ГОУЛДНЕР (Gouldner) Алвин (1920-1980) - американский социолог неомарксистской ориентации. Представитель "радикальной социологии", предложил ее крайний вариант - "альтернативную социологию". Основные работы: "Надвигающийся кризис западной социологии" (1970); "Диалектика идеологии и технологии" (1976); "Будущее интеллигенции и становление нового класса" (1979); "Два марксизма" (1980) и др. В 1950-е являлся сторонником структурно-функционального анализа, занимается исследованием бюрократических организаций. Испытал влияние идеологов Франкфуртской школы, которое пытался преодолеть, в том числе опираясь на идеи Миллса. В 60-е выступил с тотальной критикой всей западной социологии, особенно Парсон-са. Исходил из того, что вся официальная социология акцентирует свою манипулятивную функцию и состоит на службе у правящих властей, обслуживая обезличенные бюрократические структуры, стремящиеся к искусственному поддержанию равновесия в обществе, что блокирует любые импульсы к изменению. Между тем общество переживает воздействие достижений "третьей революции". По Г., Новое время определялось влиянием результатов "дуалистической революции" - ростом промышленности (индустриальная революция) и переустройством политической жизни (вызванным Французской революцией). Параллельно развертывалась "третья революция" - коммуникативная, начало которой было положено книгопечатанием. Однако долгое время она находилась в тени политических и индустриальных изменений, как бы была средством их осуществления. Отсюда ее определение как "невидимой революции". В настоящее же время возникновение "mass media" и массовое производство недорогих "продуктов культуры" вызвали качественные сдвиги во всех областях социокультурной жизни, особенно революционизируя политическую систему, подталкивая ее к реализации идеалов "прямой демократии" и породив "индустрию сознания", вызвавшую "символический взрыв". Суть "третьей революции" - изменения в видении. В связи с описанием этого процесса Г. пересматривает содержание введенного Миллсом понятия "аппарат культуры" (организации и учреждения науки и искусства и средства, делающие доступными для групп н общества их продукты). Г. разделяет функции создания и "доставки" публике культурных ценностей и благ. Он считает, что под воздействием "аппарата культуры" остается лишь функция производства, и он сам все больше изолируется от общества, замыкаясь в университетских, академических и т.д., институциализированных кругах, не имея собственных мощных средств коммуникативного воздействия. Творцы культуры (как носители критического разума) все больше мар-гинализируются, становятся политически бессильными. Функция же "доставки" монополизируется "mass media" (индустрией сознания в целом), а соответственно и стоящими за ними "технократами", тесно связанными с политическими кругами и государственным аппаратом. Именно технократы легитимизируют господство последних, с одной стороны, и организуют манипулирование массой, "поставляя ей надежду", с другой. Этим целям служит и подконтрольная официальная социология, однако, согласно Г., это лишь внешние проявления кризиса западной культуры и науки. Глубинное основание - заложенная в них "модель непрямого правления" буржуазии, которая постепенно передала ряд своих функций (прежде всего по производству сознания) исполнителям, бюрократии, ставя себя во все большую зависимость от них. Сама же бюрократия претерпевает параллельную эволюцию от "наказательно-централизован-ной" (основанной на подчинении иерархии, страхе наказания как основе контроля и не имеющей стимулов к собственной автономной активности) к "представительной" (основанной на принципах профессионализма, ответственности перед делом, а не вышестоящим, корпоративном сотрудничестве и т.д. и почувствовавшей свою автономную силу). Она стала воплощением "технического разума", технической рациональности, эффективной, но и опасной. Технократия сумела потеснить правящие элиты, ориентировать социум на настоящее, а не на будущее, положив конец трансцендентальным надеждам (эре героизма и юношеского энтузиазма). Но она же претендует на монополию производства "видения мира", "обещает одновременно и слишком много, и слишком мало", деморализует активность людей "фактологической прозаичностью" ("рисует Бога серым"), т.е. по сути "умерщвляет культуру". Ей может противостоять социогуманитарная интеллигенция как новый класс, обладающий культурным капиталом и культурой критического дискурса. Средством завоевания господствующих позиций для нового класса должна явиться "альтернативная социология" дающая тотальную критику западного общества и занимающаяся поиском путей преодоления его кризиса с помощью "критической рефлексии" (отсюда иное название социологии Г. - "рефлексивная социология"). Позиция социолога в этой связи может быть охарактеризована как антисциентистская, основанная на принципах "участия" в общественной жизни и "вовлеченности" в реализацию собственных проектов.
В.Л. Абушенко


    ГОФМАН (Goffman) Ирвинг (1922-1982)  - американский социолог и психолог. Представитель символического интеракционизма, создал свою версию последнего - драматургическую социологию. Ученик Дж.Г. Мида. Известен прежде всего своей первой работой "Я и маски" (1959), созданной на основе развернутого исследования поведения больных шизофренией, а также работами "Стигма" и "Приюты" ("Тотальные институты"). Социальное взаимодействие трактовал не как складывающееся в интерпретационном по своей природе диалоге-игре (подход Блумера), а как задаваемое образом театральной постановки с заранее заданными функциональными позициями, хотя и постоянно переинтерпретируемыми в ходе взаимодействия. Центральное понятие концепции - "Я сам", как "маска", как представленный образ роли, т.е. человек берется в отвлечении от его "телесности", он здесь лишь предлог для предстоящего по "сценарию". Изначально он актер, уже предзаданный "профессионально", но еще относительно непредсказуемый, "недооформленный" в реальном ролевом взаимодействии. Границы того, что и кого можно представить, задает "сцена" с имеющимся на ней "реквизитом". Результат постановки зависит прежде всего от характера "постановки" (сценария, режиссеров и т.д.), с одной стороны, и поддержки (или неподдержки) действа "публикой". Публике в структурировании социального взаимодействия Г. отводятся доминирующие позиции в "драме", без нее нет театра. Причем актер может "представлять" как совместно с другими (чаще всего), так и сам по себе. Более того, он может стать публикой сам для себя, когда "я" разговаривает со "мной" или с "обобщенным другим". Его "игра" - это скорее сопротивление себе, чем публике. Каждый из элементов подготовки наделен той или иной мерой власти и ролевым образом дистанционно определен в пространстве взаимодействия. Социальная (ролевая) дистанция у Г. - это различение своих ролей и себя самого, что позволяет отделить ролевую и личностную ипостаси и бесконфликтно дискриминировать одну из них. В противном случае возможны два равно нежелательных исхода: или человек запутывается в хитросплетениях жизни, теряя представление об ориента-циях и границах, или попадает в категорию психически больных. И, наоборот, чем сильнее способность актера смотреть на себя и свое выступление, умение дистанцироваться от себя самого и занимать, следовательно, рефлексивную позицию, тем выше его социальная компетентность. Отсюда еще два понятия концепции Г.: "честный актер", т.е. не осознающий, что он представляет, и идентифицирующий себя с ролью; "циничный актер", который неидентичен роли и хорошо это осознает. "Честный" при этом не обязательно "хороший", а "циничный" - "плохой", эти понятия вводятся для описания рефлексивно-дистанционных отношений, а не для характеристики морально-нравственной стороны социального взаимодействия. Эти характеристики и параметры театральной постановки рассматриваются Г. как вневременные (константные), что не исключает их специфически культурной окраски и мастерства актеров, развертывающих "пер-форманс" (представление) жизни. Таким образом реализуется главная установка драматургической социологии - "изучать не столько людей и мгновения их жизни, сколько мгновения жизни и людей в них".
В.Л. Абушенсо


    ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО - понятие ряда гуманитарных дисциплин, содержание которого охватывает целостную совокупность неполитических и неполитизированных духовных и экономических отношений в обществе. Г.О. - область спонтанной самореализации людей (либо в ипостаси свободных индивидов, либо в виде добровольных их объединений в качестве граждан), защищенная соответствующими правовыми нормами от любых проявлений произвольной односторонней регламентации их деятельности со стороны государства и его органов. По-видимому, впервые на европейских языках термин Г.О. был употреблен в 16 веке в одном из французских комментариев к "Политике" Аристотеля. Появление понятия Г.О. практически синхронно формированию основанир! европейской политической науки обусловило его смысловую многовариантность: термин Г.О. - продукт интеллектуальных усилий (зачастую противоречивых) главных фигур западной политической традиции. Постулированное Августином Блаженным противоположение "града божьего" и "града земного" (двух видов человеческой общности) являло собой отражение идеи о существовании между людьми водораздела онтологически-мистического порядка. "Град земной" - следствие первородного греха - вместилище "граждан" "града божьего", удостоившихся избирательной милости Бога. Г.О. или "град дьявола" обречен на гибель в результате пришествия божьего града. Символизировавшее в рамках схоластики идею приятия даже несправедливого общественного устройства учение о Г.О. трансформировалось у Гоббса в принцип социального идеала - результата преодоления нечеловеческого первобытного "естественного состояния войны всех против всех". (Руссо, правда, настаивал на том, что переход от дикого состояния к цивилизации, от "естественного состояния" к государственному устройству - нельзя мыслить иначе, чем нисхождение). Гегель видел в эпохе торжества Г.О. такое положение вещей, при котором люди благодаря участию государства собственным трудом приносят пользу себе и другим. Маркс, не избежавший соблазна осуждения государства-паразита эпохи Наполеона III во Франции, трактовал Парижскую Коммуну как восстание пролетариата от имени Г.О. против бюрократической государственной машины. (На немецком языке Г.О. допустимо переводить и как "общество буржуазии" с акцентом именно на этой характеристике). 70-е 20 века реабилитировали понятие Г.О. в ряде значимых течений европейского интеллектуализма. Понятие Г.О., концептуально значимое и для либералов, и для ортодоксальных марксистов, по-прежнему активно используется противниками инициируемого современными политическими элитами Европы процесса перманентного нивелирования социальных различий в обществе.
А.А. Грицанов


    ГРАМШИ (Gramsci) Антонио (1891-1937) - итальянский философ, политолог, социолог, политический деятель. В 1911-1915 учился в Туринском университете, откуда ушел по болезни. Занялся журналистикой. Сотрудничал в изданиях социалистов: газете "Аванти!" (с 1915 - член редакции туринского издания) и еженедельнике "Гридо дель попо-ло". Испытал воздействие идей итальянского неогегельянства (Кроче и Джентиле), был сторонником идей "сардинизма" (освобождения острова Сардиния от гнета "пришельцев с континента"), увлекся марксистским социализмом. Г. ставил перед собой задачу "корректировки" марксизма, интерпретируемого им как "экономический детерминизм", с позиций культурной и исторической проблематики. С 1913 - в Итальянской социалистической партии (ИСП). Во время и после Первой мировой войны происходит радикализация его взглядов: вошел в "революционную фракцию непримиримых" (1917), стал одним из организаторов (совместно с П. Тольятти, У. Террачини и А. Тоской) нового еженедельника "Ор-дине нуово" (1919), был одним из идеологов движения фабрично-заводских советов как формы самоуправления рабочих (1919-1920). Неудача всеобщей забастовки в апреле 1920 в Турине послужила основанием для написания и направления доклада Национальному совету ИСП, в котором Г. дал принципиальную критику деятельности и общей линии руководства партии (опубликован под заглавием "За обновление социалистической партии"), а также сделал прогноз возможности диктатуры буржуазии в Италии. После раскола ИСП в 1921 вошел в ЦК образованной Коммунистической партии Италии (КПИ). Одновременно Г. был утвержден главным редактором "Ордине нуово" (который стал ежедневным органом КПИ). В 1922-1923 и в 1925 участвовал в работе Коминтерна в Москве. С 1923 - в Вене, где готовил издание газеты "Унита". В апреле 1924 избран в парламент, что позволило ему вернуться на родину. С августа 1924 - генеральный секретарь ЦК КПИ. В 1926 пишет работу "Некоторые аспекты южного вопроса", где выдвинул ряд идей, развиваемых им во всем последующем творчестве (идеи гегемонии, структуры господства, роли интеллигенции). В ноябре 1926 арестован. В 1929 осужден на 20 лет Особым трибуналом в Риме по обвинению в заговоре с целью свержения государственной власти, с 1929 по 1935 (пока позволяло здоровье) работает в тюрьме над своим основным трудом "Тюремные тетради". С 1933 по 1935 - в клинике, куда был помещен после очередного обострения болезней. В октябре 1934 получил условное освобождение. Последние годы жизни провел в клинике в Риме. В 1947 опубликованы его "Письма из тюрьмы", в 1948-1951 - "Тюремные тетради". В Италии вышло его 12-томное собрание сочинений (в 80-е было предпринято новое расширенное издание). Г. работал в круге идей марксизма, квалифицируя свою позицию как философию практики, преодолевающую крайности как экономического детерминизма (Бухарин), так и идеалистических трактовок практики (Кроче). Выступал против деления марксизма на философию (диалектический материализм) и социологию (исторический материализм), провозглашая тождество философии и истории. Философия, по Г., должна быть взята в ее конкретно-исторической обусловленности, историческое (сфера человеческих действий) приоритетно перед логическим. "Философия практики" - это абсолютный "историзм". В свою очередь, необходимо "абсолютное очеловечивание истории". Нет истории помимо человеческих действий, активного практического отношения человека к миру. Философия должна обеспечивать "катарсический синтез" (точнее - синтезы) - способствовать высвобождению человека из-под власти экономического базиса, осознанию им себя как деятеля, способного ставить и решать социальные задачи, меняя, тем самым, общественные отношения. Рассогласование базиса и надстройки, по Г., - постоянная тенденция исторического развития. Преодоление этого рассогласования - постоянная задача практического изменения мира. Базис при этом рассматривается Г. как "реальное прошлое", как условие настоящего и будущего, сложившееся в конкретной истории. Практическая деятельность является единственно "реальным познанием", проверяющим идеи на их (не) воспринимаемость социальными субъектами. Теория познания должна фокусироваться не столько на объективности действительности, сколько на отношении человека к действительности. Г. вводит понятие "человечески объективного" или "всеобще субъективного") и утверждает, что по мере развертывания практики наши субъективные знания становятся все более объективными, вскрывают всеобщие закономерности мира (во многом благодаря и критическому анализу сознания философией). Таким образом, объективное тождественно человечески объективному, которое, в свою очередь, тождественно исторически субъективному. Нет абсолютных идеальных форм, знания самого по себе. Любое знание несет в себе ограничения эпохи и культуры, в которых оно было продуцировано. Поэтому оправдание любой философии - в ее превращении ("переворачивании") в норму практического поведения более или менее значительных групп людей. Отсюда одна из основных задач философии - исследование форм обыденного и массового сознания, их восприимчивости к новым идеям. Решая ее, марксизм пошел по пути упрощения своей сути: вместо преодоления идей немецкой классической философии, т.е. возвышения уровня философствования, воспринял ряд идей метафизического материализма, легче воспринимаемых обыденным сознанием. Это, по Г., сделало его непригодным для противостояния идеологиям образованных классов. Решить эту проблему, снять противоречия философии и обыденного сознания, высокой и низкой культуры, интеллигенции и народа, теории и практики (в конечном счете), может, согласно Г., только философия практики, ставящая своей целью конструктивную критику обыденного сознания с целью его возвышения, и противопоставление конструктивных (опять же) аргументов немарксистским видам философии. Отождествление теории и практики является, считает Г., критическим актом, в котором доказывается рациональность и необходимость практики или реалистичность и рациональность теории. В результате должна быть выработана "философия эпохи", способная воспроизводить себя через механизм веры в обыденном сознании. Основная задача по ее выработке принадлежит интеллигенции, осуществляющей не просто интеллектуальные действия, а руководящей и организующей с позиций конкретных классов и социальных групп, теоретическое и практическое отношение людей к миру, т.е. формирующей коллективную волю. Г. различает "органическую" (специально создаваемую для решения актуальной задачи) и "традиционную" ("наследуемую" новой эпохой) интеллигенцию. Без органической интеллигенции невозможно обеспечение гегемонии социальных групп и классов в обществе. "Гегемония" - одно из центральных понятий социологии и политологии Г. Она включает в себя два уровня: горизонтальный, обеспечивающий союз под руководством доминантных группы или класса социальных сил, и вертикальный - занятие группой или классом господствующего положения в общественной жизни, возвышение их роли до общенационального, государственного уровня. Ступени гегемонии: 1) экономико-корпоративная; 2) осознания общности классовых интересов; 3) выхода интересов за рамки класса и превращения их в интересы других классов, т.е. полная гегемония. Экономика лишь создает почву для распространения определенного мышления, постановки и решения актуальных задач. Полная гегемония предполагает не только экономическое и политическое, но и интеллектуальное и моральное единство действующих субъектов на основе выработанной органической интеллигенцией философии и идеологии, оправдывающей (обосновывающей) историческую миссию доминирующего класса (группы). Полная гегемония предполагает осознание себя как субъекта общенационального процесса ("субъективная ступень гегемонии"). Неполнота гегемонии класса или группы ведет к диктатуре как форме компенсации собственной ущербности, - это искушение "цезаризмом", одной из форм которого является фашизм. Учение о гегемонии тесно связано у Г. с его теорией власти и господства. Гегемония включает в себя две стороны: насилие (принуждение, подчинение) и согласие (убеждение, руководство), которые, взаимопроникая друг в друга, и конституируют феномен власти, реализующийся в господстве определенных социальных групп и классов. Господство выступает как производная от процессов, происходящих в политическом и гражданском обществах, и в стоящем за ними экономическом обществе. Политическое общество связано с государством, т.е. с принуждением. Гражданское - с общественными организациями, т.е. с принципами добровольности. Единство политического и гражданского обществ, устанавливаемое классом (группой), занявшим доминирующее положение (реализовавшим полную гегемонию), порождает "исторический блок" как конкретно-историческую целостность социокультурной жизни. (Понятие "исторический блок" используется Г. вместо понятия "общественно-экономическая формация"). Рассогласование исторического блока есть проявление кризиса сложившейся системы гегемонии. Достижение гегемонии предполагает "маневренную войну" как стратегию достижения господства в политическом обществе и "позиционную войну" как стратегию достижения доминантных позиций в гражданском обществе. Основная стратегия и гарант окончательного установления гегемонии - борьба за гражданское общество. Отсюда новая (расширенная) трактовка Г. современного государства ("интегральное понятие государства") как синтеза политического и гражданского обществ (гегемония, предполагающая "этико-политическое" руководство, основанное на согласии, облекается в "броню принуждения"). Достижение государством данной ступени своего развития предполагает коренную "интеллектуально-моральную реформу" общества, т.е. преобразования в области культуры, воспитания, образования. Всякое отношение гегемонии - это, по необходимости, отношение педагогическое, отмечает Г. Отсюда его концепция "активной созидательной школы", ориентированная на организацию самообучения людей. Таким образом, Г. создал собственную оригинальную философскую концепцию, многие положения которой созвучны и предвосхищают, во многом, идеи неомарксизма и др. направлений философской мысли второй половины 20 в.
В.Л. Абушенко


    ГРАНОВСКИЙ Тимофей Николаевич (1813-1855) - русский историк, философ, общественный деятель. В 1832-1835 учился на юридическом факультете Петербургского университета, получил степень магистра. В 1836-1839 - в Германии, в Берлинском университете слушал лекции Л. Ранке, Ф.К. Савиньи, К. Вердера, К. Риттера, Э. Ганса. Увлекся философией Гегеля, но воспринял прежде всего круг его идей по философии истории, которые критически переработал, обосновывая собственную систему взглядов. Г. входил в кружок Станкевича. В круг его общения входили также Чаадаев, Н.П. Огарев, Герцен. Стал известен своими публичными лекциями по истории, которые читал с 1843 по 1851. Являясь одним из идеологов западничества, Г. стремился занять компромиссную позицию в споре радикального и либерального направлений течения, но в 1846 все же произошел его идейный разрыв с Герценом. Незадолго до смерти был избран деканом историко-филологического факультета Московского университета. Специальных работ по философии не оставил. Интересовался, в основном, философией истории, основные положения которой изложил в теоретических введениях к читаемым курсам. При жизни печатался мало. В 1897 издано два тома его переписки, в 1905 - два тома сочинений (однотомник выходил ранее). Историческое развитие, считал Г., задано бесконечным разумом, "развертывание" которого позволяет выделять исторические ступени социокультурного развития, реализующие все более и более принципы свободы. При этом исторический процесс субстратен и телесен. Историю можно рассматривать как правильно (закономерно и целесообразно) развивающийся организм, причины изменения которого лежат в нем самом. Случившееся, по Г., должно было случиться по внутреннему логическому закону. Конкретика истории поставляет лишь необходимый материал для осмысления идеи истории в философии истории. Только сознающий себя внутренний дух обладает полным и ясным уразумением истории. Г. считал основателем подлинной философии истории Шеллинга, а раскрытие ее проблематики связывал с именем Гегеля. Критически переработанную концепцию последнего, Г. дополнил ее идеей "органической жизни истории" Гумбольдта. Считал, что 18 в. дал всем народам место в истории (сделал их историческими народами), что каждый из них идет в историческом процессе туда, куда ведет его провидение. Исторический процесс пытался трактовать как диалектику необходимости и свободы. Разделял идею "старых" и "молодых" народов. Утверждал, что в бесконечной преемственности истории постоянно происходит смена "лидеров", т.е. тех народов, которые, наследуя предшествующие достижения, способны внести новое начало в историческую жизнь. Восприятие "нового" является условием "удержания" "одряхлевших народов" в историческом процессе. Цель последнего - утверждение такого общества, которое будет сообразно требованиям свободной личности.
В.Л. Абушенко


    ГРОДНЕНСКИЕ ФИЛОСОФСКИЕ ТРАКТАТЫ - комплекс философских курсов из г. Гродно 17-18 вв. различных преподавателей католических школ (А. Бандзевич, М. До-машевич, Ю. Мышковский, И. Стирпейко и др.). В них отразился переход от поздней схоластики к эклектической философии Нового времени, от преимущественно логических курсов к натурфилософии, физике, началам антропологии и т.п. Содержат анализ философских систем Декарта, Гассен-ди, Гоббса, Спинозы, Лейбница и др., а также теорий Ньютона, Коперника и Тихо Браге. Среди Г. ф. т. наиболее полное изложение новой философии и естествознания содержится в "Основах натуральной философии, или физике", написанных в 1787-1789 годах Домашевичем и близких по духу философии Вольфа и Лейбница. Здесь дан анализ перипатетической, томистской и скоттистской школ схоластики, которые рассматриваются Домашевичем как пройденный этап философии, что связывается автором со становлением естествознания. Современная ему философия характеризуется как философия разума (но одновременно Домашевич отстаивает и ряд сенсуали-стских идей). Бадзевичу принадлежит изданный в 1757 на основе курса лекций трактат "Философия аристотелевско-скотовская...", содержащий критику атомизма и картезианства, Мышковскому - "Философия разума" (1790), Стирпейко - "Лекции по экспериментальной физике" (1792). Г.Ф.Т. дают представление о преподавании философии в учебных заведениях Беларуси до нач. 19 в.
Э.К. Дорошевич, В.Л. Абушенко


    ГРОТ Николай Яковлевич (1852-1899) - русский философ и психолог. В 1875 окончил историко-филологический факультет Петербургского университета, после чего пробыл два года в Германии. С 1876 преподавал в Историко-филологическом институте в Нежине. Магистерская диссертация: "Психология чувствований в ее истории и главных основах", докторская - "К реформе логики" (1882). Первый этап творчества Г. носил ярко выраженный позитивистский характер. Начало второго ("метафизического") этапа датируется переездом Г. в Одессу, где он занял кафедру философии в Новороссийском университете. В 1886 приглашен в Московский университет, где проработал до конца жизни. С именем Г. связано реформирование Московского психологического общества (в 1888 избран его председателем) и организация журнала "Вопросы философии и психологии" (в 1889), редактором которого он был до 1896 (с 1894 совместно с Лопатиным). Имел широкий круг знакомств, дружил с B.C. Соловьевым, Лопатиным, князьями Трубецкими, Кавелиным. Был близок с Толстым. Основные работы: "Отношение философии к науке и искусству" (1883); "К вопросу о свободе воли" (1884); "О научном значении пессимизма и оптимизма как мировоззрений" (1884); "Джордано Бруно и пантеизм" (1885); "О душе в связи с современными учениями о силе" (1886); "Жизненные задачи психологии" (1890); "Основания нравственного долга" (1892); "К вопросу о значении параллелизма в психологии (1894); "Основные моменты в развитии новой философии" (1894); "Устои нравственной деятельности" (1895); "Основания экспериментальной психологии" (1895); "Критика понятия прогресса" (1898); "Философия и ее общие задачи" (1904) и др. В первый период творчества находился в круге идей позитивизма с акцентом на органицизм Спенсера. Абсолютизировал научное знание как достоверное, опытным путем добытое. Отвергал любую метафизику как лжеучение и источник заблуждений разума. За философией признавал лишь функцию синтеза знания и средства его "очищения" от следов метафизики, трактовал ее как научную дисциплину. В психологии и теории познания исходил из принципа психофизиологического параллелизма. Чувствование (удовольствие и страдание) понимал как "субъективную оценку гармонии или дисгармонии между тратой веществ в организме и их накоплением в ходе взаимодействия с внешним миром". В психологии был под заметным влиянием идей Сеченова. Познание трактовал как совокупность "психических оборотов": оно начинается с внешних впечатлений, "переходит" во внутренние психические движения, вызывает волевые стремления и заканчивается снова внешними движениями. Умственные процессы при этом - ассоциации чувственных образов, но не "механические", а "органические" (предполагают процессы интеграции - дифференциации образов). Этика Г. исходила из практической установки, требовавшей нахождения оптимального баланса между оптимизмом и пессимизмом как возможности увеличения счастья. Второй период творчества Г. отмечен отказом от установок и многих идей позитивизма, часто измененных на прямо противоположные (в частности, от отрицания свободы воли Г. пришел к ее признанию). Главное же в этот период для него - обоснование необходимости метафизики. Особенно велико в этот период на него было влияние философии Шопенгауэра. Тем не менее многие свои ранние идеи Г. сохранил и переосмыслил в своей новой философии, которую определял как "монодуализм". Это идеи прогресса, "психологической энергетики" (усиленной после знакомства с работами Оствальда), чувствования. Именно из переосмысливания пантеистических идей Бруно Г. и извлек новую для себя идею философии чувства именно как философии (метафизики, а не науки), основанной на анализе состояний познающего субъекта при помощи "априорного метода" и "метода субъективной индукции". Задача философии - перевод "чувства всемирной жизни" в понятия об истинно существующем. Философия Г. строится принципиально не как монистическая, а как допускающая признание нескольких исходных начал (минимум двух), но и не постулирующая их дуализм, а предполагающая их некоторое объединение на "нейтральной" основе. Отсюда - "монодуализм". Основная содержательная тема последнего - анализ "высшей вселенской мировой воли", в которой слиты воедино сущее и должное, т.е. силы. "Божественная мировая воля" задала акт творения, а в своем нравственном аспекте она есть мировая любовь. "Личная воля человека" предназначена усиливать пульс идеальной жизни в мире, содействовать торжеству разума. Соответственно Г. было переосмыслено и понятие прогресса, который стал пониматься как увеличение нравственной жизни во Вселенной в силу роста в нем сознания и самосознания. Ранняя смерть не позволила Г. полностью осуществить свою программу реформирования позитивистской философии.
В.Л. Абушенко
    
    
    ГРОЦИЙ Гуго де Гроот (Grotius, de Groot) (1583-1645) - голландский гуманист, теоретик права, государственный деятель. В своем наиболее известном сочинении "О праве войны и мира" (1625) Г. исследует вопросы международного, гражданского, уголовного права, войны и мира, власти и государственного устройства. Решая вопрос о том, что такое право вообще, Г. анализирует правила, возникшие "путем установления", и правила, вытекающие из "самой природы", соответственно - "право волеустановленное" и "естественное право". Право вояеустановленное "изменяется во времени и различно в разных местах", его источником может быть либо воля Бога (право божественное), либо воля людей (право человеческое). Естественное право всегда "тождественно самому себе", оно существует независимо как от произвола людей, так и от воли Бога, хотя его предписания и не расходятся с божественной волей. Вера в Бога и в особые божественные законы (изложенные в Священном Писании) сочетается у Г. с уверенностью в том, что даже если бы Бога не было, то естественное право все равно бы существовало. Источник естественного права лежит в контролируемом разумом стремлении человека к общению. Эта особенность присуща человеку как существу "высшего порядка". Принципы естественного права отвечают коренным нуждам общежития людей. В основе стремления людей к общению Г. видит чувство самосохранения. Способом противостоять насилию и организовать мирные формы общения является создание людьми государства "не по божественному велению, а добровольно". "Государство... есть совершенный союз свободных людей, заключенный ради соблюдения права и общей пользы". Единая и нераздельная, верховная власть выступает началом, приводящим в движение весь государственный механизм. Результатом общественного договора как акта сознательной деятельности людей может явиться не только отдельное государство, но так же и сообщество государств. Предполагая возможность такого сообщества, Г. уделяет особое внимание разработке норм международного права. Принципы права и гуманности должны регулировать отношения между народами даже в том случае, если проблема войны и мира не разрешима мирным путем. Г. выступал также против религиозных войн и отстаивал принципы религиозной и философской терпимости. Принципы естественного права (первые представления о котором содержатся в учениях софистов и стоиков), сформулированные Г., носили ярко выраженный антифеодальный характер, отвечая интересам буржуазии. Взгляды Г. оказали влияние на формирование философии права в целом и школы естественного права.
А.А. Круглое


    ГРУППА СОЦИАЛЬНАЯ - см. СОЦИАЛЬНАЯ ГРУППА ГРУППОВОЙ 

    ПСИХОАНАЛИЗ, групповой анализ, групповая аналитическая терапия - одновременное лечение группы людей, основанное на использовании совокупности психоаналитических и психоаналитически ориентированных идей, методов анализа, методик и техник, направленных на избавление пациентов от психических травм и конфликтов, обусловивших возникновение их заболеваний и достижение соответствующего терапевтического эффекта. Систематическое использование Г.П. началось на рубеже и в течении 20-х 20 в. Первые серьезные попытки использования Г.П. предприняли психоаналитики: А. Адлер, Т. Барроу, Р. Дрейкурс, Э. Лазелл, Морено, К. Оберндорф, Л. Уэндер, П. Шильдер и многие др. Получивший значительное распространение и популярность термин "групповой анализ" (в значении - Г.П.) ввел в оборот в 1925 психоаналитик Барроу. По Э. Берну, в настоящее время преимущественно используются три вида Г.П.: 1. Психоаналитическая групповая терапия (наиболее распространенныи вид группового лечения, использующий идеи, принципы и приемы классического психоанализа); 2. Групповая аналитическая терапия (уделяющая особое внимание соотнесению всего происходящего в группе с состоянием всей группы и составляющих ее индивидов) и 3. Групповая терапия взаимодействия (форсирующая внимание на анализе взаимодействия между пациентами в целях оказания на них соответствующего влияния, в т.ч. посредством специальных игр).
В.И. Овчаренко


    ГРЮНБАУМ (Grunbaum) Адольф (р. 1923) - американский философ науки немецкого происхождения. С 1938 - в США. Профессор университета г. Бентелем (с 1956). Преподавал проблемы релятивистской теории в Питтсбургском университете (с 1960, основатель и руководитель Центра по философии науки этого учебного заведения). Основные сочинения: "Геометрия, хронометрия и эмпиризм" (1962), "Философские проблемы пространства и времени" (1963), "Современная наука и парадоксы Зенона" (1968), "Основания психоанализа. Философская критика" (1984) и др. С точки зрения Г., философская теория пространства-времени должна основываться на гносеологической по сути проблеме статуса отношений пространственной и временной конгруэнтности. Разделяя позицию "геохронометрического конвенционализма" - тезиса о конвенциональном статусе отношений конгруэнтности и одновременности, Г. полагал (в противовес схеме Ньютона), что физическому пространству и времени не присуща внутренняя метрика. Г. предложил оригинальное теоретико-множественное решение апории Зенона о метрической протяженности для случая континуума пространства-времени. Неоднократно полемизировал с концепцией научного знания Поппера (статьи "Является ли фальсифицируемость краеугольным камнем научной рациональности? Карл Поппер против индуктивизма"; "Способна ли одна теория ответить на большее число вопросов, чем другая, соперничающая с ней?"; "Является ли законным метод ниспровергающих построений в науке?"; "Вспомогательные гипотезы ad hoc и фальсификационизм"). По мнению Г., воинствующий анти-индуктивизм Поппера неоправдан и малообъясним. Точку зрения, согласно которой преимущество более новой теории определимо по тому параметру, что она оказывается в состоянии ответить на большее число вопросов по сравнению с предыдущей, Г. считал ошибочной. По Г., заказ на всеобъемлющее и всестороннее объяснение реальности (либо ее фрагмента) неисполним ни для какой научной теории. Некоторые проблемы, принципиально непостижимые, например, в модели мирообъяснения Эйнштейна, находят свое разрешение в концепции Ньютона. (Вопрос "почему орбита планеты с ничтожно малой массой, находясь в солнечном гравитационном поле, имеет форму совершенно замкнутого вокруг Солнца эллипса", по мнению Г., имеет однозначный ответ у Ньютона и выглядит "основанным на ошибочной предпосылке" у Эйнштейна). Не соглашаясь с мнением Поппера о ненаучности психоанализа вследствие его принципиальной нефальси-фицируемости, Г. акцентировал свое внимание на политических, социальных и нравственных измерениях учения Фрейда. Г. полагал, что герменевтическая интерпретация психоанализа Хабермаса - Рикера - избыточно простой и далеко не лучший экзегетический миф. Трансляция в контекст оценок человековедческих дисциплин как подходов и методик естественных наук, с одной стороны, так и избыточных версий значимости интенциональности в действиях людей, с другой, - согласно Г., одинаково недопустимы. Контент-анализ учения Фрейда, осуществленный Г., продемонстрировал принципиальную фальсифицируемость психоанализа даже в стилистике требований Поппера. По Г., подтверждением этому могут выступать: наименования ряда "культовых" исследований Фрейда (статья "Сообщение о случае паранойи, несогласующемся с психоаналитической теорией" и лекция "Ревизия теории сна"); реконструкция документальной базы психоанализа - наличие в ее массиве набора достаточно "рискованных прогнозов"; присутствие в практике сторонников Фрейда самых разнообразных, но при этом эффективных психоаналитических техник; методологическая ипостась творчества Фрейда (работы "По поводу критики невроза страха" и "Конструкции в анализе") и т.д. Психоанализ, по мнению Г., безусловно, - наука, хотя "плохая" и даже "худшая". Подвергнув реконструкции и установив теоретическое ядро учения Фрейда, Г. пришел к выводу о том, что необходимым компонентом и посредником для достаточно адекватного видения пациентом неосознаваемых причин его невроза выступает применение психоаналитического метода вкупе с его соответствующей интерпретацией. Такое же видение каузально необходимо на протяжении всего течения психоанализа с целью излечения невроза. ("Упреждающие представления должны кореллировать внутренней душевной реальности" - в этом и Фрейд, и Г. были солидарны). Одновременно ошибочные праксисы и оговорки пациента, с точки зрения Г., как правило, увязываются с тематикой его вытесненных желаний лишь вследствие явных или неявных установок психоаналитика. Цепочки же "свободных ассоциаций" раньше или позже встречают такие фрагменты психики, которые однозначно принадлежат сфере сознания (мысли пациента о жизни и смерти, например). Сама же клиническая практика и ее реальные результаты, по мнению Г., отнюдь не убеждают в том, что психоанализ занимает какое-либо исключительное положение в иерархии психотерапевтических методик.
А.А. Грицинов


    ГУМАНИЗМ (лат. humanitas - человечность) - мировоззрение антропоцентризма (характерного еще для мышления и социальной практики античности в версиях Цицерона, именовавшего "гуманистическим" состояние эстетически завершенной культурной и нравственной эволюции "подлинно человечного" индивида, и Гая Юлия Цезаря, осуществлявшего политику "милосердия"), перманентно подвергающегося осмыслению и рефлексии в канонах ценностных подходов Ренессанса и более поздних философских систем. (В узком смысле может трактоваться как определенное культурное движение Ренессанса). Термин "Г." был введен в научно-просветительский оборот немецким педагогом Ф. Нит-хаммером в 1808. Постулирует высшую, самодостаточную и самоосознающую значимость человека; провозглашает вне-и античеловеческим все, что способствует его отчуждению и самоотчуждению; отвергает идею приоритета идей и истин "сверхчеловеческого" происхождения в ряду феноменов посюстороннего мира. Теоретики Г. в эпоху средневековья противостояли схоластам по вопросам содержания и направленности "чисто человеческого" образования, опираясь на авторитет мыслителей Древней Греции и Древнего Рима. К представителям данного течения эпохи Возрождения и Нового времени традиционно относят Данте, Петрарку, Бокаччо, Леонардо да Винчи, Балла, Эразма Роттердамского, Бруно, Бодена, Монтеня, Рабле, Ф. Бэкона, Мора, Агриколу, фон Гуттена, Цвингли и др. Церковная реформация в Западной Европе положила конец Г. (особенно в Германии) как особому направлению философствования и сопряженной интеллектуальной традиции. В дальнейшем усилиями представителей школы романтизма, а также таких самодостаточных философских фигур как Шиллер, Гете, Лессинг, Гердер - Г. был вновь легитимизирован в контексте реконструкции идеалов античного миропредставления. По Канту, человек может быть для другого человека только целью, но никогда не средством. Г., исповедуемый идеологами индустриализма и Просвещения, основывался на идее естественного прогресса общества в контексте линейных представлений о развитии и истории. Кризис этой разновидности Г., связанный с экономическими кризисами и античеловеческой общественной практикой большевизма и фашизма в 20 в., был в ряде случаев интерпретирован как крушение ценностей европейской цивилизации и культуры, да и самой Европы в целом (Ницше, Шпенглер, Фромм и др.). Вступление авангардных либеральных государств 20 в. в стадию развития, близкую канонам "постиндустриального", "информационного" общества, актуализировала проблему оптимизации функционирования человеческого фактора в социальной жизни. Г. приобрел прак-сеологический срез "очеловечивания" и сопряженной тематизации всей совокупности общекультурных, образовательных, просветительских и "социализаторских" стандартов (идеи и гипотезы "общечеловеческих ценностей", "человеческих качеств" и т.д.). Наряду с этим, в 20 в. идеология и теория прагматизма, центрируясь в конечном счете на идее многомерной (по целям, мотивам, потенциально достижимому объему и процедурам интерпретации) обусловленности нашего познания природой человека, также выступает как одна из версий философского (в данном случае - методологического) Г. В концепции экзистенциализма Сартра Г. трактуется как "обреченность человека на свободу". Люди, будучи заброшенными однажды в мир, всегда отвечают за все свои действия. Высокогуманистичную абсолютность свободы Сартр дополняет тотальностью ответственности. Г., по Сартру, - это интенция человека на уяснение, своеобычную декодиров-ку своего подлинного потенциала и, тем самым, воссоздание самого себя.
А.А. Грицанов


    ГУМАНИСТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ - направление современной психологии, все еще не являющееся строго организованной теоретической системой. Это движение возникло в 1950-х как теоретическая альтернатива двум ведущим интеллектуальным течениям в психологии - психоанализу и бихевиоризму. Г.П. выступает против построения психологии по образцу естественных наук и называет себя "психологией третьей силы". Принципы гуманистических этики и психологии близки феноменологии и глубоко связаны с экзистенциальной философией: 1) человек ответственен за свои поступки; 2) каждый признает право другого на самостоятельное творение собственной жизни, ценит его внутренний субъективный мир; 3) любые эмоции, в том числе негативные, составляют внутренний опыт индивида и должны восприниматься другими доброжелательно; 4) каждый человек живет только в настоящем моменте - "здесь-и-теперь", и именно этот момент существует для бытия. Поэтому в практическом плане основная тема Г.П. - использование индивидуального внутреннего опыта для изучения и изменения его личности. Позиции представителей Г.П. (Маслоу, Роджерс, Г. Олпорт, Фромм и др.) неоднородны. Тенденции к экзистенциализму и феноменологии сочетаются с антропологией и персонологическими теориями личности. За основную модель представлений о человеке принимается ответственный человек, свободно делающий выбор среди предоставленных возможностей. Человек всегда находится в процессе становления, т.е. он ответственен за реализацию как можно большего числа возможностей и живет полноценной жизнью, если выполняет это условие. Отказ от подобного становления и личностного роста является трагедией, предательством своей человеческой сущности. Вера в значительность личной, субъективной реальности и личностного смысла существования, - вот источники персональной ответственности за делаемый выбор. Гносеологические установки Г.П. следующие (Маслоу): 1) человека нужно изучать как единое, уникальное, организованное целое; 2) позитивный личностный рост и самосовершенствование раскрывает внутреннюю природу человека; 3) признание творчества, универсальной и неотъемлемой функции человека, основным объяснительным принципом гуманистической природы человека; 4) изучение психически здорового человека - условие понимания человеческой природы в его норме и патологии; 5) невозможность в изучении поведения человека полагаться на исследования поведения животных, поведение человека может быть понято только в свете влияний культуры, существующих в данный конкретный момент истории. Практическая привлекательность идей Г.П. - признающей личность как зрелую, уникальную и целостную систему, которая представляет самоактуализировавшегося человека не как обычного человека, которому что-то добавлено, а как обычного человека, у которого ничто не отнято - создает условия для создания различного рода поддерживающей, "недирективной" психотерапии. Подобно тому как неудовлетворение жизненных потребностей может привести к физическому истощению организма, фрустрация высших человеческих целей может привести к психической патологии, неврозу. Поэтому новым шагом в оказании психологической помощи, будет "терапия, центрированная на человеке" (Роджерс), т.е. психологический контакт терапевта и клиента, приводящего к конструктивному изменению личности, должен пройти эволюцию от терапевтической техники к человеческим взаимоотношениям.
Д.В. Ермолович


    ГУМАНИСТИЧЕСКАЯ РЕЛИГИЯ (лат. humanus - человечный и лат. religio - набожность) - по Фромму, один из типов религии, отличительным признаком которого является избрание человека и его силы в качестве центра, родственного всему миру, постигаемого мыслью и любовью. В этой религии Бог есть символ сил самого человека, реализуемых им в жизни, образ высшей человеческой самости. Главная добродетель этого типа религии - самореализация человека, развитие им способности любви ко всем живым существам и переживание единства со всем. Преобладающим настроением Г.Р. является радость. В качестве примеров Г.Р. Фромм называл ранний буддизм, учения Исайи, Иисуса, Сократа, Спинозы, некоторые направления в иудаизме и христианстве (преимущественно мистического толка) и др.
В.И. Овчаренко


    ГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ПСИХОАНАЛИЗ (лат. humanus - человечный, человеколюбивый и психоанализ) - самоназвание психоаналитического учения Фромма, в котором особое внимание уделяется гуманитарным, культурным и социальным факторам при одновременном признании приоритетности проблем человека в организации общественной жизнедеятельности и построении "здорового общества".
В.И. Овчаренко


    ГУМБОЛЬДТ (Humboldt) Вильгельм фон (1767-1835) - немецкий философ, языковед, государственный деятель, дипломат, один из основателей Берлинского университета (1810). Ведущий представитель гуманизма и идей гуманности в немецком идеализме. Мировоззрение Г. органично соединяло в себе такие базовые основания, как тотальность (в художественном изображении жизни) и универсальность. Идеи Гердера о целостности всемирно-исторического процесса, о народах как живых организмах, о включенности деятельности отдельного человека в бесконечное поступательное развитие общества как предпосылке исследования истории были творчески переработаны Г. наряду с эстетическими концепциями Гете и Шиллера, ориентированными на классическую Грецию как воплощение идеала. Историк, по Г., должен проникать во внутренние содержание и смысл истории дабы избежать опасности быть простым регистратором исторических результатов. Работы Г. 1790-1800-х о древнегреческой культуре соединили проблематику истории и эстетики. В философии истории Г. перерабатывал опыт Великой французской революции, раннее его сочинение "Идеи к опыту, определяющему границы деятельности государства" (частично опубликована - 1792, полностью - 1851) - являет собой рассуждение о политических условиях, призванных обеспечить свободное развитие индивида и народа. По Г., задачами государства являются защита внешних рубежей и обеспечение правопорядка в стране при условии предоставления всех возможностей для свободного и раскрепощенного национального и индивидуального развития. Надежда Г. на достижение идеала с помощью социальных реформ, воспитания, самосовершенствования обусловили возрастающую роль педагогических мотивов в его творчестве. Как результат инициированной Г. реформы образования была создана гуманистическая гимназия в ее классическом облике. Г. стремился преодолеть дуализм материи и идеи, материала и формы; из их слияния возникает, по Г., "организация" - в мире физическом, "характер" - в мире интеллектуальном и моральном. "Тайна всего бытия" заключена, по Г., в индивидуальности (личности, народа). Вся философия Г. может рассматриваться как характерология форм культуры, выражающих самобытную внутреннюю форму "духа народа". Моментом такой сравнительной характерологии (сам Г. понимал ее как "антропологию") оказалось и "сравнительное языкознание", одним из родоначальников которого стал Г. ("О сравнительном изучении языков...", 1820). В трактате "О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества" (опубликован как введение к работе "О языке кави на острове Ява", т. 1-3, 1836-1839) подчеркивается творческая природа языка: язык - не столько продукт деятельности, нечто созданное, сколько сама деятельность, т.е. непрестанно совершающийся процесс порождения смысла, "орган, образующий мысль", продукт "языкового сознания нации": в самой структуре языка (его "внутренней форме") воплощено определенное воззрение на мир ("мировидение") того или иного народа. Языковед должен постичь язык как продукт творчества народного духа. Г. явился по существу основоположником философии языка как самостоятельной дисциплины и оказал огромное влияние на развитие языкознания в 19-20 вв. Принимая философское учение И. Канта, Г. стремился конкретизировать и развить его на материале общественной истории. Согласно теории исторического познания Г., всемирная история есть результат деятельности духовной силы, лежащей за пределами познания, поэтому она не может быть понята с причинной точки зрения. Историю как науку в известной степени может заменить эстетика. В своем учении о языке Г. предложил оказавшийся весьма ценным метод сравнительно-исторического исследования языков.
А.А. Грицанов


    ГУМИЛЕВ Лев Николаевич (1912-1992) - русский историк-этнолог, философ, автор оригинальной концепции исторического процесса. Сын поэтов Анны Ахматовой и Николая Гумилева. Арестовывался в 1933 и 1935. В заключении на Беломорканале и в Норильске (1938-1943). В 1948 Г. защищает диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук (тема - "Подробная политическая история первого тюркского каганата"), но, не успев получить документы ВАК, арестовывается. Вновь в заключении - до 1956. Доктор исторических наук (1961, тема - "Древние тюрки 6-8 вв."). Доктор географических наук (тема диссертации - "Этногенез и биосфера Земли", депонирована во ВНИИНТИ в 1979). Основные сочинения: "Хунну" (1960), "Иакинф (Бичурин). Собрание сведений по исторической географии Восточной и Срединной Азии" (1960), "Подвиг Бахра-ма Чубины" (1962), "Открытие Хазарии" (1966), "Древние тюрки" (1967), "Поиски вымышленного царства" (1970), "Хун-ны в Китае" (1974), "Этногенез и биосфера Земли. Вып. 1-3" (1979, 1989), "Древняя Русь и Великая Степь" (1989), "География этноса в исторический период" (1990), "Закон Божий" (1990), "Тысячелетие вокруг Каспия" (1991), "От Руси к России: Очерки этнической истории" (1992), "Этносфера: История людей и история природы" (1993), "Ритмы Евразии. Эпохи и цивилизации" (1993), "Из истории Евразии" (1993), "Черная легенда. Друзья и недруги Великой Степи" (1994) и др. Парадоксальная по содержанию и подчеркнуто неакадемическая по способу изложения, философско-исто-рическая концепция Г. в основаниях своих излагается в трактате "Этногенез и биосфера Земли". Своеобразие концепции Г. определяется прежде всего ее исходными установками: 1) преодолеть понимание исторического как "надприродно-го" посредством рассмотрения истории в контексте географических процессов; сфера историко-географических закономерностей связывается Г. с феноменом этноса; 2) подчеркнуть принципиальную "мозаичность" человечества, лишающую оснований европоцентристское разделение народов на исторические и неисторические, передовые и отсталые; исторические свершения связываются Г. не с прогрессом единой человеческой цивилизации, а с активностью дискретных образований - этносов; 3) акцентируя неоднородность исторического времени, сосредоточить внимание на экстраординарных всплесках человеческой активности, имеющих огромные исторические последствия (например, завоевания Александра Македонского или Наполеона), но загадочных по своим источникам и до сих пор не нашедших вразумительного объяснения; 4) свести различие между гуманитарным и естественнонаучным знанием к различию в степени достоверности, ориентироваться на исследовательские стандарты и понятийный аппарат естественных наук; этнос трактуется Г. как природное (хотя и не биологическое) явление. Отношение Г. к историческому материализму напоминает позднесредневековую концепцию "двух истин": поступательное развитие общественно-экономических формаций не отрицается, но фактически относится к разряду "истин веры", тогда как строго научное "эмпирическое обобщение" представляет историю как сеть природных процессов этногенеза. Этнология, разработанная Г., подчеркнуто и последовательно еретична - им отвергаются все выделяемые традиционной наукой признаки этноса: язык, особенности культуры, этноним, самосознание, единство происхождения. Единственным реальным этнодифференцирующим признаком Г. считает этнический стереотип поведения, за которым стоит гипотетическое "этническое поле". Этнос трактуется Г. как энергетический феномен, связанный с биохимической энергией живого вещества, открытой Вернадским. Способность этноса к совершению работы (в физическом смысле - походам, строительству, преобразованию ландшафта и т.п.) прямо пропорциональна уровню "пассионарного" напряжения. "Пассионарность" определяется Г. как способность и стремление к нарушению инерции агрегатного состояния среды. Проявления пассионарности легко отличимы от обыденных поступков, продиктованных инстинктом самосохранения, - они стихийны и могут быть саморазрушительными. Индивиды-пассионарии (в просторечии - "великие люди") посредством пассионарной индукции "заражают" своих соплеменников, обеспечивая высокий уровень пассионарного напряжения этноса в целом. Универсальная схема этногенеза включает в себя пассионарный толчок, рождающий новую этническую систему, и инерционное движение растраты полученного энергетического импульса - к состоянию го-меостаза (равновесия с окружающей средой). Анализ географии процессов этногенеза (зоны этногенеза представляют собой сплошные полосы на земной поверхности, ограниченные кривизной земного шара) приводит Г. к гипотезе о внепла-нетном происхождении пассионарных толчков. В этнологии Г. различаются этногенез и этническая история. Этногенез обусловлен внеземным пассионарным импульсом, рождающим в определенном регионе суперэтнос (комплекс родственных этносов, аналог "локальных цивилизаций" Тойнби). Этническая история - история отдельного этноса, обусловленная не только ритмом этногенеза, но и особенностями ландшафта, культурными традициями, контактами с соседями и т.п. Именно эти особенности обусловливают внутреннее своеобразие суперэтносов. Этнология Г., представляющая собой необычное сочетание богатейшей фактологии, сверхсмелых гипотез и визионерской убежденности, значительна прежде всего как радикальная постановка проблемы выработки нового понимания истории, вписывающего ее в контекст глобальных природных процессов.
В.Н. Фуре


    ГУМПЛОВИЧ (Gumplowich) Людвиг (1838-1909) - польско-австрийский социолог и правовед, преподаватель в университетах Кракова и Граца, автор многих социологических и юридических работ, основоположник теории "социального конфликта", "этноцентризма", оригинальных теорий происхождения государства, рас и законов социального развития. Основные сочинения: "Раса и государство" (1875), "Расовая борьба" (1883) и др. Г. весьма убедительно показал принципиальное отличие социологии от истории, психологии, права, политэкономии, определив специфический характер ее объекта и предмета исследования. Подчеркнув, что для истории и других гуманитарных наук предметом являются те или иные действия личности, события, Г. обосновывает, что "предмет социологии составляет система движений социальных групп, повинующихся столь же вечным, неизменным законам, как солнце и планеты". Предметом социологии, по Г., являются закономерности развития человечества, его классов, социальных групп, социальных отношений, возникающих из взаимодействия человеческих групп и общностей. "Отыскать во всех этих столь различных процессах социального развития социальные законы, действующие в них и управляющие ими, - писал Г., - великая и отнюдь не легкая задача социологии". Г. первым в социологии не только сформулировал ее общие и специфические законы, но и создал их классификацию. Исходя из той методологической посылки, что субстратом социологического закона является социальная группа, человеческий род, и чертами социологического закона, как и природных явлений, являются однообразие, повторяемость, он характеризует такие специфические законы: правильность развития, периодичность, сложность, взаимодействие разнообразного, всеобщая целесообразность, тождество сил, тождество процессов, параллелизм. Общество развивается, по Г., строго закономерно, под действием социальных законов. Его движущей силой является стремление социальных групп к самосохранению и постоянному повышению своих благополучии. Это стремление в свою очередь "приводит к стремлению властвовать над другими социальными группами и их порабощению, - которое, при столкновении с подобными же стремлениями других групп, приводит к борьбе за власть над другими социальными группами". Вся история человеческого развития - сплошная борьба социальных групп. Борьба между ордами (т.е. группами, объединенными физико-антропологическими и этническими признаками), в результате которой возникает государство, в дальнейшем сменяется борьбой, с одной стороны между государствами, с другой - внутри государств: между группами, классами, сословиями, политическими партиями. Особенно много внимания уделил Г. борьбе рас в книге "Расовая борьба". Но понятие "раса" он определял социальными признаками, а не биологическими. Поэтому по существу речь шла о борьбе классов. Г. является автором теории "этноцентризма", которая также обосновывается им прежде всего в книге "Расовая борьба". Он утверждал, что существует разный характер отношений внутри группы и между группами. Опираясь на выведенный им "всеобщий высший закон" - закон самосохранения, Г. доказывал, что если для отношений внутри группы характерны сплоченность, солидарность, высокое уважение к выработанным внутри группы нравственным и эстетическим ценностям, то для отношений между группами, напротив, характерны враждебность, недоверие, взаимное презрение и т.п. В настоящее время термин "этноцентризм" применяется в социологии и социальной психологии. Г. - автор оригинальной концепции происхождения и сущности государства. По Г., объективные закономерные действия социальных групп ведут к созданию государства. Первое действие здесь состоит в порабощении одной орды другой, одного племени другим, одной социальной группы другой, в организации господства над порабощенными, для чего создаются соответствующие учреждения. "Каждое государство является совокупностью учреждений, имеющих целью господство одних над другими, и именно меньшинства над большинством. Поэтому государство есть организация господства меньшинства над большинством". Таким же путем, по Г., происходило и образование наций. По его мнению нации образовались не путем собственного роста племени, народности, а путем порабощения многих племен более могучими, иногда объединенными племенами. Поэтому в государственной форме объединения людей как правило есть несколько народностей, наций. Внеся достойный вклад в развитие социологии, Г. стремился возвысить социологию над всеми гуманитарными науками. Он считал, что она есть основа всех социальных наук: "... как наука о человеческом обществе и о социальных законах социология представляет, очевидно, фундамент всех наук, занимающихся отдельными частями человеческого общества, отдельными направлениями человеческой деятельности, наконец, отдельными проявлениями общественной жизни".
Г.П. Давидюк


    ГУРВИЧ (Gurvitch) Георгий Давыдович (Жорж) (1894-1965) - французский и российский социолог и философ. Учился в разных учебных заведениях России и Западной Европы. Изучал философию, социологию, право. В 1917-1918 преподает в Петроградском университете. В 1918 назначен профессором Томского университета. В 1920 эмигрировал. В 1921-1925 читал лекции в Пражском университете. Работал в Германии. Затем переехал во Францию, где работал в университетах Бордо (1929-1935) и Страсбурга, где заменил на кафедре М. Хальбвакса. В 1928 принял французское гражданство. Поддерживал отношения с Н. Гартманом, Шелером, Гуссерлем и др. философами. Участия в дискуссиях русских философов за границей не принимал. Во время войны преподавал в Гарвардском и Колумбийском университетах США, был директором Французского института социологии в Нью-Йорке. Сблизился с Морено, Сорокиным, Р. Паундом. С 1949 и до конца жизни возглавлял кафедру социологии в Сорбонне, основанную Дюркгеймом. Основал Центр социологических иследований (1946) и Лабораторию социологии познания и морали, Международную ассоциацию социологов франкоязычных стран, журнал "Международные тетради по социологии". Инициировал ряд программных для западной социологии коллективных трудов: "Социология" (Т. 1-2, 1947, совместно с У. Муром); "Социометрия во Франции и в США" (1950); "Индустриализация и технократия" (1949); "Трактат по социологии" (Т. 1-2, 1960-1962). В России опубликовал только одну небольшую работу, посвященную исследованию творчества Феофана Прокоповича (1915), в Праге - работу "Фих-тевская система конкретной этики" (1924). Основные работы Г. опубликованы на французском (хотя он опубликовал во Франции и несколько статей на русском). Г. принадлежат: "Современные тенденции немецкой философии. Гуссерль, Ше-лер, Э. Ласк, Н. Гартман, Хайдеггер" (1930); "Идея социального права. Развитие и система социального права. История доктрины с 17 до конца 19 в. " (1932, защищена как докторская диссертация); "Юридический опыт и плюралистическая философия права" (1935, знаменует переход Г. к социологической проблематике); "Эссе о социологии" (1938); "Социология права" (1942, на англ, языке); "Декларация социальных прав" (1944, на англ, языке); "Введение в исследование социологии познания" (1948); "Социальные детерминизмы и человеческая свобода" (1955); "Социология К. Маркса" (1959); "Прудон. Его жизнь, его дело" (1965); "Диалектика и социология" (1962); "Исследование о социальных классах. Идея социальных классов Маркса и современность" (1966); "Социальные рамки познания" (1966) и др. Занимался проблемами истории философии и социологии, теорией и методологией социологического знания, социологией права, морали, познания. Г. исходил из установки на теоретический синтез различных отраслей и концепций в социологии. Это потребовало критического методологического анализа практически всех современных ему направлений мысли и постоянной корректировки собственных взглядов (не зря его теорию называли "доктриной перманетной революции в социологии"). Сам Г. свою социологию квалифицировал как "диалектический микросоциологический гиперэмпиризм". Социология, по Г., должна основываться на диалектике и заниматься социальными микроотношениями людей внутри макрогрупп. Такая двойственная ориентация позволяет снять противоположность материализма и идеализма, преодолеть односторонность имеющихся концепций. Диалектика понимается при этом как инструмент познания, конструируемый исследователем для получения желаемых результатов. Она должна быть связана с эмпирическими данными, т.е., стать "недогматической, эмпирико-реа-листической диалектикой". "Ее задача - разрушение всех принятых воззрений, сложившихся теоретических синтезов и принятых на веру очевидностей. Диалектика (как инструмент познания) выполняет прежде всего регулятивные функции, задает основополагающие рамки: она ставит перед человеком вопросы, проблематизирует жизненные ситуации, предупреждает его о грозящих трудностях будущего, но не дает никаких готовых ответов. Центральными для понимания активности человека оказываются три понятия: "фатализм", "детерминизм", "свобода". Свобода трактуется Г. в духе laisser - faire, понимается как произвольное и спонтанное (без всяких ограничений) действие. В этом плане им критикуются любые проявления фатализма как трансцендентной и непостижимой (мистической) судьбы. Однако свобода человека в реальном социуме не безгранична, она всегда детерминирована. Как вариант детерминистской концепции Г. рассматривается марксизм, основным знатоком и критиком которого он себя считал. Маркс, согласно Г., создал "диалектику реального гуманизма", противопоставленную гегелевскому спекулятивному идеализму. В этом плане "поздний" Маркс полностью дедуцируем из "раннего". Однако, во второй период своего творчества Маркс усилил принцип материалистического монизма, что привнесло в его концепцию недопустимый фатализм. Нет универсальной детерминирующей поведение людей причины. Нужно говорить, считает Г., о плюрализме реально действующих "детерминизмов". Каузальные (ограничивающие действие) законы - это интегративная характеристика сложившихся комбинаций реальных ансамблей, они (законы) не могут, следовательно, претендовать на универсальность и неизменность. Их следует рассматривать, скорее, как "технические методы" познания. Не является всеохватывающим и какой-либо тип социальных законов: эволюционные законы не отвечают на вопрос "почему?", функциональные - носят сугубо описательный характер, статистические - применимы лишь для объединения наблюдаемых фактов в совокупности. Ориентироваться, следовательно, необходимо на микросоциологию, на изучение человека в конкретных ситуациях его деятельности. Необходимо выделение репрезентированных социальных типов, что позволит применить к изучению поведения человека методы микроанализа, в частности, социометрии (метод "качественной и дискретной типологии"). Конструирование типов (метод социологии) отличен как от генерализирующих и аналитико-систематизирующих методов, так и от сингуляризирующего метода исторических наук, занимая промежуточное положение между ними. Социология через процедуры типологии занимается исследованием "целостных социальных феноменов" (понятие Мосса). Через "целостные социальные феномены" происходит утверждение динамичной социальной реальности. Они никогда не идентичны ни одному из своих конкретных содержаний и не могут быть редуцированы к индивидуально-психическому. Они задают, кроме того, импульсы изменения обществу. Социум - продукт коллективного творчества и волевых усилий людей, между которыми постоянно возникают конфликты, которые, аккумулируясь, способны приводить к социальным взрывам. Следовательно, социум должен стремиться к выработке механизмов, блокирующих нарастание в нем негативных тенденций (к их нарастанию ведет централизация, бюрократизация, технократизация социальной жизни). Отсюда идеал Г., обосновываемый им в ряде работ, - плюралистическая демократия, децентрализованное планирование экономики, организованный капитализм (или "плюралистический коллективизм" на принципах самоуправления). Эти идеи Г. опираются на его философские работы первого периода творчества, в которых он обосновывал принципы философского плюрализма. Г. исходит из идеи Абсолюта, но доказывает самостоятельность этической сферы, ее независимость от метафизики и религии. Нравственное действие предполагает "самостоятельное участие", являющееся условием восхождения к Абсолюту, предполагающему множество путей своего постижения (в том числе научную и художественную деятельность). Моральное, научное и эстетическое творчество Г. характеризует как "светское богослужение". Это есть система "автотеургии", смысл которой как раз и состоит в обосновании "самостоятельного участия" в Божественном творчестве (через "волезрение", "волевую интуицию" человек способен возвысится до "непосредственного видения творческого потока"). Бытие многоплано-во, мир не закончен и "непрерывно продолжает твориться", что предполагает постоянную проблематизацию жизни и соучастие человека через мир повседневности в "творческом потоке".
В.Л. Абушенко
    
    
    ГУРДЖИЕВ Георгий Иванович (1872/1873/1877-1949) - русский мыслитель. В юности у Г. появляется интерес к аномальным явлениям. В поисках "истинного знания" посетил множество стран Центральной Азии и Среднего Востока, остаток жизни провел в Европе и Америке. В конце 1913 создал первые учебные группы Института Гармонического Развития Человека. С началом революции уезжает со своими учениками на Кавказ. В 1917-1918 Институт Г. (в различных организационных формах) функционировал в Тифлисе, затем, после эмиграции из России, в Константинополе (1919-1921) и во Франции. (В западной культурной традиции принято полагать датой основания Института - 1922, Франция, замок 14 в., Фонтенбло. Многочисленные американские и европейские интеллектуалы, обучавшиеся там, именовались "лесными философами"). В 1924 его филиал открывается в Нью-Йорке. Доктрина Г. квалифицировалась на Западе как "русский мистицизм". Она включает в себя элементы йоги, тантризма, дзен-буддизма, суфизма. Считая предназначением человека обретение им своей подлинной сущности, Г. усматривал смысл существования своего Института в создании условий, в границах которых "ничего не могло быть сделано автоматически и неосознанно". С этой целью использовались различные упражнения, особое внимание обращалось на музыку, танец, технику медитации. Все виды искусства, по Г., являются закодированной системой древних знаний, "формами письма", а потому в подлинном искусстве нет ничего случайного, его необходимо "уметь читать". Космос у Г. принципиально децентрирован, человек находится под постоянным воздействием различных смысловых полей, что затрудняет выбор собственного пути и предполагает непрестанные усилия. Однако любая нация, класс, всякая эпоха, равно как и любая социальная группа располагают определенным количеством "поз", из которых они никогда не выходят и которые представляют их специфический "стиль", связанный с определенными формами мышления и чувств. Человек не может произвольно трансформировать ни форму своих мыслей, ни форму своих чувств, не изменив "поз". В основе понимания Космоса у Г. лежит глобальный принцип единства микро- и макроуровней. Человек включен в космологические процессы. Все в мире, по Г., материально и находится в движении, характеризуясь лишь различными степенями плотности. Душа человека также материальна, она состоит из очень тонкой субстанции и приобретается им в течение всей жизни. Человек не имеет постоянного, неизменного, индивидуального "Я". Он не может сразу (раз и навсегда) овладеть каким-то готовым общим смыслом существования. Вместо него существуют тысячи отдельных "я", нередко совершенно неизвестных друг другу, взаимоисключающих, несовместимых друг с другом, включенных в разнообразные смысловые поля. Все человечество Г. представлял в виде четырех кругов. Внутренний круг - "эзотерический" (люди, достигшие высочайшего уровня развития и обладающие неделимым "Я"). Люди среднего, "мезотериче-ского" круга обладают всеми качествами, присущими людям "эзотерического" круга, но их знание имеет более опосредованный, теоретический характер. Третий круг - "экзотерический", знания входящих в него людей носят абстрактный характер, их понимание не выражается в действиях. Наконец, четвертый, "внешний" круг - круг "механического человечества" ("механических кукол"). Именно здесь, прежде всего, по Г., порождается зло, имеющее "механическую природу". У людей здесь нет взаимопонимания, они противопоставлены друг другу. Преодоление "механистичности" начинается с самонаблюдения, обеспечивается постоянными упражнениями и заключается в сбрасывании с себя "масок", принимаемых за сущность человека. Реальность не должна быть иллюзорной ("масочной"). Для сбрасывания "масок" необходимо владение технологиями личностных трансформаций. Известно три таких способа: работа с телом (путь факира), работа с верой и психикой (путь монаха), работа с разумом и знанием (путь йога). Однако эти пути не могут быть реализованы в современной культуре, нужен "четвертый путь", предполагающий осознавание каждого мига бытия, который Г. и предлагает. Поэтому учение Г. имеет самообозначение концепции "четвертого пути". Атаки представителей школы Г. на веру людей Запада 1930-1940-х в Эго, созданное Господом для того, чтобы человек мог управлять миром природы, с великой искренностью воспринимались неофитами как возможность преодолеть собственные прежние клаустрофобные миропредставления. В наиболее систематической форме идеи Г. изложил его ученик П.Д. Успенский. Первая книга Г. была написана им незадолго до смерти - "Все и вся, или Рассказы Вельзевула своему внуку", вторую книгу - "Встречи с замечательными людьми" составили рукописи, опубликованные учениками после его смерти.
А. А. Грицанов


    ГУССЕРЛЬ (Husserl) Эдмунд (1859-1938) - немецкий философ, основатель феноменологии, одна из наиболее значительных фигур в философии 20 века. Для формирования его взглядов большое значение имели теории описательной психологии Брентано и К. Штумпфа, логические идеи Лот-це, Больцано, Фреге, историцизм Дильтея, трансцендентальный идеализм неокантианства (Наторп). Кроме того, в текстах Г. заметно влияние Декарта, Канта, Лейбница, Локка, Юма. Творчество Г. можно разделить на несколько этапов. Первый из них, который характеризуется эмпирико-позити вистским уклоном, представлен работой "Философия арифметики" (1894), направленной на раскрытие психологических оснований логики и математики. В ключевой работе второго этапа - "Логических исследованиях" (1901) - намечен радикальный разрыв с психологизмом и эмпиризмом, сформулированы основные категории и программа новой философской дисциплины - "феноменологии". В 1 томе ("Пролегомены"), критикуя антропологизм и психологизм в логике (стремление редуцировать истины логики и математики к специфике индивидуального или группового дознания), Г. стремится обосновать "чистую логику", которая призвана раскрыть объективно-идеальное единство теоретического знания, являющееся независимым как от связей между физическими объектами, так и от связей психических переживаний конкретного индивида. Наиболее важен 2 том, где обозначены центральные проблемы всего последующего творчества Г. В "Логических исследованиях" эксплицируются категории и принципы феноменологии, которая призвана показать возможность "чистой логики" как фундамента научного познания. Феноменология - до-теоретическая и беспредпосылоч-ная наука, не связанная метафизическими понятиями, которая, по Г., непосредственно описывает процесс консти-туирования смысла сознанием. Эта непосредственность обусловлена тем, что феноменология "выносит за скобки" как аппарат умозаключений, так и традиционные метафизические проблемы, из которых фундаментальная - проблема трансценденции или '"внешнего мира". Основной теоретической предпосылкой "Логических исследований" является теория значения, а основе которой лежит различение "обозначений" (Anzeichen) и "выражения" (Ausdruck) как двух различных функций знака (Zeichen). В первом случае знак используется в обыденной коммуникации и выполняет собственно знаковую функцию - указывает на предмет или иной знак. Эта функция является вторичной или производной по отношению к "выражению", которое существует вне коммуникации и является носителем значения. Таким образом, для феноменологии главным оказывается исследование "одинокого", исключенного из коммуникации сознания, которое представляет собой первичный источник смыслов. Третий, "трансцендентальный" период, охватывает большую часть творческого наследия Г. В "Идеях к чистой феноменологии" (1913) проблематика феноменологического исследования сознания получает дальнейшее развитие. В отличие от "Логических исследований", полем исследования феноменологии становится "трансцендентальное сознание". Для достижения "феноменологической установки" и сферы чистого сознания необходимо последовательное проведение особой процедуры - феноменологической редукции или "эпохе". Первый этап, заключающийся в вынесении за скобки всех суждений о предметах внешнего мира (область "естественной установки" или обыденного сознания), позволяет выделить индивидуальное сознание или психологическую субъективность в качестве области исследования феноменологической психологии. Сознание предстает как феномен, не включенный в каузальность природных процессов. Второй этап - эйдетическая редукция - направлен на выявление сущностной архитектоники сознания или его a priori, представляющего собой поле чистых сущностей или "эйдосов", которые имманентны психическим актам и в то же время несводимы к ним. Третий этап или трансцендентальная редукция, заключающаяся в вынесении за скобки психологической жизни сознания, открывает сферу исследования собственно феноменологии, как философской науки. Это трансцендентальное сознание, ego, которое является носителем объективно-идеальной значимости опыта и не может быть редуцировано ни к причинно-следственной связи физических вещей, ни к связи психических переживаний отдельного субъекта. В то же время, трансцендентальное сознание не представляет собой самостоятельной онтологической сферы "идей" или идеальной субстанции в стиле Декарта. Термин "сознание" используется Г. в специфическом смысле, выражающем стремление отграничить феноменологию от метафизической традиции. Трансцендентальное сознание уже всегда имманентно содержит в себе любую транс-ценденцию, будь то "внешний мир" или "вещь в себе": оно является предпосылкой и действительной сферой конституи-рования смысла, в том числе и условием разделения "внутреннего" и "внешнего". Будучи предпосылкой предметности, сознание не может быть, опредмечено и исследовано объективирующими методами. Фундаментальной характеристикой сознания является интенциональность - всякое сознание, есть "сознание о" - т.е. сознание существует лишь как по-лагание или "мнение" предметов, как сознание иного, а не как сознание собственных актов. Интенциональность описывается как двучленная коррелятивная структура, включающая акт полагания предмета (ноэзис) и неразрывно связанный с ним полагаемый предмет (ноэма). Ноэтические фазы формируют многообразную и изменчивую жизнь сознания или его "реальный" момент; ноэма представляет собой "идеальный" момент, предметный смысл, сохраняющий идентичность в различный актах сознания. Ноэма в каждом поэтическом акте представлена двояко: как актуальное поле, "высвеченное" данным актом, и как другие, потенциально возможные переживания предмета или "горизонт", являющийся условием всякой актуальности. (Восприятие одной из сторон куба предполагает наличие других его частей в качестве горизонта или потенциальности.) В основании ноэтико-норматиче-ских структур лежат темпоральные фазы сознания, которые собственно и формируют первичные смысловые различия, основанные на различии временных моментов потока переживаний. Темпоральность сознания описывается как структурное единство трех моментов: "теперь" - точка, ее удержание (ретенция) и предвосхищение (протенция) или конституиро-вание условий последующего момента. В "Картезианских размышлениях" (1932) Г. переосмысливает проблему интенцио-нальности в терминах декартовского cogito, признавая тем самым связь феноменологии с предшествующими системами трансцендентального идеализма. Центральное понятие этого периода творчества - трансцендентальная субъективность или эго, которое исследуется феноменологической "эгологи-ей". Сам термин "субъективность" используется Г. в двух значениях. С одной стороны, он обозначает всю сферу трансцендентального опыта или "монаду", обладающую бесконечным потенциалом познания и описываемую в виде интен-циональной структуры ego cogitatio cogitatum (где cogitatio и cogitatum - синонимы ноэзиса и ноэмы). С другой стороны, трансцендентальной субъективностью называется первый элемент указанной триады - чистое ego, абсолютная субъективность, представляющая собой устойчивый полюс, сохраняющий свою идентичность во всех многообразных актах и тем самым поддерживающий единство сознания. Возвращение к субъекту, осуществляемое Г., не означает возрождения антропологизма, интроспекции и "самопознания". Чистое сознание или трансцендентальное "Я" представляет собой предельную точку опыта, с которой сам этот опыт, включающий как индивидуальное "Я", так и мир, являющийся всегда в качестве коррелята сознания, обозревается и описывается незаинтересованным наблюдателем. Феноменология, которая в ранних работах выступала как вспомогательная дисциплина для создания фундамента чистой логики, приобретает здесь статус "первой философии" и основания любого возможного знания, которое должно быть заново отстроено на феноменологическом фундаменте. Поздний этап философствования Г. характеризуется частичным отказом от идеи строго беспредпосылочного знания. Это продиктовано проблематикой последней книги Г. "Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология" (1938), посвященной сферам социальности и обыденного сознания, которые прежде "выносились за скобки". Еще в "Идеях" Г. ввел термин "интерсубъективность" для обозначения связи с другими "Я". Стремясь избежать идеализма и солипсизма, он тщательно разрабатывает проблематику интерсубъективности в "Картезианских размышлениях", где иное "Я" постигается монадой путем "вчувствования", аналогии, "отражения", т.е. необходимым, но вторичным образом. Эта вторичность делает проблему интерсубъективности по существу неразрешимой в рамках трансцендентально-феноменологического идеализма. В "Кризисе" для решения сложившегося парадокса вводится понятие "жизненного мира", которое призвано объединить ego-монады и выявить конкретно-исторический слой конституирования смысла как коррелят-трансцендентальной субъективности. "Жизненный мир" представляет собой сферу дорефлексивных фундаментальных очевидностей обыденного сознания, которые коренятся в практической деятельности и являются неустранимой предпосылкой научного знания. Эти очевидности, обладающие историчностью и релятивностью, будучи необходимыми коррелятами трансцендентальной субъективности, нарушают ее чистоту и самодостаточность. Тем самым ставится под вопрос то, что ранее представлялось Г. несомненным, - возможность абсолютной и незаинтересованной позиции феноменолога. Исследуя процесс возникновения категориального аппарата науки Нового времени, Г. показывает, что "чистые" понятия математики и геометрии изначально коренятся в первичных оче-видностях "жизненного мира", в дорефлексивной наивности обыденного сознания. В процессе исторического развития эта связь оказывается утраченной, что ведет к глобальному кризису европейской рациональности, которая теряет смыслевой горизонт человеческих идеалов и ценностей. Г. оказал большое влияние на формирование таких течений как экзистенциализм (Сартр), структурализм (Деррида), неотомизм; кроме того, феноменология была воспринята многими школами социологии и психологии. Среди тех, кто были учениками Г., - такие фигуры как Хайдеггер, Левинас, Шелер, Р. Ингарден. В последние десятилетия интерес к наследию Г. неизменно возрастает; феноменология получила распространение в США, Великобритании, Японии и других странах.
А.В. Филиппович


    ГЭЛБРЕЙТ (Galbraith) Джон Кеннет (р. 1908) - американский мыслитель, экономист, социолог, литератор, общественный деятель. Профессор Гарвардского университета (1949). Основные сочинения: "Новое индустриальное общество" (1967), "Экономические теории и цели общества" (1973), "Общество изобилия" (1958), "Анатомия власти" (1984) и др. Продолжая традиции американского институ-ционализма, Г. анализирует различные аспекты деятельности крупных корпораций в духе концепции "революции менеджеров". Согласно Г., с развитием технологии происходит изменение социального статуса владельцев факторов производства (земли, капитала, труда, предпринимательского таланта): власть переходит к тому фактору производства, который наименее доступен. Длительное время таким фактором была земля, а затем - капитал. Настоящее время характеризуется, по Г., очередной сменой власти, переходящей, однако, не к труду (поскольку его предложение всегда превышает спрос), а к носителям специализированных знаний, необходимых для управления современным производством - т.н. "техноструктуре". Эта социальная группа отличается по своим целям и мотивации от традиционной фигуры капиталиста-предпринимателя. Техноструктура, по Г., не нуждается в максимизации прибыли и не стремится к этой цели, т.к. прибыль принадлежит не управляющим, а акционерам. Единственное, что в данной связи заботит техноструктуру, - обеспечение такого уровня доходов владельцам акций, при котором последние не испытывали бы желания вмешиваться в дела корпорации. Помимо этой "защитной цели" у тех-ноструктуры существует "положительная" программа, заключающаяся в стремлении к росту корпорации, т.к. это приводит к повышению престижа техноструктуры, увеличению ее реальной власти и доходов. Побудительными мотивами деятельности менеджеров становятся желание получить одобрение своих коллег, стремление идентифицировать себя с задачами организации и надежда приспособить цели организации к своим собственным. Господство техноструктуры в мире крупных корпораций приводит к ее доминирующему положению в политике: современное государство становится выразителем и проводником интересов техноструктуры. Современные технологии, по Г., неизбежно требуют расширения сферы планирования и уменьшения неопределенности, присущей функционированию рыночной экономики. При помощи различных средств корпорации способны навязывать покупателю производимую продукцию и тем самым делают эфемерным суверенитет потребителя, провозглашаемый в качестве основы капиталистической экономики либеральными доктринами. Возрастание роли техноструктуры, ее стремление избежать некомпетентного вмешательства в свои дела Г. считал процессами, характерными не только для капиталистической, но и для социалистической экономики, т.к. они диктуются не идеологическими соображениями, а вытекают из требований современной технологии. В этой связи Г. рассматривал капитализм и социализм как разновидности единого "индустриального общества" и отстаивал "теорию конвергенции". Работы Г. были одним из излюбленных объектов критики в советской экономической философии и социологической литературе 60-70-х. В настоящее время некоторые из его аргументов охотно используются сторонниками активного государственного вмешательства в экономику.
А.А. Баканов, М.Г. Баканова


   ДАВИД АНАХТ (НЕПОБЕДИМЫЙ) (ок. 475 -1 пол. 6 в.) - армянский философ-неоплатоник. Получил образование и преподавал в Византии. В 30-х 6 в. вернулся в Армению и возглавил т.н. грекофильскую школу в древнеар-мянской философии. Благодаря своей высокой философской культуре и глубокой эрудиции удостоился от современников почетного титула "трижды великого" и "трижды непобедимого" философа. Дошедшие до нас и бесспорно принадлежащие перу Д. А. произведения: "Определения философии", "Толкование "Аналитики" Аристотеля" и "Анализ "Введения" Порфирия". В них затрагивается достаточно широкий круг философских вопросов: о природе и назначении философского знания, о возможностях человека в познании мира, о роли логики в познавательных процессах и др. Философия, по Д.А., разделяется на теоретическую и практическую. Исходным началом теоретической философии является познавательная способность души, опирающаяся на практические нужды человека, а ее целью - постижение сущего. Практическая же философия на основе результатов теоретической философии должна вести души людей к добродетели. Указание путей избежания зла, стремление к духовному возвышению и самосовершенствованию - вот главное, по Д.А., предназначение философии в целом. В 1980 по решению ЮНЕСКО отмечался 1500-летний юбилей Д.А.
В.Ф. Верное


    ДАДАИЗМ - направление в модернизме, культивируемое в период с 1916 по 1921 и связанное с именами таких авторов, как Т. Тцара (основоположник Д.), X. Балль, Р. Хюльзенбек, Г. Арп, М. Янко, Г. Прайс, Р. Хаусман, В. Меринг, О'Люти, Ф. Глаузер, П.А. Биро, М. д'Ареццо, Дж. Канторелли, Р. ван Реез, Г. Тойбер, А. Морозини, Ф. Момбелло-Пасквати, Ф. Пикабия, К. Швиттерс и др. Д. был поддержан А. Брето-ном, Ф. Супо (см. Сюрреализм), П. Реверди, П. Элюаром, Л. Арагоном и др. В определенный период своего творчества к нему примыкали Г. Гросс, М. Дюшан, М. Эрнст. Название течения связано с центральным для Д. термином "дада", характеризующимся предельной плюральностью и в силу этого принципиальной неопределенностью значения: по формулировке Т. Тцары, "из газет можно узнать, что негры племени Кру называют хвост священной коровы: ДАДА. Кубик и мать в определенной местности Италии: ДАДА. Деревянная лошадка, кормилица, двойное согласие по-русски и по-румынски: ДАДА...". За нарочито педалированной внешней эпа-тажностью Д. (танцы в мешках "под урчание молодых медведей", вечера "гимнастической" и "химической" поэзии с неизменным вмешательством полиции, скандально известная попытка М. Дюшана выставить писсуар в качестве произведения искусства для экспонирования на Нью-Йоркской выставке 1917 и т.п.) стоит программный отказ Д. от традиционных ценностей разума, религии, морали и красоты, фундированный глубинным идеалом свободы. И если на уровне эксплицитных самоопределений этот идеал выглядит сугубо негативным (классический лозунг Д. "дадаисты не представляют собой ничего, ничего, ничего; несомненно, они не достигнут ничего, ничего, ничего"; тезис Тцары о том, что "дада ничего не означает"; ретроспектива Г. Гросса: "Мы с легкостью издевались надо всем, ничего не было для нас святого, мы все оплевывали.., мы представляли собой чистый нигилизм, и нашим символом являлось Ничто, Пустота, Дыра" и т.п.), то на уровне основополагающих идей Д. обнаруживается серьезная постановка фундаментальной проблемы соотношения устремленности сознания к свободе (по формулировке Т. Тцары, "дада - из потребности в независимости") и его принципиальной несвободы в контексте культуры, - несвободы, которая проявляется посредством диктата рациональной логики и языка над спонтанностью мысли. В этом плане Д. может быть оценен как раннее и нашедшее далеко не все адекватные средства для своего выражения предвосхищение оформившихся много позднее в рамках постмодерна идей власти языка (Барт) и "власти-знания" (Фуко), программной стратегии отказа от жестко линейной логики (см. Ризома) и перехода к принципиально плюральным (свободным) нарративным практикам (см. Нар-ратив), реализующихся не посредством подчиненных диктату рациональной логики и жесткой определенности собственного объема и содержания понятий, но посредством схватывающих чувственную сиюминутность спонтанности си-мулякров (см. Симулякр). Однако, если постмодернизм зиждется на изначальном признании неустранимости языковой артикулированности (а значит, и социальной ангажированности и - соответственно - несвободы) сознания (структурный психоанализ и, в первую очередь, Лакан о вербальной артикуляции бессознательного), на базе чего оформляется такая презумция постмодерна, как "смерть субъекта", то Д., напротив, пытается утвердить индивидуальную свободу сознания путем освобождения от языка и дискурса: "я читаю стихи, которые ставят перед собой целью ни много ни мало, как отказ от языка" (X. Балль). По оценке Тцары, "логика - это всегда некое осложнение. Логика всегда ложна. Она дергает за ниточки понятия, слова, взятые со стороны своей формальной внешней оболочки, чтобы сдвинуть их по направлению к иллюзорным краям и центрам. Ее цепи убивают, это тысяченогое огромное существо, душащее всякую независимость" (ср. с идеей Лакана о "цепочках означающих", очерчивающих индивидуальную судьбу, и тезисом Дер-риды о необходимости децентрации текста, ибо наличие фиксированного центра было бы ограничением того, "что мы можем назвать свободной игрой структуры", и что лежит в основании деконструктивистской стратегии по отношению к тексту). Отсюда идеи Д. о безумии как о внедискурсивном, внеязыковом, внелогическом и - следовательно - свободном способе бытия: "есть огромная разрушительная негативная работа, которую нужно осуществить. Нужно вымести все, вычистить. Чистота индивида утверждается после состояния безумия" (Тцара). Аналогично, в "Манифесте к первому вечеру дадаистов в Цюрихе": "Как достигают вечного блаженства? Произнося: дада. Как становятся знаменитыми? Произнося: дада. С благородным жестом и изящными манерами. До умопомрачения, до бессознательности. Как сбросить с себя все змеиное, склизское, все рутинное, бор-зописское? Все нарядное и приглядное, все примерное и манерное, благоверное, изуверное? Произнося: дада", т.е. артикулируя принципиально внедискурсивную бессмыслицу (X. Балль). И если бытие - это изначально бытие несвободы, "если жизнь - это дурной фарс, лишенный цели и изначального порождения, и раз уж мы полагаем, что должны выбраться из всей этой истории чистыми, как омытые росой хризантемы, мы провозглашаем единственное основание для понимания: искусство" ("Манифест дада 1918 года", Тцара). В этой связи программным постулатом Д. является постулат отсутствия позитивной политической программы ("У нас не было никакой политической программы" - Г. Гросс); практически все дадаисты выступили против Берлинской группы Д., провозгласившей требование "международного революционного объединения всех творческих и думающих людей во всем мире на основе радикального коммунизма" (Манифест "Что такое дадаизм и какие цели он ставит себе в Германии" - Хаусман, Хюльзенбек, Голишефф, 1919). Генеральная стратегия и credo Д. локализуются в принципиально иной сфере: "Уважать все индивидуальности в их безумии данного момента" (Тцара), - снятие языкового и логического диктата возможно только в художественном творчестве, и именно последнее, с точки зрения Д., должно освободить неповторимую индивидуальность бессознательного: "я не хочу слов, которые были изобретены другими. Все слова изобретены другими. Я хочу совершать свои собственные безумные поступки, хочу иметь для этого собственные гласные и согласные" (Балль). В этом контексте Д. постулирует спонтанность ("мысль рождается на устах", по словам Тцары) как единственно адекватный способ творческого самовыражения: "можно стать свидетелем возникновения членораздельной речи. Я просто произвожу звуки. Всплывают слова, плечи слов, ноги, руки, ладони слов. Стих - это повод по возможности обойтись без слов и языка. Этого проклятого языка, липкого от грязных рук маклеров, от прикосновений которых стираются монеты. Я хочу владеть словом в тот момент, когда оно изчезает и когда оно начинается" (Балль). Собственно, самое дада и есть не что иное, как "траектория слова, брошенного как звучащий диск крика" (Тцара). В идеале акт творчества есть акт творения собственного, личного, не претендующего на общечеловеческую универсальность (авторского), равно как и не претендующего на хронологическую универсальность (одноразового) языка: "У каждого дела свое слово; здесь слово само стало делом. Почему дерево после дождя не могло бы называться плюплюшем или плюплюба-шем? И почему оно вообще должно как-то называться? И вообще, во все ли наш язык должен совать свой нос? Слово, слово, вся боль сосредоточилась в нем, слово... - общественная проблема первостепенной важности" (Балль). - Горизонт Д. неизбежно сдвигается: идеалом выступает уже не просто вышедшая из-под дискурсивного контроля спонтанность, порождающая собственный (ситуативный и сиюминутный) язык, но спонтанность внеязыковая, обнаружившая под сброшенной рациональностью первозданность ("активную простоту", по Тцаре), понятую в Д. как подлинность: "слово "Дада" символизирует примитивнейшее отношение к окружающей действительности, вместе с дадаизмом в свои права вступает новая реальность. Жизнь предстает как одновременная путаница шорохов, красок и ритмов духовной жизни, которая без колебаний берется на вооружение дадаи-стским искусством" (Р. Хюльзенбек). Игровое начало и спонтанность Д., реализующиеся в пространстве языковых жанров в переориентации с жесткой линейной логики на свободную ассоциативность ("рифмы льются созвучно звону монет, а флексии скользят вниз по линии живота" - Тцара), в невербальных художественных жанрах реализуют себя в технике коллажа (например, "автоматические рисунки" Г. Арпа или "мерцизм" К. Швиттерса, произвольно объединяющий в объемных конструкциях газетные полосы, деревянные фигуры, пучки волос, трамвайные билеты, драпировки из ткани, детские игрушки, предметы женского белья и др., руководствуясь единственно принципом спонтанности свободных ассоциаций). Осуществленное в рамках постмодерна конституирование коллажа в качестве фундаментального принципа организации как художественного произведения (конструкции), так и культуры в целом, во многом восходит к дадаистскому пониманию коллажа как пространства содержательно-ассоциативной свободы в задающем принципиальную несвободу от ассоциаций поле культурных смыслов (см. Нарратив).
М.А. Можейко


    ДАМИАНИ Петр - см. ПЕТР ДАМИАНИ


    ДАНИЛЕВСКИЙ  Николай Яковлевич (1822-1885) - русский публицист, социальный мыслитель, культуролог, идеолог панславизма. Магистр ботаники Петербургского университета (1849). За научно-административную деятельность награждался золотой медалью Русского географического общества. Директор Никитского ботанического сада (1879). Основные сочинения: "Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому" (1869), "Дарвинизм. Критическое исследование" (1885-1889), "Сборник политических и экономических статей" (1890) и др. Известность приобрел благодаря работе "Россия и Европа", вызвавшей острую полемику и зачастую несправедливую критику (например, со стороны В. Соловьева, Кареева). Критики обратили внимание прежде всего на поверхностный, связанный с "восточным вопросом", слой книги и проигнорировали (за исключением Страхова и Леонтьева) ее более глубокий социологический и философско-исто-рический план, обнаруживший свое значение позднее. Рассуждая в русле методологии натурализма и отвергая европоцентристский эволюционный принцип объяснения истории, Д. считал невозможной общую теорию общества, управляемого всеобщими законами. Общество - не особая целостность, но только сумма национальных организмов, развивающихся на основе морфологического принципа, т.е. по собственным имманентным законам. Д., следовательно, наметил одну из ранних форм структурно-функционального анализа социальных систем. Человечество в различных точках роста укладывается в крупные социальные формы (организмы), называемые Д. "культурно-историческими типами" (цивилизациями). "Типы" есть интеграция существенных признаков определенного социального организма, объективирующих национальный характер. Положительную роль в истории, по Д., сыграли 11 основных культурно-исторических типов: египетский, китайский, ассиро-вавилоно-финикийский, халдейский или древнесемитический, индийский, иранский, еврейский, греческий, римский, новосемитический или аравийский, романо-германский или европейский. Ряд народов не сложились в культурный тип и выполняют либо функцию "бичей Божиих", т.е. разрушителей отживших культур, либо составляют "этнографический материал" для других цивилизаций. В идеальном плане культура структурируется на 4 разряда (или основы): религия; культура в узком смысле слова (наука, искусство и промышленность); политика; общественно-экономическая деятельность. Исторически существовавшие культурно-исторические типы развивали какой-либо один разряд, либо, в лучшем случае, - два (как европейский). Восточнославянский же тип, по мнению Д., будет первым полным "четырехосновным" культурно-историческим типом. На этом основывались вызвавшие неприятие многих современников политические выводы Д. о месте России в Европе и о славянском мире, который ради спасения своей самобытности должен объединиться в особый культурно-исторический тип и отказаться от подражательности иным культурам. Д., используя биологические аналогии, формулирует законы эволюции культурно-исторических типов. Основы цивилизации одного типа не передаются цивилизациям другого типа. Попытка заменить такие основы ведет к уничтожению культуры. Однако Д. не отрицает культурную преемственность, адекватной формой которой является метод "почвенного удобрения", т.е. знакомство народа с чужим опытом и использование его наименее национально окрашенных элементов. Особое значение для развития цивилизации имеет политическая интеграция культурно близких народов. Выход интеграции за пределы культурного типа приносит только вред. Культурно-исторический тип переживает ряд этапов, причем если период накопления культурного запаса народом неопределенно долог, то период цивилизации ("плодоношения", "растраты", "творчества") весьма короток, культура быстро иссякает и приходит к естественному концу. Д. одним из первых увидел опасность концепции линейного прогресса, подчеркнув гибельность для человечества господства какого-либо одного культурно-исторического типа. Ни одна цивилизация не может утверждать, что она представляет высшую точку истории, каждая вносит свои плоды, идет в своем направлении и только в этом многообразии и осуществляется прогресс. Не существует никакой абстрактной общечеловеческой задачи. От общечеловеческого нужно отличать всечеловеческое как совокупность всего национального; всечеловеческое подобно городу, где каждый отстраивает свою улицу по собственному плану, а не теснится на общей площади и не берется за продолжение чужой улицы. В таком развитии и заключается социальный идеал. Концепция Д. стала одной из первых попыток обоснования взгляда на историю как на нелинейный многовариантный процесс. Будучи недооцененными в момент создания, идеи Д. оказались созвучными многим концепциям 20 в.: теории локальных цивилизаций, теории аккультурации, социологии знания и т.д.
Г.Я. Миненков