вославную веру греческую, и обещал созвать собор для рассуждения об  об-
щем соединении церквей. Даниил короновался в Дрогичине; но  событие  это
осталось без следствий; видя, что от папы не  дождаться  помощи,  Даниил
прервал с ним всякие сношения, не обращая внимания на  укоры  Александра
IV; впрочем, титул королевский остался навсегда за князем галицким.
   Предоставленный одним собственным средствам, Даниил не хотел, однако,
отказаться от мысли о сопротивлении татарам: укреплял города и не позво-
лял баскакам утверждаться в низовьях днестровских. Ближайшим соседом Да-
нииловым в Приднепровье был баскак Куремса, не могущий внушить  большого
страха галицкому князю, так что в 1257 году последний  решился  предпри-
нять наступательное движение против татар и побрал все  русские  города,
непосредственно от них зависевшие. В 1259 году войско Куремсы явилось  у
Владимира, но было отбито жителями, сам Куремса не мог взять Луцка,  по-
тому что сильный ветер относил от города каменья, бросаемые татарами  из
машин. Но в 1260 вместо Куремсы явился другой баскак, Бурундай, с  кото-
рым не так легко было управиться; Бурундай прислал сказать  Даниилу:  "Я
иду на Литву; если ты мирен с нами, то ступай со мною в  поход".  Опеча-
ленный Даниил сел думать с братом и сыном: они хорошо  знали,  что  если
Даниил сам поедет к Бурундаю, то не воротится с добром за явную войну  с
Куремсою, и потому решили, что Василько поедет за брата. Василько отпра-
вился, на дороге встретил отряд литовцев,  разбил  их  и  привез  сайгат
(трофеи) к Бурундаю; это понравилось татарину, он похвалил Василька, по-
ехал с ним вместе воевать литву и после войны отпустил  домой.  Но  этим
дело не кончилось: в следующем 1261 году Бурундай опять прислал  сказать
Романовичам: "Если вы мирны со мною, то встретьте меня, а кто не  встре-
тит, тот мне враг". Опять поехал к нему Василько, взявши с собою племян-
ника Льва и владыку холмского Ивана (на Руси  узнали  уже,  что  монголы
уважают служителей всех религий); татарин встретил  их  сильною  бранью,
так что владыка Иван стоял ни жив ни мертв от страха;  наконец  Бурундай
сказал Васильку: "Если вы со мною мирны, то размечите все свои  города".
Надобно было исполнить приказание: Лев разметал Данилов, Истожек, послал
и Львов разметать, а Василько послал  разрушить  укрепления  Кременца  и
Луцка. Владыка Иван отправлен был ими к Даниилу с вестию о гневе  Бурун-
дая; Даниил испугался и уехал сперва в Польшу, потом в Венгрию, а  между
тем Бурундай вместе с Васильком приехал к Владимиру и приказал разрушить
городские укрепления; Василько  видел,  что  такие  обширные  укрепления
нельзя скоро разрушить, и потому велел зажечь их,  и  горели  они  целую
ночь; сжегши свой город, Василько на другой день должен был угощать  Бу-
рундая в беззащитном Владимире; но татарину и этого было мало: он потре-
бовал, чтоб рвы городские были раскопаны, и это было исполнено. Из  Вла-
димира Бурундай и Василько приехали к Холму, любимому городу короля  Да-
ниила; город был затворен, в нем сидели бояре и люди добрые с пороками и
самострелами, так что взять его не было никакой надежды у Бурундая, и он
стал говорить Васильку: "Это город брата твоего, ступай,  скажи  гражда-
нам, чтоб сдались". Василько поехал, а при нем три  татарина  и  толмач,
знавший русский язык, - слушать, что Василько будет говорить с холмовца-
ми. Но  Василько  догадался,  как  сделать:  набрал  в  руки  камней  и,
подъехавши к стенам, начал кричать главным боярам: "Константин  холоп  и
ты другой холоп, Лука Иваныч! это город брата моего и мой,  сдавайтесь!"
- и, сказавши это, три раза ударил камнем об землю,  давая  этим  знать,
чтоб не сдавались, а бились с татарами. Константин,  стоя  на  забралах,
увидал знак, понял его смысл и отвечал Васильку: "Ступай прочь, если  не
хочешь, чтоб ударили тебя камнем в лицо, ты уже не брат королю,  а  враг
ему". Татары, бывшие с Васильком, рассказали Бурундаю  ответ  Константи-
нов, и тот, не смея приступить к Холму, отправился пустошить  Польшу,  а
оттуда возвратился в степи. Таким образом, Даниил,  обманутый  слабостью
Куремсы, рано начал действовать против татар и поплатился за  преждевре-
менную смелость городами галицкими и волынскими; но, с  другой  стороны,
Даниил не ошибся относительно  выбора  главного  средства  сопротивления
против степных полчищ, именно укрепления городов:  наиболее  укрепленный
Холм остался цел; должно заметить, впрочем, что пред  этим  городом  был
один баскак со своим отрядом, конечно, и Холм не мог бы  устоять  против
тех полчищ, которые приводил Батый на Русь.
   Но если Даниил не имел успеха в борьбе с Востоком, зато он вознаграж-
ден был счастливою борьбою с европейскими своими соседями. Здесь  первое
место занимает борьба его с литвою, среди которой произошли важные пере-
мены, имевшие решительное влияние на судьбы Юго-Западной  Руси.  До  сих
пор литовцы, подобно соплеменникам своим пруссам, были разъединены,  по-
виновались многим князьям; такое разъединение, не  препятствуя  литовцам
собираться многочисленными толпами и опустошать  соседние  страны,  пре-
пятствовало единству, постоянству в движениях, не  могло  сообщать  этим
движениям завоевательного, прочного характера. Для этого нужно было еди-
новластие; и вот в то время, как пруссы гибнут от меча немецких  рыцарей
или теряют свою народность вследствие разъединения, среди литовцев, зна-
чительно усиленных, без сомнения, беглецами прусскими, являются  князья,
которые начинают стремиться к единовластию; самым замечательным  из  них
был Миндовг. Характер Миндовга ручался за успех дела в обществе варварс-
ком: этот князь был жесток, хитр, не разбирал средств для достижения це-
ли, никакое злодейство не могло  остановить  его;  но  где  нельзя  было
действовать силою, там он сыпал золото, употреблял  обман.  Из  рассказа
Плано-Карпини мы видели, что литовцы после нашествия Батыева безнаказан-
но опустошали русские области; но в 1246 году, возвращаясь с  набега  на
окрестности Пересопницы, они были настигнуты у Пинска обоими Романовича-
ми и поражены наголову; в следующем году встречаем известие о новом  по-
ражении их от князей - галицкого и волынского. В 1252 году Миндовг  отп-
равил дядю своего Выкынта и двоих племянников - Тевтивила  и  Едивида  -
воевать к Смоленску; он сказал им: "Что кто возьмет, тот пусть и  держит
при себе". Но этот поход был хитростию  со  стороны  Миндовга:  он  вос-
пользовался отсутствием родичей, чтоб захватить их волости и  богатство,
после чего отправил войско, чтоб нагнать и убить их самих. Князья, одна-
ко, вовремя узнали о намерениях Миндовга и убежали к Даниилу, за которым
была сестра Тевтивила и Едивида. Миндовг послал  сказать  Даниилу,  чтоб
тот не вступался за изгнанников, но  Даниил  не  послушался  сколько  по
родству с последними, столько же и  потому,  что  хотел  воспользоваться
этим обстоятельством для обессиления Литвы: посоветовавшись с братом, он
послал сказать князьям польским: "Время теперь христианам идти на  пога-
ных, потому что у лих встали усобицы". Поляки обещались идти с ним вмес-
те на войну и не исполнили обещания. Тогда Романовичи стали искать  про-
тив Миндовга других союзников и отправили Выкынта к ятвягам, в Жмудь,  и
к немцам, в Ригу; Выкынту удалось серебром и дарами уговорить ятвягов  и