московского военного  генерал-губернатора.  По  выдержании  испытания  в
комитете при  московском  университете,  произведен  в  чин  губернского
регистратора, а в 1834 г. пожалован званием камер-юнкера и переведен  на
службу в I, потом во II отделение Собственной Е. И. В.  Канцелярии,  где
командирован  в  распоряжение  М.  М.   Сперанского,   для   участия   в
законодательных работах. В 1845 роду В. был назначен  чиновником  особых
поручений при рижском военном генерал-губернаторе Головине.  Его  служба
на этом посту, благодаря знанию немецкого и других иностранных языков, а
также родственным связям (он  был  женат  на  княжне  Вяземской,  дочери
известного поэта и  близкого  ко  двору  Петра  Андреевича  Вяземского),
содействовала его быстрой служебной карьере. Он перевел на русский  язык
различные местные законопроекты (между прочим  Положение  о  лифляндских
крестьянах) и  участвовал  в  работах  комиссии  по  составлению  нового
проекта общественного устройства и управления  г.  Риги.  Возведенный  в
звание камергера, В. в 1853 г. был  назначен  курляндским  губернатором.
После пятилетнего управления этой губернией, В. в апреле 1858  года  был
назначен  директором   2   департамента   министерства   государственных
имуществ, которым в это время управлял М.  Н.  Муравьев.  Способствовала
этому  назначению,  между  прочим,  записка  Валуева,   написанная   под
впечатлением падения Севастополя и озаглавленная: "Дума  Русского"  (она
напечатана  только  в  1891  г.,  в  журнале  "Русская  Старина",   ј5),
обратившая на себя внимание высших сфер. Генерал-адмирал, великий  князь
Константин Николаевич, в приказе,  данном  в  декабре  1855  г.  на  имя
управлявшего  морским  министерством,  рекомендовал  эту  "замечательную
записку", как правдивое указание причин, которые довели нас до нынешнего
бедственного положения. Между этими причинами на первый план выдвигалась
автором "многочисленность форм,  подавляющая  сущность  административной
деятельности и обеспечивающая всеобщую официальную ложь". Все ведомства,
кроме морского, обнаруживали, по словам В., беспредельное равнодушие  ко
всему, что думает, чувствует и знает Россия.
   Заручившись покровительством высоко поставленных лиц,  П.  А.  Валуев
занял видное и авторитетное  положение  в  министерстве  государственных
имуществ, не смотря на  отсутствие  сочувствия  между  ним  и  министром
Муравьевым. Последний, зная, что  В.  пользуется  благоволением  высоких
сфер и репутацией опытного пера, давал ему  ход  в  поручал  составление
проектов и записок по наиболее важным вопросам, касавшимся  министерства
госуд. имуществ. Во время своей слишком двухлетней службы в министерстве
госуд.  имуществ  В.,  кроме  разных  других  наград,   получил   звание
статс-секретаря Его  Величества,  отличие  редкое  для  лиц,  занимающих
директорские  посты.  Представляя,  в  своем   Дневнике,   итоги   своей
деятельности в министерстве государственных имуществ, В. писал: "Счетная
часть приведена в порядок,  кадастровая  и  люстрационная  в  правильном
движении. Оброчные статьи большей частью извлечены  из  прежнего  хаоса.
Системы  наделов  и  мнимого  уравнения  неуравнимых  сборов  устранены.
Продаже в частные руки государственных имуществ положено начало,  и  при
этом удержано в Курляндии то право  короны,  которое  местные  власти  и
дворянство пытались оспаривать. Золотопромышленность открыта в  Пермской
губернии. Наконец преобразование сельскохозяйственной  части  управления
начато и Петровское-Разумовское  приобретено  для  будущности"  ("Русск.
Старина", 1891 г., ј11). Служба В. в  мин.  госуд.  имуществ  совпала  с
подготовкой крестьянской реформы. Министр государственных  имуществ  был
противником проектов, выработанных редакционными комиссиями. Составление
замечаний и возражений на эти проекты было возложено Муравьевым  на  В.,
который по собственным словам его (см. Дневник, напечатанный  в  "Русск.
Старине"  1891  г.),  явился  пером  оппозиции,  образовавшейся  из  его
министра,  кн.   В.   А.   Долгорукова   и   некоторых   других   высших
государственных сановников. Благодаря  не  столько  гибкости  характера,
сколько свойствам своего  ума  и  взглядов,  отличавшихся  витиеватой  и
внушительной  неопределенностью,  В.  обладал  способностью  стушевывать
коренное различие принципов под звучными фразами  и  одинаково  скоро  и
красиво  редактировать  самые  разнообразные  доклады  и  проекты.   Эта
способность открыла ему дорогу к блестящей карьере. Крестьянская реформа
вызвала усиленную борьбу партий в высших правительственных  сферах.  В.,
заявивший  свое  примерное  трудолюбие  и  большой  такт,   ладивший   с
противниками и горячими покровителями  редакционных  комиссий  и  притом
обладавший даром слова и представительными  манерами,  обратил  на  себя
особое внимание. Люди самых противоположных мнений, аттестовали его  как
полезного государственного деятеля.
   7 января 1861 г. Валуев  был  назначен  управляющим  делами  комитета
министров,  причем  сохранил,  по  крайней  мере   официально,   хорошие
отношения к своему бывшему министру, так что последний ходатайствовал об
оставлении его  председателем  ученого  комитета  министерства.  Но  это
предложение было В. отклонено,  потому  что  ставило  его,  как  он  сам
говорит, в "une fausse position". Получив новое назначение, В. не  желал
себя  связывать  близкими  отношениями  к  М.  Н.  Муравьеву,  положение
которого было сильно поколеблено, и потому, согласно просьбе В., он  был
оставлен лишь почетным членом ученого комитета. Три с  половиной  месяца
спустя, 23 апреля  1861  г.,  вскоре  после  обнародования  положений  о
крестьянах, В. был назначен управляющим министерством внутренних дел,  а
в конце того же года утвержден в этой должности.
   Слишком  шестилетнее  управление  министерством  внутренних  дел,   в
памятную  эпоху  реформ   прошлого   царствования,   обнаружило   в   В.
велеречивого  оратора,   способного   много   и   скоро   работать,   но
государственного деятеля, недостаточно знакомого  с  бытовыми  условиями
русск. исторической жизни и требованиями современной действительности. О
В. сложилось мнение, что он был человеком фраз, а не дела. Лавируя между
различными  течениями,  он  представлялся  современникам   беспринципным
оппортунистом, хотя, может быть, на самом деле, и не был таковым. Но его
взгляды на все капитальные, насущные вопросы русской жизни  расплывались
в  столь  неопределенной  фразеологии,   что   такое   мнение   казалось
основательным. Его деятельность полна  внутренних  противоречий.  В  его
официальном органе, газете "Северная Почта" (1865 г.),  земская  реформа
была названа "школой представительных учреждений"  -  но  вслед  за  тем
некоторые из земств, усвоившие такую точку зрения,  подверглись  за  это
административным взысканиям. В своей записке "Дума Русского"  В.  явился
горячим партизаном либеральных принципов. "Русский ум  так  восприимчив,
русское сердце так благородно; уму нужен простор" - гласила эта записка;
но  в  качестве  министра  внутренних  дел   В.   стал   на   совершенно
противоположную точку зрения, усиленно стараясь подчинить  печать  своей
опеке и основать в России официозную прессу по французскому образцу, чем