В 1601 г. Борис снова разрешил переход крестьян во всей России, кроме
московского уезда, но лишь от мелких владельцев к  мелким.  Как  человек
умный,  Борис  сознавал  отсталость  русского   народа   в   образовании
сравнительно с  народами  Западной  Европы,  понимал  пользу  науки  для
государства. Есть известие, что Борис  хотел  завести  в  Москве  высшую
школу, где бы учили  иностранцы,  но  встретил  препятствие  со  стороны
духовенства. Борис первый решился послать нескольких  юношей  учиться  в
Западную Европу: в Любек, Англию, Францию и Австрию. Эта первая отправка
русских учеников заграницу была не  удачна:  все  они  там  и  остались.
Борись посылал в Любек приглашать в царскую службу врачей,  рудознатцев,
суконников и разных мастеров. Приезжавших в Москву немцев из  Ливонии  и
Германии царь принимал весьма ласково, назначал им хорошее  жалованье  и
награждал  поместьями  с  крестьянами.  Иностранные  купцы  пользовались
покровительством Бориса.  Из  иноземцев,  преимущественно  из  ливонских
немцев, составился особый отряд царской гвардии. При Борисе  состояло  6
иностранных  медиков,   получавших   огромное   вознаграждение.   Немцам
разрешено было по строить в Москве лютеранскую церковь.  Есть  известие,
что некоторые из русских,  желая  подражать  по  внешности  иностранцам,
стали брить бороды. Пристрастие Бориса  к  иностранцам  возбуждало  даже
неудовольствие в русских людях.
   Внешняя политика была еще более мирной, чем при Федоре, так как Борис
страшился какой-нибудь военной неудачей омрачить свое  царствование,  но
эта самая робость мешала ему приобрести военную  славу,  которая  бывает
так полезна для основателей новых династий. От Грозного Борис наследовал
мысль о необходимости присоединить Ливонию, чтобы, имея в  руках  гавани
при Балтийском море, вступить в  общение  с  народами  Западной  Европы.
Открытая вражда между Польшей и Швецией давала  возможность  осуществить
эту мечту, если б только действовать решительно, приняв  сторону  одного
из враждующих государств. Но  Борис  хлопотал  о  присоединении  Ливонии
дипломатическими средствами  и,  конечно,  ничего  не  достиг.  Подражая
Грозному, Борис думал сделать из Ливонии вассальное королевство и с этой
целью (в 1599  г.)  вызвал  в  Москву  шведского  принца  Густава,  сына
сверженного шведского короля Эрика XIV, который изгнанником скитался  по
Европе. Вместе с тем царь думал женить Густава на своей  дочери  Ксении,
но Густав своим легкомысленным поведением навлек на  себя  гнев  Бориса,
был лишен Калуги, назначенной ему в удел до приобретения Ливонии, и  был
сослан в Углич. У Бориса было сильное желание породниться с европейскими
царствующими домами в  видах  возвышения  собственного  рода.  Во  время
переговоров с Данией из за руссконорвежской границы  в  Лапландии,  было
заявлено желание царя иметь своим зятем датского королевича. В Дании это
предложение было охотно принято и принц Иоанн, брат короля Христиана IV,
приехал в Москву, но вскоре по приезде опасно  заболел  и  скончался  (в
окт. 1602  г.)  к  великому  горю  Бориса  и  Ксении.  В  1604  начались
переговоры о браке Ксении с  одним  из  герцогов  шлезвигских,  но  были
прерваны смертью Бориса. Царь искал жениха для дочери и невесты для сына
также между единоверными владельцами Грузии. - Отношения  к  Крыму  были
благоприятные; так как хан принужден был участвовать в войнах султана, а
кроме того был  стеснен  постройкой  крепостей  в  степи.  В  Закавказье
русская политика потерпела неудачу при  столкновении  с  могущественными
турками и персиянами. Хотя шах Аббас был  в  дружественных  сношениях  с
Борисом, однако он сверг  кахетинского  царя  Александра,  будто  бы  за
сношения с турками, а на самом деле за сношения с Москвой.  В  Дагестане
русские были вытеснены турками из Тарок  и  при  отступлении  перерезаны
кумыками; владычество Москвы исчезло в этой стране.  По  делам  торговым
были сношения с ганзейскими городами: Борис исполнил просьбу 59  городов
и дал им жалованную  грамоту  для  торговли;  при  этом  жителям  Любека
сбавлена  была  пошлина  до  половины.  В  Сибири   по   смерти   Кучума
продолжалась русская колонизация и  строились  города:  Верхотурье  (598
г.), Мангазея (1601 г.), Туринск (1601), Томск (1601). У Бориса  хватило
ума достигнуть престола, но не меньше ума, а может быть и счастья  нужно
было,  чтоб  удержаться  на  престоле.  Знатное  боярство  считало  себя
униженным, вследствие его  воцарения.  При  несомненном  уме,  ловкости,
Борис имел один  недостаток  сильно  ему  вредивший,  унаследованный  от
времен Грозного, страшную подозрительность. Борис не мог  возвысится  до
сознания, что он земский выборный царь, которого воля народа, не обращая
на происхождение, возвела на престол, должен стать выше всяких счетов  с
боярами, тем более, что по своим личным достоинствам он был выше их.
   Вот что говорят современники о главном недостатки Бориса,  как  царя:
"цвел он, как финик, листвием добродетели  и,  если  бы  терн  завистной
злобы не помрачал  цвета  его  добродетели,  то  мог  бы  древним  царям
уподобиться.  От  клеветников  изветы  на  не  винных  в  ярости  суетно
принимал, и по этому навел  на  себя  негодование  чиноначальников  всей
Русской  земли:  отсюда  много  ненасытных  зол  на  него   восстали   и
доброцветущую царства его красоту внезапно низложили".  Подозрительность
эта на первых порах уже проявилась в клятвенной записи, но  впоследствии
дело дошло до опал и доносов. Князьям Мстиславскому и  В.  И.  Шуйскому,
которые по знатности рода могли иметь притязания на  престол,  Борис  не
позволял жениться. С 1800 г. подозрительность царя  заметно  возрастает.
Быть может не лишено вероятности известие  Маржерета,  что  в  то  время
начались темные слухи, что Димитрий жив. Первой жертвой подозрительности
Бориса был Богдан Бельский, которому царь поручил строить Борисов город.
По доносу о щедрости Бельского к ратным людям и  не  осторожных  словах:
"Борис царь на Москве, а я в Борисове" Бельский  был  вызван  в  Москву,
подвергся различным оскорблениям и сослан в один из отдаленных  городов.
Холоп князя Шестунова сделал донос на своего господина.  Донос  оказался
не заслуживающем  внимания.  Тем  не  менее  доносчику  сказали  царское
жалованное слово на площади и объявили, что царь за его службу и раденье
жалует ему поместье и велит служить в детях боярских. Страшное  действие
имело это поощрение доносов: доносчики явились во множестве. В  1601  г.
по ложному доносу пострадали Романовы  и  их  родственники.  Старший  из
братьев Романовых  Федор  Никитич  был  сослан  в  Сийский  монастырь  и
пострижен под именем Филарета; жену его,  постригли  под  именем  Марфы,
сослали в Толвуйский Заонежский погост, а малолетнего  сына  их  Михаила
(будущего царя) на Белоозеро. К унынию, произведенному опалами, пыткам и
козням присоединились физические бедствия. С 1601 года три  года  подряд
были не урожайными и начался страшный голод, так что ели,  как  говорят,
даже человеческое мясо. Чтобы помочь голодающим, Борис начал постройки в
Москве и раздавал деньги. Эта мера вызвала  еще  большее  зло,  так  как
народ большими массами устремился в Москву  и  умирал  во  множестве  от
голода и моровой язвы на улицах и на  дорогах.  Только  урожай  1604  г.