федерации поле для регулирования экономической жизни будет у центрального
правительства меньше, чем в национальном государстве. И поскольку, как мы
видели, полномочия составляющих федерацию государств будут урезаны даже еще
сильнее, большая часть ставшего привычным для нас вмешательства в
экономическую жизнь окажется совершенно неосуществима при федеративном
устройстве.

Этот момент можно лучше всего проиллюстрировать, если мы на минуту обратим
внимание на проблемы, поднятые наиболее развитой формой планирования --
социализмом. Давайте сначала поставим вопрос, могло ли бы когда-нибудь
социалистическое государство, например СССР, войти в федерацию с
атлантическими демократическими государствами. Ответ будет решительно
отрицательным -- не потому, что другие государства не захотели бы принять
Россию, но потому, что СССР никогда не мог бы подчиниться условиям, которые
наложила бы федерация, и допустить свободное движение товаров, людей и денег
через свои границы, сохраняя в то же время свою социалистическую экономику.

С другой стороны, если мы рассмотрим возможность введения социалистического
режима для всей федерации в целом, включая Россию, неосуществимость такой
схемы сразу же становится очевидной. При различиях в уровне жизни, традициях и
образовании, которые существовали бы в такой федерации, было бы, конечно,
невозможно найти демократическое решение главных проблем, стоящих перед
социалистическим планированием. Но даже если мы рассмотрим федерацию,
составленную только из нынешних демократических государств, как, например,
предложил Кларенс Стрейт, трудности введения общего социалистического режима
вряд ли были бы меньше. Вполне представимо, что французы или англичане
доверили бы охрану своей жизни, свободы и собственности -- короче, функции
либерального государства -- надгосударственной организации. Но чтобы они были
готовы предоставить правительству федерации власть управлять их экономической
жизнью, решать, чту они должны производить и потреблять, представляется и
невозможным, и нежелательным. Вместе с тем в федерации эти полномочия не могли
бы быть оставлены и национальным государствам; следовательно, федерация,
по-видимому, означала бы, что ни одно правительство не имело бы достаточных
полномочий для осуществления социалистического планирования экономической
жизни.

4

Вывод о том, что в федерации часть экономических полномочий, сейчас обычно
принадлежащих национальным государствам, не могла бы осуществляться ни ею
самой, ни входящими в ее состав отдельными государствами, подразумевает, что в
целях жизнеспособности федерации роль правительства везде и во всем должна
быть меньше. Определенные направления экономической политики должна
осуществлять либо федерация, либо никто. Будут ли предоставлены федерации
полномочия на это, зависит от возможности достичь подлинного согласия не
только о том, должна ли она пользоваться такими полномочиями, но и о том, как
они должны ею использоваться. Главное в том, что во многих случаях, когда
окажется невозможно достичь подобного согласия, нам придется скорее пойти на
то, чтобы не иметь законодательства в определенной сфере вообще, чем иметь
законодательство государств-членов, разрушающее экономическое единство
федерации. В сущности, выражение готовности вообще не иметь законодательства
по некоторым вопросам, чем иметь его на уровне отдельных государств, будет
серьезнейшей проверкой, являемся ли мы интеллектуально зрелыми для создания
такой надгосударственной организации.

Это вопрос, по поводу которого в существующих федерациях постоянно возникали
трудности и по поводу которого, надо признать, "прогрессивные" движения обычно
смыкались с темными силами. В частности, в США все прогрессивные деятели были
явно склонны оказывать поддержку законодательству штатов во всех случаях,
когда по тому или иному вопросу не удавалось выработать федеральное
законодательство, независимо от того, было ли такое законодательство штатов
совместимо с сохранением экономического единства союза. <Понятия "штат" и
"государство" в английском языке обозначаются одним словом -- "state". Поэтому
нужно иметь в виду, что, когда Хайек ведет речь об американских штатах или
швейцарских кантонах, для него это примеры того, каким может оказаться
положение национальных государств в рамках предполагаемой федерации. (Прим.
науч. ред.)> В результате в США и точно так же в Швейцарии сепаратная
экономическая политика отдельных штатов и кантонов зашла уже настолько далеко,
что вызывает постепенную дезинтеграцию общей экономической зоны [по США ср.:
R.L.Buell, Death by Tariff: Protectionism in State and Federal Legislation
("Public Policy Pamphlets", No. 27, (Chicago, 1939), и F.E.Melder, Barriers to
Inter-state Commerce in the United States (Orono, Me., 1937)].

Опыт этих федераций показывает, что для предотвращения подобных тенденций вряд
ли достаточно запретить тарифы и аналогичные явные препятствия на пути
торговли между частями федерации. Уклонение от этих запретов отдельным штатом,
взявшим курс на местное планирование с помощью административных правил,
оказалось столь легким делом, потому что эффективной защиты можно достигать с
помощью таких шагов, как установление санитарных норм, обязательное
прохождение разного рода проверок, взыскание сборов за эти и другие меры
административного контроля. Ввиду изобретательности, демонстрируемой в этом
отношении законодателями штатов, становится ясно, что никакие специальные
запреты в конституции федерации не помогут предотвратить подобное развитие
событий. Вероятно, федеральному правительству следовало бы дать некие общие
полномочия по ограничению таких мер. Это означает, что федерация должна будет
обладать негативными полномочиями с тем, чтобы не допускать определенные формы
вмешательства в экономическую деятельность государств-членов, хотя при этом
она может не иметь позитивных полномочий на то, чтобы действовать вместо них.
В США различные статьи Конституции, защищающие собственность и свободу
договоров, особенно положения пятой и четырнадцатой поправок, касающиеся
"надлежащей правовой процедуры", выполняют в какой-то степени эту функцию и,
вероятно, больше, чем это в целом осознается, способствовали предотвращению
ускоренной дезинтеграции на множество отдельных экономических зон. Но в
результате они стали объектом настойчивых атак со стороны всех требующих более
быстрого распространения государственного контроля на экономическую жизнь.

Конечно, всегда останутся определенные виды государственной деятельности,
которые с наибольшей эффективностью будут вестись на территориях,
соответствующих нынешним национальным государствам, и которые в то же время
могут осуществляться, не ставя под угрозу экономическое единство федерации. Но