Создавшаяся консорция превратилась в субэтнос еще при жизни Мухаммеда и
Абу-Бекра. Разросшись от нескольких десятков человек до нескольких десятков
тысяч, мусульманский субэтнос завоевал всю Аравию и навязал арабам догму
единобожия. Индифферентные мекканские купцы и бедуины пустынь предпочли
смерти или рабству лицемерное обращение в ислам. Так создался новый этнос с
измененным стереотипом поведения, но с самоназванием - "арабы".

Используя силы покоренных и внешне обращенных в ислам, второй халиф, Омар,
покорил Сирию, Египет и Персию, уже при третьем халифе. Османе,
псевдообращенные проникли на высшие должности в новом государстве и
использовали религиозный порыв первоначального коллектива в целях личного
обогащения. Ревнители веры убили Османа, но это вызвало взрыв негодования
среди тех, кто не был фанатиком, и возникла междоусобная борьба между
другом пророка - и сыном его врага - Моавией, в которой "псевдомусульмане"
одержали победу. Однако они не изменили политики и официальной идеологии и
продолжили завоевания под лозунгами ислама. Держава потомков Моавии,
Омейядов, вобрала в себя не только арабские, но и сирийские, иранские,
согдийские, испанские, африканские, кавказские и многие другие элементы,
распространившись от Атлантического океана до Инда,

Арабы навязали разноэтническому населению Халифата свой язык и свою
духовную культуру (ислам), большинство покоренных народов стало
арабоязычным, а там, где удержался свой язык, например в Персии, больше
половины слов литературного языка - арабские.

Но уже в Х в. Халифат распался на отдельные области, совпадавшие с
племенными ареалами. Идрисидов (789-926), Рустамидов (777-909) и Зиридов
(972-1152) поддержали берберы. Бундов (932-1062) - гилянские и дейлемские
горцы, Саманидов (819-999) - таджики и т.д. Даже сами арабы разделились.
Испанские арабы подняли зеленое знамя Абас-сидов, египетские - белое знамя
Фатимидов, а бахрейнекие племена бедуинов создали сначала общину, а потом
государство карматов, и все они фактически обособились в отдельные этносы,
враждебные друг к другу.

Короче, с Халифатом в IX-Х вв. произошло то же, что случилось с империей
Карла Великого: живые силы этносов разорвали железный обруч империи, как
христианской, так и мусульманской, подобно тому как трава взламывает
асфальт.. Но политическое разделение ни там, ни тут не нарушило
суперэтнического единства, отразившегося в известном сходстве некоторых
элементов культуры и литературного языка --арабского и латинского.
Мусульманский суперэтнос оказался гораздо жизнеспособнее, нежели породивший
его арабский этнос. Уже в XI-XII вв. идею Халифата отстаивали
туркмены-сельджуки, а в XIII в. - купленные на невольничьих базарах и
зачисленные в армию куманы (половцы) и суданские негры. Инерция системы,
созданной сподвижниками Мухаммеда, оказалась грандиозной.

Теперь поставим вопрос: можно ли считать религиозную концепцию доминантой
описанного процесса? Как внешнее проявление - несомненно. Но внутренне, по
содержанию дело обстоит сложнее. Карматство по своим философским концепциям
отличается от ислама гораздо больше, чем христианство или даже иудаизм[44],
и тем не менее оно лежит в рамках не только суперэтнической конструкции -
мусульманской культуры, но даже внутри собственно арабского этноса.
Турецкие наемники и марокканские головорезы меньше всего думали о религии,
и все же только они в XI в. своими саблями поддерживали суннитское
правоверие. Вспомним, что Мухаммеду предшествовала плеяда арабских поэтов -
язычников, христиан, иудеев, так что расцвет поэзии явился начальным звеном
описанного процесса, равно как и развитие посреднической торговли, охота за
неграми для продажи их в рабство и кон-дотьерство племенных вождей.

Однако доминантой всего процесса образования арабского этноса (а в
суперэтническом смысле-всей мусульманской культуры) явился все-таки зачатый
Мухаммедом ислам, для которого предшествовавшая эпоха расцвета арабской
поэзии оказалась подходящей почвой. Ислам как символ стал объектом
фанатического самоутверждения и способом введения единообразия. Обычное при
бурном наступлении новой религиозной системы появление (в качестве своего
рода неизбежных антитез) различных ересей и модификаций
религиозно-идеологического содержания лишь стимулировало бурность
протекания основного процесса. Далее, как в пределах собственно арабского
этноса, так и суперэтнической культуры развилась многообразная
интеллектуальная жизнь, приведшая к расцвету науки, искусства, своеобразных
форм быта. Описанный процесс служит примером формирования суперэтноса,
внешне характеризующегося религиозно-идеологической доминантой. Такие
целостности давно известны науке: иногда их называют "культурными типами",
иногда "цивилизациями".

К Х в. энергия арабо-мусульманского этноса иссякла, несмотря на то что
экономика расцвела, социальные отношения нормализовались, а философия,
литература, география, медицина именно в эту эпоху дали максимальное
количество шедевров. Арабы из воинов превратились в поэтов, ученых и
дипломатов. Они создали блестящий стиль в архитектуре, построили города с
базарами и школами, наладили ирригацию и вырастили прекрасные сады,
обеспечивавшие пищей растущее население. Но защитить себя от врагов арабы
разучились. Вместо эпохи завоеваний настала пора потерь.

Французские нормандцы отняли у мусульман Сицилию. Астурийские горцы
захватили центральную Испанию и превратили ее в "страну замков" - Кастилию.
Византийцы вернули Сирию (кроме Дамаска). Грузины освободили Тифлис от
арабского гарнизона. За спасением пришлось обращаться к туркменам, берберам
и туарегам. Эти выручили. В XI в. Аль-морравиды отогнали испанцев на север,
а сельджуки подчинили Армению и Малую Азию. Однако пришельцы защищали не
этнос арабов[45], которых они в грош не ставили, а суперэтнос-"мир Ислама",
ибо сей последний стал для них этнокультурной доминантой. Среднеазиатские
тюрки, суданские негры и дикие курды, входя в структуру распадающегося
Халифата, усваивали принятые там нравы, обычаи, воззрения и т.п., становясь
продолжателями дела общины, созданной Мухаммедом. Именно эти народы
остановили натиск крестоносцев. При всем этом оставалась культура -
произведения рук человеческих, не имеющие саморазвития и способные
разрушаться. Но разрушение шло медленно, а очарование этой культуры
охватывало все новые области в Африке, Индии, на Малайском архипелаге и в
Китае. Там эта культура, на тысячу лет пережившая подъем этноса, ее