предполагалось:   учредить   провинциальные    палаты    для    местного
законодательства и обратить военные  поселения  в  народную  стражу.  Т.
высказывал предположение, что первоначально войск за них будет мало,  но
он рассчитывал, что первый  полк,  который  откажется  от  присяги  имп.
Николаю, будет выведен из казарм, пойдет с барабанным  боем  к  казармам
ближайшего полка и,  подняв  его,  будет  продолжать  шествие  к  другим
соседним полкам; таким образом составится значительная масса, к  которой
примкнут и батальоны, находящиеся вне города. 12 декабря кн.  Оболенский
передал  собравшимся  у  него  членам  общества,  гвардейским  офицерам,
приказание диктатора  -  стараться  в  день,  назначенный  для  присяги,
возмутить солдат своих полков  и  вести  их  на  Сенатскую  площадь.  На
собрании  заговорщиков  13  декабря  вечером,  когда  кн.  Оболенский  и
Александр Бестужев  высказались  за  необходимость  покушения  на  жизнь
Николая Павловича, Т., по  показанию  Штейнгеля,  соглашался  на  это  и
выражал  желание  провозгласить   императором   малолетнего   вел.   кн.
Александра Николаевича (последнее предлагал и Батенков в разговоре с  Т.
8 декабря), но,  по  свидетельству  других,  Т.  держался  в  стороне  и
вполголоса разговаривал с кн. Оболенским. Сам Т. показал, что  не  может
отдать себе ясного отчета в своих поступках и словах в  этот  вечер.  По
свидетельству Рылеева, Т. думал о занятии дворца. Т. на следствии заявил
о своей надежде, что Николай Павлович не употребит  силы  для  усмирения
восставших и вступить с ними в переговоры. Т.  в  своих  "Записках"  так
излагает  планы  заговорщиков.  Предполагалось   полкам   собраться   на
Петровской площади и заставить сенат:  1)  издать  манифест,  в  котором
прописаны  будут  чрезвычайные  обстоятельства,  в  которых   находилась
Россия, и для решения которых приглашаются в назначенный срок  выбранные
люди от всех сословий для утверждения, за кем  остаться  престолу  и  на
каких  основаниях;  2)  учредить  временное  правление,  пока  не  будет
утвержден новый  император,  общим  собором  выбранных  людей.  Общество
намеревалось предложить в временное правление Мордвинова, Сперанского  и
Ермолова. Предполагалось срок военной службы для рядовых уменьшить до 15
лет. Временное правление должно было составить  проект  государственного
уложения,   в   котором   главные   пункты   должны   быть    учреждение
представительного  правления   по   образцу   просвещенных   европейских
государств  и  освобождение  крестьян  от  крепостной  зависимости.   По
показаниям Т. и Рылеева, в случае неудачи  предполагалось  выступить  из
города и распространить восстание. У Т. был найден набросок манифеста от
имени сената об уничтожении прежнего правления и учреждения  временного,
для созвания депутатов.  От  времени  до  времени  Трубецким  овладевали
сомнения в успехе дела, которые он и высказывал Рылееву. Однажды Т. даже
просил, чтобы его отпустили в Киев, в 4-й корпус, в  штабе  которого  он
служил, чтобы "там что-нибудь сделать".  Тем  не  менее  Т.  не  решился
сложить с себя звание диктатора и должен был присутствовать  в  день  14
декабря на Сенатской площади; но начальство над войсками, участвующими в
заговоре, поручено было полковнику Булатову. Однако в  решительный  день
Т. окончательно растерялся и не только не явился на  Сенатскую  площадь,
но  даже  принес  присягу  имп.  Николаю.  Храбрость  свою  Т.   доказал
несомненно во время  наполеоновских  войн,  но,  по  словам  Пущина,  он
отличался крайней нерешительностью и не в его природе было взять на свою
ответственность кровь, которая должна была пролиться, и все  беспорядки,
которые должны были последовать в столице. В ночь с 14 на 15 дек. Т. был
арестован и отвезен в Зимний дворец. Император вышел к  нему  и  сказал,
указывая на лоб Т.: "что было в этой голове, когда вы, с вашим именем, с
вашей фамилией, вошли в такое дело? Гвардии полковник! князь  Трубецкой!
как вам не  стыдно  быть  вместе  с  такой  дрянью?  Ваша  участь  будет
ужасная!" Императору было очень неприятно участие в заговоре члена такой
знатной фамилии, находившегося  к  тому  же  в  свойстве  с  австрийским
посланником.  Когда  несколько  позднее  государю   отнесли   показание,
написанное Т., и  позвали  его  самого,  имп.  Николай  воскликнул:  "Вы
знаете, что я могу  вас  сейчас  расстрелять!",  но  затем  приказал  Т.
написать жене: "Я буду жив и здоров". 28-го марта 1826 г. в каземат к Т.
вошел генераладъютант Бенкендорф и требовал от имени государя, чтобы  он
открыл, какие у него были сношения со Сперанским;  при  этом  Бенкендорф
обещал, что все сказанное останется в секрете что Сперанский ни в  каком
случае не пострадает что государь хочет только знать, в какой степени он
может ему доверять. Т. отвечал,  что  встречал  Сперанского  в  светском
обществе,  но  никаких  особенных  отношений  к  нему  не  имеет.  Тогда
Бенкендорф сказал Т., будто  бы  он  рассказывал  о  своем  разговоре  с
Сперанским и будто бы даже советовался с ним  о  будущей  конституции  в
России Т. решительно отрицал это. По требованию Бенкендорфа, Т.  записал
какой-то разговор о  Сперанском  и  Магницком,  который  у  него  был  с
Батенковым и Рылеевым, и отправил пакет в собственные руки  Бенкендорфа.
Очевидно, к этому случаю имеет отношение одно место в не  обнародованном
в  свое  время  приложении  к  донесению  следственной   комиссии,   где
говорится, что  руководители  северного  общества  предполагали  сделать
членами  временного  правительства  адмирала  Мордвинова  и  тайн.  сов.
Сперанского "единственно потому, что  первый  часто  в  совете  изъявлял
мнения, противные предположениям министерств, а второго они  (по  словам
кн. Трубецкого) считали не врагом новостей". Верховный суд приговорил Т.
к смертной казни отсечением головы. По резолюции государя смертная казнь
была заменена для Т. вечной каторжной работой. Когда его  жена  пожелала
сопровождать мужа в ссылку, император Николай и  императрица  Александра
Федоровна пытались отговорить  ее  от  этого  намерения;  когда  же  она
осталась непреклонной, государь сказал:  "Ну,  поезжайте,  я  вспомню  о
вас!",  а  императрица  прибавила:  "Вы  хорошо  делаете,   что   хотите
последовать за своим мужем, на вашем месте и я не колебалась бы  сделать
тоже!" В 1842 г. Т., живший в то время на поселении в селе  Оеке,  около
Иркутска, получил извещение от ген. губернатора  Вост.  Сибири  Руперта,
что государь, по случаю бракосочетания наследника цесаревича,  соизволил
обратить внимание на поступки жен осужденных в 1826 г., последовавших за
ними в заточение, и пожелал оказать свое милосердие детям их, родившимся
в Сибири. Комитет, которому повелено было  изыскать  средства  исполнить
волю государю императора, положил:  по  достижении  детьми  узаконенного
возраста, принять их  для  воспитания  в  одно  из  казенных  заведений,
учрежденных для дворянского сословия, если отцы будут  на  то  согласны;
при выпуске же возвратить  им  утраченные  их  отцами  права,  если  они
поведением своим и успехами в науках окажутся того достойными, но вместе
с тем лишить  их  фамильного  имени  их  отцов,  приказав  именовать  по
отечеству. На это извещение  Т.  отвечал  Руперту:  "смею  уповать,  что
государь-император по милосердию своему не  допустит  наложить  на  чела