медицинского ведомства  целесообразней  обращаться с новорожденным  так, как
это удобно обслуживающему персоналу, а не так, как того требует Природа.
     Что  я  имею в виду?  Едва  Толя  родился,  его  от  матери  убрали.  В
изолированном  от нее  состоянии  он находился то ли несколько  часов, то ли
целые сутки,  да  и  потом его приносили  лишь  на  считанные минуты  -  для
кормежки.  С точки зрения арифметической, механистической, ничего особенного
не  произошло, о  чем следовало бы говорить:  есть мать,  имеется  младенец,
итого по  инвентарной описи числятся  две единицы, и  кому какое дело, где и
как именно они расположены. Но с позиций единого психофизиологического поля,
общего  для   младенца   с   матерью  на  протяжении   абсолютно  всей   его
предшествующей жизни, свершилась космических масштабов катастрофа: привычная
среда,  которая  только  и  была  известна младенцу в период внутриутробного
существования,  одномоментно  исчезла,  да  еще  после  такого  неимоверного
катаклизма, как  роды, как переход из одной среды в другую,  да плюс к этому
враз пропала та единственно ему известная и родная биополевая сфера, которая
только и несла ему всю информацию об окружающем его громадном мире...
     Учеными  были  проделаны  совершенно бессердечные  опыты:  едва крысята
родились, их тотчас убрали  от  матери. Началась  жуткая паника,  полная  их
психическая дезорганизация,  возник  ужас, равный предсмертному... Да, через
сутки  младенца  поднесут матери, но до  того ведь пройдут бесконечно долгие
сутки животного ужаса,  непрерывного ощущения  катастрофы,  равного по своей
неопределенности  ожидания   тому  грядущему   часу,  который   возникает  у
смертника, помещенного в изолированную камеру и не имеющего представления  о
том, когда же именно совершится казнь. Человек, насильственно отторженный от
матери, от своего  материка,  на  протяжении всей своей жизни будет нести  в
себе этот  ушедший  на  дно существования  подсознательный  страх,  комплекс
нерешительности,  ущербности.  Этот комплекс будет проявлять себя в  чувстве
неполноценности, а может, напротив, агрессивности,  чтобы как-то  преодолеть
само восприятие  своей ущербности, внесенной в недра человеческой психики во
имя ведомственного "порядка".
     Вопрос: разве мучительное осознание в зрелом возрасте своих проступков,
порожденных  необъяснимой  трусостью  или  загадочной  для  самого  человека
агрессивностью, не точит его, не сокращает ему  жизнь? И разве в  устранении
подобного крутого дисбаланса, возникающего в людях в первые же минуты и часы
после  родов,  не  сокрыты  стратегические  резервы  нашего   потенциального
здоровья?..
     Далее:  почему-то  Толеньке,  подобно  всем  остальным   новорожденным,
сколько бы  их миллионов ни было, длительное время не давали ни материнского
молозива, ни  материнского  молока. Не говоря уже о том, что его не побудили
сразу же трудиться  над включением  механизма  молокообразования  в  женской
груди.  И далее все  в этом плане идет удивительно  безалаберно (я с  трудом
подыскал  здесь  наиболее  нейтральное слово). Никто не настаивает  на  том,
чтобы  мать кормила ребенка грудью до года.  Изодранным в клочья оказывается
из-за этого  и процесс регулярной биополевой  подпитки ребенка, когда  они с
телом матери  образуют  единую  энергетическую капсулу,  крайне  необходимую
малышу  и в плане  информационном,  и  в  плане защитном.  Очень  рано детей
начинают кормить смесями. В результате уже к шести годам до 90%  детей, даже
из  тех, которые  родились  здоровыми,  имеют  на  всю  жизнь  загрязненную,
зашлакованную,  неполноценную  печень  (потому  на  всю  жизнь,  что  обычая
регулярно чистить ее человечество  не обрело до сих пор в отличие, например,
от  постоянного наведения внешнего лоска на личину и действительно  высокого
искусства макияжа). Дети  получают  подпорченный желудочно-кишечный тракт  и
множество других серьезных внутренних дефектов.
     Подобная инерция  насильственного разлучения роженицы с новорожденным и
отрыв  его  от  груди  продолжаются  и  после   того,  как  все  губительные
последствия подобной практики стали известны и общественности, и медицинской
науке.  Наши замечательные новаторы  и педагоги родители Никитины, чьи труды
издаются  и  переиздаются во  всем  мире, лишь у нас  в  отечестве  окружены
стойким  ореолом недоброжелательства  и  замалчивания со стороны официальных
органов. Никитины пишут, что после того, как они стали кормить детей грудным
молоком  в  первые  же  часы после рождения, у  их младенцев не  осталось  в
последующем  ни   следа  аллергий,  дети  росли  безупречно  здоровыми.  Да,
Никитиным  пришлось вступить  в конфликт  с  общепринятыми  в  академической
медицине порядками, но доколе же будет человек для субботы, а не суббота для
человека, вспоминая  соответствующее речение? И все-таки почему под здоровье
каждого из нас с  первых  же  минут, асов,  дней нашей  жизни  закладываются
мощные  мины замедленного действия? Может быть, пора устремиться с достойной
степенью настойчивости к тому, чтобы  получить  на  это официальный ответ от
ведомств,  которые сплошь да рядом  награждают степенями  и званиями как раз
наиболее  консервативных своих  деятелей?  И  не только получить  ответ,  но
изменить ситуацию?..
     Продолжим, однако, разговор  о младенческих годах нашего милого Толика.
Имею  основания  полагать,  что  лишь  сотые  доли  одного  процента  нашего
населения всерьез восприняли  тезис "раньше плавать, чем ходить". А ведь это
- принцип огромной методологической важности! Дело даже не в том, что  малыш
прекрасно физически закаляется, хотя подобная закалка весьма  существенна  с
позиций  нашего долговременного  здоровья.  Суть  вопроса кроется в  гораздо
более    крупной   категории:   ведь   развитие   нашего   мозга,   активное
совершенствование  нашего интеллекта  и  нашей психики  напрямую  зависит от
количества и  качества сигналов, которые поступают  в него на ранних стадиях
развития.  Чем  больше  человек  получает  активных  и  прямых  импульсов от
окружающей его действительности, сигнализирующих о себе через многочисленные
рецепторы,  тем  полноценнее  и  быстрее   раскрывает   он  свои  внутренние
потенциалы.
     Когда берешь  малыша за  лодыжки и  жестом  акушера поднимаешь его  над
водой, а затем быстро опускаешь его  в ванну (а возраста ему - не более трех
месяцев,  потому  что  после  этой  солидной  поры уже утрачивается  рефлекс
автоматического  замыкания  рта  в  водной  среде),  он  начинает  прекрасно
плавать, работая  ручками и ножками. Сначала он беспорядочно барахтается, но
затем  при  помощи  старших все более осознанно.  И любо-дорого  смотреть, с
каким  наслаждением работает на  воде и под водой,  с каким азартом  плавает
трех-,  четырех-,  пятимесячный младенец! Спрашивается, что он понимает? Но,
очевидно,  немало, ибо он старается, он косит взглядом на зрителей, проверяя
эффект своих стараний,  он  наслаждается  общим восторгом и  восхищением.  И
следует сказать, что дети, которым удалось до года регулярно плавать, нырять
и плескаться  хотя  бы и в  квартирной ванне, вода которой  становилась  все
прохладней, эти дети были  не только милыми, живыми, активными  "деятелями",
опережающими сверстников  по  всем  статьям, но эти же  дети  на  протяжении
многих  последующих   лет   практически   не   были  подвержены   простудным
заболеваниям,  следовательно,  их  организм  не подвергался  систематическим