крючьями  и  шестами  -  расходились по местам, марсовые взбегали по вантам,
придерживая тяжелые сумки с гранатами, мушкеты, ружья.
     Рябов  неторопливой,  валкой  походкой поднялся на шканцы, плечом оттер
матроса от штурвала, сказал Пустовойтову:
     - Покуда постою здесь, господин капитан.
     Пустовойтов   кивнул,  взглядом  следя  за  фитильными,  которые  бегом
понесли  к  орудиям  горящие фитили в совках. Комендоры пригнулись к пушкам,
фитильные  застыли,  ожидая  команды.  С  торжественно взволнованными лицами
неподвижно  стояли  навигаторы,  у  каждого в руке был тесак для абордажного
сражения.  С ними вместе ждал начала боя молодой Рябов, сжимая в ладони эфес
шпаги.
     Еще  раз  ударили  барабаны  на  "Гаврииле", и наступила полная тишина.
Русские корабли приготовились к бою.
     Между  тем  английская  эскадра,  описав  широкую  циркуляцию, легла на
параллельный  курс  и  теперь приблизилась настолько, что Сильвестр Петрович
простым  глазом  прочитал  обращение  Норриса  к  своим морякам: "Уничтожить
русские корабли!"
     Иевлев покачал головой: "Ну, друзья!"
     - Чего они? - спросил Долгоруков, подсыпая пороху на полку пистолета.
     Сильвестр  Петрович  не  ответил,  вновь  впился  взглядом в сигнальные
флаги,  как  бы  нехотя  ползущие  по  брам-стеньге английского флагманского
корабля.
     - Чего  они?  -  опять  спросил  Долгоруков, вглядываясь в бледное лицо
Иевлева.
     - А  того,  -  медленно  произнес  Сильвестр  Петрович, - того, что они
вдруг пишут...
     - Да что, что пишут?
     - Пишут - счастливого плавания.
     - Нам счастливого плавания?
     - Ну да, нам, русской эскадре...
     - Не  верь,  господин  вице-адмирал, врут, воры, знаю я их, сколь годов
знаю.
     - Нынче  им  иначе не сделать! - спокойно, с гневной усмешкой оглядывая
море  в  трубу,  объявил Иевлев. - Никак им не сделать иначе, Василий Лукич.
Погляди вот!
     И он протянул Долгорукову свою зрительную трубу.
     Василий  Лукич  посмотрел  в  том  направлении, куда указывал Иевлев, и
навалился  всем  телом  на  гакаборт:  на  горизонте,  за  кораблями эскадры
Норриса  четко  рисовалась  другая, огромная эскадра, не эскадра - флот. Это
был  тот  самый  Балтийский  флот,  который  Долгоруков  давеча  видел  близ
Аландских  островов,  он  узнал  флагманский стопушечный корабль, где держал
свой флаг генерал-адмирал Апраксин.
     - Наши!  - счастливым голосом говорил Пустовойтов. - Наши идут! И сила,
ну силища какова! Я Балтийский флот вот эдак впервой вижу.
     Сильвестр Петрович приказал бить отбой.
     На  "Гаврииле"  опять  ударили  барабаны.  Английская  эскадра Норриса,
поставив паруса, увалила под ветер и стала быстро уходить на восток.
     - Ну,  молодцы!  -  сказал Рябов. - Ну, соколы! Ты гляди, как побежали.
Теперь надолго, теперь напужались крепко...
     Он захохотал, пристукнул каблуком по палубе, крикнул сыну:
     - Иван Иванович, зришь?
     - Смотрим! - снизу ответил лейтенант.
     В  это  время  на  флагманском  корабле Балтийского флота весело, басом
рявкнула  пушка и тотчас же взвился сигнал: "Следовать за мною, быть в строе
кильватера!"
     Пустовойтов ответил: "Ясно вижу!"
     - Федор  Матвеевич  сам, - с удовольствием сказал Иевлев. - Его вымпел!
Ну, умница генерал-адмирал, знает, где ходить...
     И, повернувшись к Пустовойтову, велел:
     - Командуй, господин капитан, делай маневр, пойдем за ними.
     - Господа  офицеры,  по  мачтам! - осипшим на ветру, грубым и радостным
голосом  загремел  Пустовойтов.  -  Отдать  гитовы фок и грот! К повороту на
фордевинд! Пошел брасы!
     Паруса  наполнились  ветром, "Гавриил", описав широкий полукруг, слегка
кренясь,  в  сопровождении  двух  других  кораблей,  оставляя за собою белый
пенный  след,  пошел  на  сближение  с Балтийским флотом. А на шкафуте в это
время,  сгрудившись у правого борта, молодые навигаторы, возбужденные только
что  пережитым, чувствуя себя уже почти что понюхавшими пороха, распознавали
знакомые корабли и звонкими юношескими голосами спорили:
     - "Гангут"!
     - Нет, "Астрахань"!
     - А вот - "Нарва"!
     - "Нарва" шестой идет, а это "Москва"!
     - Верно, "Москва"!
     - Замыкающим "Новый Кроншлот"!
     - Нет, "Волга"...
     Молодой  Рябов  послушал,  как  спорят навигаторы, показал с точностью,
где  какой  корабль,  потом  пошел на ют. Здесь, опираясь на трость, рядом с
Иваном  Савватеевичем  стоял вице-адмирал Иевлев, и оба они молча любовались
величием  и  мощью  идущего  под  всеми  парусами,  расцвеченного  флагами -
Балтийского  флота.  Корабли  и фрегаты, галиоты и яхты кренились под свежим
тугим   ветром,   пенные  валы  вздымались  над  морем,  ослепительный  свет
солнечного  дня весело играл в самых мельчайших водяных брызгах, на вымпелах
и  флагах, на меди боевых орудий, на парусах, казавшихся вылитыми из чистого
серебра.
     Архангельск - Полярное - Ленинград
1944-1954