восстание в его начале. Ночью князь Любецкий созвал членов
административного совета, присоединивши к ним еще несколько влиятельных
лиц, и предложил им войти в переговоры с цесаревичем; великий князь
приказал объявить ему, что он отступает и предоставляет полякам самим
согласить свои недоразумения.
   Русские войска действительно очистили Варшаву, что подняло дух
революционеров и отняло значение у существующих властей и людей умеренных.
Революционеры начали стремиться к совершенному разрыву с Россиею.
Начальство над войском было поручено имевшему по своей службе и характеру
почетную известность генералу Хлопицкому, но, видя умеренность действий
Хлопицкого и административного совета, революционеры составили
патриотическое общество с публичными заседаниями в городской ратуше; цель
комитета состояла в том, чтоб направлять общественное мнение и
поддерживать революционное движение; Лелевель был назначен президентом
общества, которое действовало посредством ежедневной газеты "Патриот",
раздаваемой безденежно, посредством зажигательных стихотворений и
посредством возбуждения надежд слухами о затруднительном положении России
и Пруссии и о готовности Франции и Австрии поддержать польскую
независимость.
   С самого начала обозначились уже две партии: умеренная, желавшая
сохранить связь с Россиею и устройство, данное императором Александром,
только с большею правильностию в управлении, и демократическая,
требовавшая нового устройства, по началам, провозглашенным во Франции, и
восстановления независимой Польши с русскими областями на востоке, с
западною Пруссиею и Помераниею, частью Бранденбурга и Силезии на западе.
Между тем польская армия, устроенная цесаревичем Константином Павловичем,
окончательно перешла на сторону революции, что заставило великого князя с
русскими войсками двинуться из окрестностей Варшавы и оставить Польшу;
сдана была и сильная крепость Модлин, заключавшая в себе огромные военные
запасы, которые дали возможность революционерам вести продолжительную
борьбу с Россиею.
   Административный совет перестал существовать; образовалось временное
правление, замененное впоследствии высшим национальным советом. Генерал
Хлопицкий, видя анархические движения демократов, отражавшиеся и в войске,
объявил, что слагает с себя звание главнокомандующего; тогда принуждены
были провозгласить его диктатором. Против Хлопицкого, к которому примыкали
умеренные, стал Лелевель с товарищами, не выпускавшими из рук направление
народных революционных движений, тогда как Хлопицкий старался больше всего
о примирении с русским правительством, не имея никакой надежды на успех
борьбы с Россиею.
   Для переговоров с императором отправились в Петербург князь Любецкий и
граф Езерский, тогда как Лелевель требовал возмущения Литвы и
наступательного движения на Россию, ибо революция, по его словам, должна
нападать, чтоб иметь успех. Партия войны взяла верх, и в январе 1831 года
Хлопицкий сложил с себя диктатуру. Когда он настаивал на недостаточность
средств Польши к борьбе и ему предлагали усилить войско косиньерами, то он
отвечал: "Ведите сами войну с вашими косарями, а мне их и даром не
надобно". Собрали сейм, и главнокомандующим был провозглашен князь
Радзивил, человек слабый, без военных способностей; избрание его
сопровождалось криками: "В Литву! В Литву!"
   13 января в заседании сейма возвратившийся из Петербурга граф
Езерский11 сообщил о своем разговоре с императором, который сказал ему: "Я
царь польский и хочу им остаться, но я не могу допустить ничего, что имело
бы даже вид уступки, в особенности если ее требуют от меня в минуту бунта
и с оружием в руках. Могу ли я, законный ваш царь, вступить в унизительные
переговоры с моими подданными? Будь я только польским царем, я бы
находился теперь среди вас, а как русский император, я должен обратить
внимание и на другие интересы; я не могу упускать из виду честь и
достоинство великого государства.
   Возможно ли требовать, чтоб я все предал забвению? Разве в Варшаве не
было совершено убийств? Разве не покушались на жизнь моего брата? От меня
требуют, чтоб я уступил присоединенные к империи прежде бывшие польские
провинции.
   Такая мысль никогда не могла прийти мне на ум; угрозами еще менее можно
достигнуть того, что составляет дело немыслимое. Каким образом я могу одно
из государств, стоящих под моим скипетром, возвышать на счет другого?
Пусть только поляки положатся на меня, и они будут счастливы".
   Император объявил, что в качестве польского царя он считает своею
обязанностию подавить возмущение и наказать преступников, и если нация
вооружится против него, то поляки своими же пушечными выстрелами низринут
Польшу. После этих сообщений Езерского и зажигательных речей, говоренных
по их поводу, сейм провозгласил императора Николая и всех членов фамилии
Романовых лишенными польского престола. Учреждено было правительство из 5
членов под председательством князя Чарторыйского. Иностранные
правительства более или менее холодно отнеслись к польскому делу, и
полякам нужно было самим позаботиться о себе, когда пришло известие, что
русские войска перешли границы царства.
   Русская стотысячная армия находилась под начальством фельдмаршала графа
Дибича-Забалканского. Фельдмаршалу доносили, что - евреи, немцы и среднее
сословие встречают русских с радостию как восстановителей порядка, простой
народ совершенно равнодушен и желает только покоя, но шляхта и духовенство
употребляют все усилия для его возбуждения. Обезоружение хотя и приводится
в исполнение в городах беспрепятственно, однако везде находят скрываемое
оружие, и предводители, видимо, выжидают только удобного случая удаления
русских войск для открытого восстания.
   На лицах чиновников и шляхты написана скрытая ненависть, хотя они и
встречают русских с полным смирением; если мы будем счастливы в наших
действиях, то нам нечего бояться; в случае же неудачи мы должны опасаться
всего".
   13 февраля в окрестностях Варшавы при селе Грохове произошло
кровопролитное сражение, в котором поляки были побеждены; Варшава пришла в
ужас; экипажи, наполненные беглецами, спешили за заставу; русские войска
готовились к штурму на следующее утро, но вместо штурма отдано приказание
об отдыхе.
   Поляки ободрились, чему много способствовал своею деятельностию новый
главнокомандующий Скржинецкий, выбранный на место Радзивила, доказавшего
под Гроховом свою неспособность.
   Фельдмаршал думал, что после гроховского поражения поляки покорятся без
дальнейшего кровопролития; действительно, Скржинецкий завел переговоры, но
фельдмаршал требовал безусловной покорности, а поляки требовали надлежащих