Оставшись в  одиночестве,  Каллигон  пробовал писать,  желая  создать
дополнение к книге Правды, объяснить недосказанное, исправить спорное.
     Каллигону не  однажды  удавалось в  дружеском общении  оживлять мысль
друга,   напоминать,   советовать.  После  смерти  Прокопия  евнух  постиг
печальное бесплодие своего ума.  Да,  мысли роились.  А  на папирус падали
крохи слов,  подобно трухе дерева, источенного червем. У Каллигона не было
чудного дара Прокопия. Пришлось примириться с этим, как со всем остальным,
чего евнуха лишила Судьба.
     Что есть истина? Любимец Каллигона и Прокопия Плутарх писал:
     "Невозможно встретить жизнь  безупречно чистую.  Поэтому создался для
нас  некий  закон  избирать только хорошие черты  для  выражения истинного
сходства с  образцом.  Страсти или государственная необходимость врезают в
дела  людей  ошибки,  пятна.  В  них  следует видеть скорее отступление от
добродетели,   чем   следствие  пороков.   Вместо   того   чтобы   глубоко
запечатлевать  в  истории  дурное,  нужно  действовать  с  умеренностью  к
человеческой  природе,   которая  не   производит  совершенных  красот   и
характеров, могущих служить безупречными образцами добродетелей".
     - Что же есть истина?  -  спрашивал Каллигон Прокопия.  -  Кому нужно
будет  верить,  когда  вам,  историкам,  прошлое  послужит  для  сочинения
образцов никогда  не  существовавших добродетелей?  Значит,  превыше  всех
стоят сочинители житий христианских святых, однообразных сказок?
     - Вы оба искушаете меня,  как Сатана искушал Еву, - возражал Прокопий
и Плутарху и Каллигону.
     Нет,  гнусный Насильник да  будет  распят  навеки на  железном кресте
истории. Каллигон будет переписывать. Да останется Слово обличающее, Слово
разящее.
     В   Палатии  упорно   благоденствовал  тучный   старец,   самоупоенно
рассуждавший о догмах веры,  делах империи и делах церкви.  Он держался за
власть  молодыми руками.  Каллигон считал  по  пальцам  способы Юстиниана:
уничтожать умных и сильных,  лишать войско силы и сознания своей доблести,
погасить чувства чести у сановников, у полководцев, у всех подданных, всех
перессорить, стравить. И что-то еще...
     Каллигон чувствовал,  что ему не дается познание тайны истории. Самое
важное ускользает.  Прокопий тоже  не  знал.  Каким должен быть  настоящий
правитель,  какой должна быть  настоящая империя людей,  а  не  подданных?
Вероятно, главное в этом знании. Им не обладал никто.
     Очнувшись,  Велизарий захныкал.  Его  жалоба и  тень садового гномона
напомнили о часе обеда.
     Искусный повар  готовил обоим старикам блюда роскошного вида,  разные
на вкус. На самом деле изменялись приправы, а основа неизменно состояла из
мелко  изрубленного разваренного мяса  и  овощей.  У  Велизария  почти  не
осталось зубов, Каллигон был не многим богаче.
     Бывший полководец ел жадно, требовал вина. Его обманывали виноградным
соком, и старик хмелел.
     Слуги знали, что евнух, даже не глядя, видит каждое движение, и нежно
ухаживали за Велизарием.  Он был беззащитен как ягненок.  У  стариков была
общая спальня. За дверью укладывались несколько слуг. Для ухода за грузным
и рослым стариком нужна сила.
     Верили: евнух умеет читать мысли. Он никогда не наказывал по-пустому.
Ему  редко  приходилось наказывать:  чтеца  мысли остерегаются обманывать.
Каллигон мог не бояться ни наемных, ни рабов.
     Тихо жилось в углу Длинных стен на берегу бурного Черного Понта. Даже
Коллоподий,  поставщик тюрем  и  плахи,  неутомимая ищейка  базилевса,  не
засовывал сюда свои длинные щупальца. Здесь нет ничего и никого; Велизарий
умер заживо.


        4

                                       Когда на суд безмолвных, тайных дум
                                       Я вызываю голоса былого. -
                                       Утраты все приходят мне на ум,
                                       И старой болью я болею снова.

                                                                   Шекспир


     В  спальной комнате  стало  свежо.  Скоро  придется вносить  жаровни.
Издали и  снизу доносился слабый шум,  правильная смена шипенья и  шороха.
Море начало беспокоиться.
     Каллигон прислушивался к  морю,  прислушивался к  своему телу.  Тощей
рукой,  похожей на куриную лапу,  евнух нашел под своей старушечьей грудью
болезненное место. Что там? Смертельная болезнь базилиссы Феодоры началась
болями в боку. Каллигон хотел жить.
     Он  хотел пережить Юстиниана.  Эти  иллирийцы живучи как змеи.  Юстин
дожил чуть не до ста лет.  Его племянник кажется еще свежим в  восемьдесят
два года.
     - А в тебе чья кровь?  -  спросил себя Каллигон. Он не знал. Ребенком
он пошел по рукам работорговцев,  юношей попал в дом Велизария. Все евнухи
похожи один на другого,  кроме родившихся на Кавказе,  как Нарзес. Племя -
тлен,  родина -  выдумка,  до которой никому нет дела в империи. Напрасно,
напрасно Прокопий тщился быть римлянином старой крови.  Из-за этого в  его
книгах появлялись суждения,  бывшие ниже его разума.  И -  противоречия...
Римляне,  неримляне! Мертвецы держат живых за ноги. Мертвых нужно бояться,
не  варваров.  Старый Аттила был  праведником по  сравнению с  Юстинианом,
Феодорих готский -  ангелом.  Сам Прокопий считал Тотилу благороднейшим из
правителей, а Тейю - великим героем, превзошедшим Леонида-спартанца.
     Длинный,  как острие копья, огонь лампады стоял перед иконой Христа с
лицом  базилевса Юстиниана.  Лампада и  икона были  драгоценными подарками
базилиссы Феодоры своей  любимой наперснице.  Умерла  базилисса,  и  честь
сделалась ненужной.  Сейчас  старая  Антонина тешится  оргиями  в  палате,
украшенной постыдными картинами и статуэтками,  которые привозят с Востока
и делают в Александрии. Ночь без сна - клубок змей...
     Рядом с  Тейей сражался славянин Индульф,  хорошо знакомый Прокопию и
Каллигону.  Индульф ушел из империи.  Славяне живут в  народовластии,  без
базилевсов.  Что  будет  с  ними?  Империя заражает варваров,  как  старая
куртизанка неопытных юношей.
     Пламя  лампады качнулось от  струи холодного воздуха.  Не  зря  шумел
Понт. Море не ошибается. Близится буря, буря, буря...
     Поздно.  Сна нет.  Мысли и  мысли,  вы черные птицы ночи.  А  кто это