тельно, Владимиру или Добрыне нужно было иметь дело с  Блудом,  а  не  с
Ярополком. И вот Блуд от имени новгородского князя  получил  предложение
покинуть Ярополка, предать его младшему брату.  Переманить  Блуда  можно
было только обещанием, что он ничего не потеряет, что и при Владимире он
будет иметь такое же значение, какое имел при Ярополке, т.  е.  значение
наставника, отца при молодом князе; Владимир велел сказать ему:  "Помоги
мне; если я убью брата, то ты будешь мне вместо отца и получишь от  меня
большую честь". В летописи помещены тут же слова Владимира, в которых он
оправдывает поведение свое относительно брата: "Не я, говорит он,  начал
избивать братию, но он, я пришел на него, побоявшись такой  же  участи".
Блуд велел отвечать Владимиру, что он будет всем сердцем  помогать  ему.
Летописец старается сложить всю вину на Блуда.  По  его  рассказу,  Блуд
стал обманывать Ярополка, беспрестанно ссылаясь  с  Владимиром,  советуя
ему приступать к городу, а сам придумывал, как  бы  убить  Ярополка;  но
посредством граждан нельзя было убить его. Тогда Блуд замыслил  погубить
князя лестью: он не пускал его на вылазки из города и говорил: "Киевляне
ссылаются с Владимиром, зовут его на  приступ,  обещаются  предать  тебя
ему; побеги лучше за город". Ярополк послушался, выбежал из Киева и зат-
ворился в городе Родне, на устье реки Рси. Владимир вошел в Киев и  оса-
дил Ярополка в Родне, где сделался большой голод, так что надолго  оста-
лась пословица: "Беда, как в Родне". Тогда Блуд начал говорить Ярополку:
"Видишь, сколько войска у брата твоего? Нам их не перебороть,  мирись  с
братом". Ярополк согласился и на это, а Блуд послал  сказать  Владимиру:
"Твое желание сбылось: приведу к тебе Ярополка, а ты распорядись, как бы
убить его". Владимир, получивши весть, вышел на отцовский теремный  двор
и сел тут с дружиною, а Блуд начал посылать Ярополка: "Ступай к брату  и
скажи ему: что мне дашь, то и возьму". Ярополк пошел, хотя один из  дру-
жины, именем Варяжко, говорил ему: "Не ходи,  князь,  убьют  тебя;  беги
лучше к печенегам и приведи от них войско". Но Ярополк не послушал  его,
пошел к Владимиру и как стал входить в двери, то  два  варяга  прокололи
его мечами, а Блуд затворил двери и не дал своим идти за  ним.  Так  был
убит Ярополк. Варяжко, видя, что князь убит, бежал с двора к печенегам и
много раз приходил с ними на Владимира, так что тот едва успел перезвать
его к себе, поклявшись не делать ему никакого зла. Следовательно, из на-
чальной киевской летописи оказывается, что Владимир  был  одолжен  своею
победою, во-первых, тому, что Ярополк не имел достаточно  войска,  чтобы
стать против него в чистом поле: во-вторых, измене Блуда, который, стра-
щая князя вероломством киевлян, не пускал его на вылазки и потом  угово-
рил совершенно оставить Киев.
   При рассказе об этом событии нельзя умолчать об известном отрывке  из
Иоакимовой новгородской летописи, сохраненном у Татищева; не заключая  в
себе никакого противоречия начальной Киевской летописи, летопись  Иоаки-
мова главною причиною Владимирова торжества  выставляет  борьбу  христи-
анства с язычеством; если бы даже это объяснение  было  выдумано,  то  и
тогда нужно было бы упомянуть о нем, как о догадке, очень  остроумной  и
вероятной. Известно, что отец Владимира Святослав по своему характеру не
мог склониться на увещания св. Ольги и что  поклонники  Христа  при  нем
подвергались ругательствам от поклонников Перуна, хотя собственно  гоне-
ния не было. Но во время греческой войны, по свидетельству Иоакима, Свя-
тослав переменил свое поведение относительно христиан: поверив внушениям
окружавших его язычников, будто виновниками неудач военных были христиа-
не, находившиеся в дружине, князь воздвиг на них гонение, причем не  по-
щадил даже своего брата Глеба и послал в Киев приказ разорить христианс-
кие храмы. Но, отказавшись от принятия христианства сам, Святослав между
тем осгавил сыновей своих при  бабке-христианке;  ясно,  какие  внушения
должны были получить от нее молодые князья. В Иоакимовской летописи  чи-
таем, что Ярополк был кроток и милостив, любил христиан и  если  сам  не
крестился, боясь народа, то по крайней мере другим не препятствовал. Те,
которые при Святославе ругались над христианством, естественно, не люби-
ли князя, приверженного к враждебной  религии:  этим  нерасположением  к
Ярополку воспользовался Владимир (т. е. Добрыня) и успел отнять жизнь  и
владение у брата. Ярополк, по словам Иоакимовой летописи, послал  увеще-
вать брата к миру и вместе войско в землю Кривскую. Владимир испугался и
хотел было уже бежать к Новгороду, но дядя его Добрыня, зная,  что  Яро-
полк нелюбим язычниками, удержал племянника и послал в Ярополков стан  с
дарами к воеводам, перезывая их на сторону  Владимира.  Воеводы  обещали
передаться и исполнили свое обещание в битве при реке Друче, в трех днях
пути от Смоленска. Последующие события описаны, согласно с начальной Ки-
евской летописью.
   Если мы примем во внимание  рассказ  Иоакимовской  летописи,  то  нам
объяснится поведение Владимира в первые  годы  его  княжения:  торжество
Владимира было торжеством языческой стороны над христианскою, вот почему
новый князь ознаменовывает начало своего правления сильною  ревностью  к
язычеству, ставит кумиры на высотах киевских; дядя его Добрыня поступает
точно так же в Новгороде. Судя по выражениям летописца, никогда в  Русс-
кой земле не было видно такого гнусного идолослужения, хотя, как  кажет-
ся, не следует принимать этих выражений буквально: начал княжить  Влади-
мир в Киеве один, говорит летописец, и поставил  кумиры  на  холме,  вне
двора теремного, Перуна деревянного, а голова у него серебряная, ус  зо-
лотой, Хорса Дажбога, Стрибога, Симаргла (Сима и Регла) и Мокоша. Прино-
сили им жертвы, называя богами, приводили сыновей и дочерей и  приносили
жертвы бесам, осквернилась кровью земля Русская и холм тот. Нам  извест-
но, что славяне - язычники сильно негодовали на христианскую религию  за
то, что она не допускала многоженства; в ознаменование торжества язычес-
кой стороны, князь, виновник этого  торжества,  предается  необузданному
женолюбию: кроме пяти законных жен, было у него 300 наложниц в  Вышгоро-
де, 300 в Белгороде, 200 в селе Берестове. Он был несыт блуда, по  выра-
жению летописца: приводил к себе замужних женщин и девиц  на  растление,
одним словом, был женолюбив, как Соломон.
   Но в то время, как Владимир угождал язычникам, буйство наемных  варя-
гов ставило его в затруднительное положение относительно Киева. Мы виде-
ли, что торжество над Ярополком во всяком случае досталось  ему  дешево:
если и была битва в стране Смоленской, то в собственной Руси все покори-
лось ему без сопротивления. Несмотря на то, варяги думали, что  торжест-
вом своим Владимир обязан им, и поступали буйно с гражданами, как c  за-
воеванными; они говорили Владимиру: "Город-то наш, мы его взяли, так  мы
хотим брать окуп на народе, по 2 гривны с человека".  Владимир  отвечал:
"Пождите месяц, пока соберут деньги". Варяги ждали, ждали и не  получили
денег. Тогда они сказали князю; "Обманул ты нас: так отпусти в  Грецию".
Владимир согласился; он выбрал из них мужей, добрых, смышленных и  храб-