Альторфера, Амбергера, Шейфелина,  Гагенауера,  Динекера  и  др.  Но  со
времени   Шмалькальденской   войны,   когда   аристократические    роды,
поддерживаемые Карлом V, вновь захватили власть, А. начинает приходить в
упадок и его процветанию и блеску наступает  конец.  В  А.  неоднократно
собирались имперские сеймы: в 1530 г. здесь заседал сейм, на котором  25
июня Карлу V вручено было "Аугсб. исповедание"; 26 сент. 1555  г.  здесь
был  заключен  религиозный  мир,  получивший   от   города   свое   имя.
Тридцатилетняя  война  обрушилась  на  А.  новыми  бедствиями.  Эдикт  о
восстановлении впервые был применен к А. в 1629 г.; в 1632 г. город  был
занять Густавом Адольфом, в 1635 г. после годичной осады -  императорск.
армией. Все это привело к тому, что А.,  еще  в  1612  г.  насчитывавший
около 45000 т., в 1635 г. имел лишь 16422 жителей.  Во  время  войны  за
Исп. наследство баварско-франц. армия обстреливала город в 1703 г. и, по
взятии, предала его огню и мечу. По Пресбургскому миру 1805 г.,  А.  был
лишен своей имперской вольности и 4 марта 1806 г. присоединен к Баварии.
По истории А. существуют следующие труды: фонШтетен Младший, "Geschichte
der adeligen Geschlechter in A." (Аугсб., 1763); его же, "Kunsts-Gewerbs
und Handwerksgeschichte A-s." (2 т., Аугсб., 1779 - 88); "Chroniken  der
dentschen Stadte" (томы 4 и 5, Лейпц., 1865  -  67);  "Urkundenbuch  der
Stadt A. " (2 т., Аугсб., 1874 - 78);  Бернер,  "Verfassungsgeschichted.
Stadt A. "  (Бpecл.,  1879);  Рот,  "Augsburger  Reformationsgeschichte"
(Мюнх., 1881). Кроме того, имеются еще труды: Вельзера (Венеция,  1594),
фон-Штетена Старшего (2 т., Аугсб., 1743 - 58), Гульмана (6 т.,  Аугсб.,
1818 - 20); Вагензейля (4 т., Аугсб., 1819  -  22);  фон  Сейды  (2  т.,
Аугсб., 1826), Йегеpa (Дармшт., 1837) и Ш„нхена (Мюнхен, 1863).
   Аугсбургская епископия была основана, вероятно, в VI ст.  Резиденцией
епископа служил с XV стол. Диллинген. Епископия эта занимала  площадь  в
220  кв.  км.,  в  1803  г.  она  была  секуляризована  и  владения   ее
присоединены к Баварии. Ср. Браун, "Geschichte der Bischofe von  A."  (4
т., Аугсб., 1829); Штейхеле, "Beitrдge zur Geschichte des Bistums  A.  "
(Аугсб., 1850 и сл.); его же, "Das Bistum A. historisch und  statistisch
beschrieben" (Аугсб., 1861 - 84, т. 1 - 9).
   Аудиенция. - Придворная жизнь на  Руси  складывалась  сообразно  тому
значению, которое  приобретала  власть  ее  государей.  Древние  русские
князья удельно-вечевого периода не претендовали еще на роль  и  значение
царей московских. Князь  домосковской  Руси  -  это  начальник  дружины,
"страж земли Русской", главный вождь в ее битвах с врагами, хранитель ее
прав, но не самодержец.  Поэтому  пышная  царская  обстановка  была  ему
совершенно чужда; народ почитал княжий дом, как жилище своего вождя, как
место, где чинился суд и расправа,  но  и  помину  еще  не  было  о  том
благоговейном трепете, который внушал дворец царей московских. Сообразно
с этим и домашняя жизнь князя не была регламентирована особым чином  или
этикетом; иноземных послов  и  гонцов  родственных  князей  он  принимал
запросто, без особых церемоний. Но  под  влиянием  византийских  идей  и
обычаев, живым представителем  которых  была  у  нас  София  Палеолог  с
окружавшими ее греками, моск. государь  не  только  вполне  сознал  свое
царственное значение, приняв титул  царя  Всея  Руси,  но  и  облек  это
значение в соответственные царские  формы.  Появилось  новое  устройство
двора, выработались новые придворные обычаи  и  торжественные  чины  или
обряды, по образцу обычаев и обрядов двора византийского. Но эта пышная,
великолепная  обстановка  царского   сана   прививалась   постепенно   и
окончательно  водворилась  только  при  Иоанне   Грозном,   за   которым
официально, соборной грамотой, утвержден был титул царя. При великом  же
князе Иване Васильевиче придворные церемонии  и  обряды  вообще  еще  не
облекались в те  пышные  формы,  какие  они  получили  впоследствии.  По
свидетельству Амвросия Контарини, который приезжал в Москву к вел. князю
Ивану Васильевичу в 1473 г., т.е. спустя только год после приезда к  нам
Софии  Палеолог,  придворные  торжества  носили  на  себе  еще  характер
первобытной простоты, напоминавшей древние княжеские  отношения.  Но  ко
второй половине XVI ст. выработался уже подробный устав,  регулировавший
жизнь моск. государей до мельчайших подробностей. С особенной строгостью
соблюдались правила, касавшиеся приезда и отпуска иноземных  послов.  По
обычаям того времени, нельзя было подъезжать близко не только к царскому
крыльцу, но  и  вообще  к  дворцу.  Иноземные  послы  и  вообще  знатные
иностранцы  должны  были  выходить  из  экипажей,  подобно   боярам,   в
расстоянии нескольких саж. от крыльца, по словам Барберини, шагов за  30
или за 40, и очень редко выходили они у обширного помоста  или  рундука,
устроенного  перед  лестницей.  В  этом  требовании  иностранцы   видели
излишнюю гордость и высокомерие, но на самом деле это был  древнерусский
обычай, о котором упоминают уже памятники XII в. и который сохранился не
только во дворце, но и в народе, особенно в высших его слоях;  это  была
особенная почесть, которую гость воздавал  хозяину  дома  и  за  которую
последний в свою очередь устраивал гостю  так  назыв.  встречи.  Встречи
устраивались и иноземным послам, и в них-то, главным образом, выражались
почести, которые им оказывались. Церемония встреч происходила на Красном
Крыльце, которое во время посольских  приемов  наполнялось  дворовыми  и
служилыми людьми младших разрядов, стоявших здесь по обе стороны пути  в
богатейших  одеждах,  выдаваемых  на  этот  случай  из  царской   казны.
Обыкновенно, по лестнице и по крыльцу стояли подьячие и боярские дети  в
цветном и золотном платье, а в сенях и у дверей Приемной палаты - жильцы
в бархатных и объяринных терликах и в золотных шапках, с  протазанами  и
алебардами в руках. Особенно пышные встречи  делались  только  иноземным
послам высшего ранга. Число встреч было неодинаково и сообразовалось  со
значением к рангом посла: именитому послу и лицу царского  происхождения
давались три встречи. Первая, меньшая - у лестницы на подъездном помосте
или рундуке; вторая, средняя  -  на  крыльце  против  средней  лестницы,
ведшей в Грановитую палату, а иногда в сенях Приемной  палаты;  наконец,
третья, большая - у самых  дверей  палаты.  Другим,  менее  значительным
лицам делались только две встречи: меньшая на крыльце и большая в сенях,
а  иным,  как  напр.,  иноземным  посланникам,  гонцам,  купцам  и  т.п.
устраивалась лишь одна встреча - в сенях, у порога, или "недошед  порога
в сажень". Встречниками назначались в обыкновенных встречах стольники  с
дьяками, а в более торжественных - боярин, или окольничий со  стольником
и думным дьяком. Самое разделение встреч на меньшие, средние  и  большие
сообразовалось  с  родовой  честью  встречников:  в   меньших   встречах
участвовали помоложе, а в больших - постарше родовой честью.  Дьяки  при
встречах говорили, обыкновенно,  через  толмачей,  приветственные  речи,
объясняя, что великий государь (титул), "воздаючи честь" послу,  повелел
его встретить такому то и такому  то;  при  этом  провозглашались  имена
стольника и самого  дьяка.  Особенно  дорогих  гостей  встречали  еще  с