сообщать ему о всех случаях грома и молнии он получил гору писем.
   Вот что написала великому Араго романтически настроенная госпожа Эспер:
   "Все это продолжалось около минуты. Зрелище было так прекрасно, что мне и
в голову не пришла мысль об опасности или страхе. Я могла только восклицать:
- Ах, как это прекрасно!
   Удар, который я видела, был так  силен,  что  опрокинул  трех  человек...
кухарка моя была почти задушена лучом молнии, пролетевшим  перед  ее  окном,
привратница уронила из рук блюдо...
   Еще один из лучей попал в пансион г-жи Луазо, где ранил одну учительницу.
   Я  за  большую  плату  не  продала  бы  случая,  мне  выпавшего,  -  быть
свидетельницей столь восхитительного и чудесного зрелища!"
   Отставной полковник был лаконичен:
   "Месье Араго,  я  видел  взрыв  молнии  в  виде  шара.  Его  исчезновение
сопровождалось шумом, подобным выстрелу из 36-фунтового орудия, слышимого на
расстоянии 25 лье при попутном ветре".
   А вот выдержка из письма очень уравновешенного молодого человека:
   "...Вдруг посреди улицы блеснула огромная молния,  за  которой  мгновенно
последовал  удар,  подобный  артиллерийскому  залпу.  Мне  показалось,   что
огромная, с силой брошенная бомба взорвалась на улице. Этот удар не замедлил
моей походки. Я только надвинул свою  шляпу,  которую  ветер  и  сотрясение,
произведенные электрическим взрывом, отбросили  назад,  и  шел  далее,  безо
всяких приключений до площади "Кале".
   Впрочем, кажется, за свое спокойствие молодой человек  был  наказан,  так
как  далее  он  пишет:  "Все  ограничилось  тем,  что  желудок  мой  не  мог
переваривать пищу в течение двух недель".
   Разобраться  в  грудах  астрономических   календарей,   хроник,   легенд,
рукописей было под силу лишь действительно великому ученому.  Араго  удалось
систематизировать факты, отделить зерна от плевел, отказавшись от  сообщений
типа "падал  град  величиной  со  слона",  и  воссоздать  первую  со  времен
Ломоносова  научную  картину  природы  грозы  и  ее  наиболее  драматических
проявлений - грома и молнии. Он сделал также весьма  ценную  для  позднейших
исследователей попытку "сортировки" молний и громов.
   Нужно тут же оговориться, что в попытке классификации молний Араго  вовсе
не был первым. Древние римляне, например, делили молнии "по предназначению".
Так, у них были молнии
   национальные,
   семейные,
   индивидуальные.
   Кроме того, молнии могли быть
   предупреждающие,
   подтверждающие чью-то власть,
   увещевательные,
   наказующие, угрожающие и т. п. и т. д.
   Считается, что древние довольно правильно оценивали  свойства  молнии,  в
частности стремление ее двигаться по  металлам.  "Особую  любовь"  молнии  к
металлам заметил еще в своей "Метрологии" Аристотель: "Случалось,  что  медь
щита расплавлялась, а дерево, его покрывающее, оставалось невредимым".
   Другие времена - другие нравы. Наставник императора Нерона философ Сенека
писал:  "Серебро  расплавляется,  а  кошелек,  в  котором  оно  заключалось,
остается невредимым". Плиний  тоже  когда-то  заметил,  что  "золото,  медь,
серебро, заключенные в мешке, могут быть расплавлены  молнией,  а  мешок  не
сгорит и даже восковая печать не размягчится".
   Издавна  известны  случаи,  когда  молнией  был   причинен   значительный
материальный ущерб.
   В декабре 1773 года разрушено в Бретани 24 колокольни.
   14 - 15 апреля 1718 года в Лондоне молниями разрушены колокольня  святого
Михаила, обелиск в Сен-Джордж-Филдс, два каменных дома и голландское  судно,
стоявшее на якоре в Темзе близ Тауэра.
   В январе  1762  года  молния  ударила  в  колокольню  Бригской  церкви  в
Корнуэлле. Юго-западная башня в результате удара была разнесена на  кусочки:
один такой "кусочек" весом в полтора центнера  был  переброшен  через  крышу
церкви на расстояние около 50 метров, другой, поменьше - на  расстояние  400
метров.
   18 августа 1769 года молния поразила Сен-Назерскую башню в городе Бессчия
(Италия), где хранились все пороховые запасы Венецианской республики -  1030
тонн. Взрыв был ужасен - башня целиком оказалась в воздухе, раздробленная на
тысячи  обломков,  которые   затем   каменным   дождем   упали   на   город.
Приблизительно  шестая  часть  зданий  города  была   полностью   разрушена,
остальные были в угрожающем состоянии. Погибло более трех тысяч человек.
   Все эти  случаи,  разумеется,  вызваны  отсутствием  громоотвода.  Сейчас
такого практически не бывает. Специальные меры  применяются  для  защиты  от
молнии  общественных  и  жилых  зданий,  линий  электропередач,  кораблей  и
самолетов.  Современные  гражданские  и  военные   самолеты   весьма   часто
подвергаются ударам  молний.  Удар,  яркий  сноп  света,  какое-то  гудение;
самолет может немного побросать из стороны в сторону  и  -  все.  Иногда  на
крыльях остаются небольшие отверстия,  прожженные  молнией,  иногда  сгорает
антенна, но это уже в самых тяжелых случаях.
   Однако считать, что теперь ущербу,  вызываемому  молнией,  пришел  конец,
преждевременно. Каждый год в Соединенных Штатах по  вине  молний  происходит
примерно  7500  лесных  пожаров.  Гибнут  редкие  деревья;   строевой   лес,
взращиваемый  десятилетиями,  гибнет  в  минуты;  гибнут  лесные  обитатели;
прелестные пейзажа, много лет радовавшие людей, превращаются в  безрадостные
обугленные пространства.
   Можно себе представить, какие беды приносила молния в старину,  когда  не
имели ни малейшего понятия о ее сущности и мерах защиты.
   Понятия, возможно, и не имели, а защищались, и даже иной раз  не  так  уж
малоэффективно.
   Конечно, речь идет не о ритуальных плясках и молитвах.
   Считается установленным, что древнеримский правитель Нума Помпилий знал о
том, что  молния  "предпочитает"  всевозможные  острия,  интуитивно  понимал
"молниепроводность" железа и  умел  делать  громоотводы  типа  тех,  которые
устраиваются сейчас. Его преемник,  Тулл  Гостилий,  видимо,  не  был  столь
искусен  и  поэтому  погиб  от  молнии  -  один  из  первых  исследователей,
поплатившийся за знания жизнью.
   Современным  ученым-историкам  предстоит   проверить,   существовала   ли
когда-нибудь римская медаль с надписью "Юпитер Элиций", на которой будто  бы
изображен парящий над облаками Юпитер, а под облаками  -  этруск,  пускающий
для  защиты  от  Юпитеровых  стрел  воздушный   змей.   Предстоит   выяснить
достоверность и другой медали, на которой, как говорят, был  изображен  храм
Юноны, защищенный сверху остриями.