  этих,  словно
овец, и распродадим схваченных по всему нашему королевству".
     Итак, все, кого он с собою привел, облеклись в доспехи и вооружились и,
разделенные на двенадцать  сильных  отрядов,  начали  наступать  на  врагов.
Навстречу им, расставив своих в  должном  порядке,  бесстрашно  устремляется