молебство-вании  в  честь  Юпитера  Капитолийского  (Гиббон: 20)  и запретил
ставить  свои  изображения в  храмах, а потом  и вовсе перестал посещать их.
Епископы  и проповедники нового учения приглашались к императорскому столу и
назначались  воспитателями его  детей.  В чертогах дворца Константин устроил
род церкви,  где молился  вместе со всем  своим  двором. Евсевий пишет,  что
император  проводил  целые  ночи без сна  за  изучением Священного писания и
сочинением проповедей. Затем, собрав слушателей, он вставал с поникшим лицом
и тихим голосом, весьма благоговейно, толковал им божественное  учение. Если
потом слушатели оглашали  его одобрительными  криками, то он давал  им  знак
возводить  очи к  небу и своим  удивлением,  своими благоговейными похвалами
чествовать  одного Бога. Разделяя речи  на части, он  то обличал заблуждения
многобожия, то говорил о единовластвующем Божестве и вслед за тем  рассуждал
о всеобщем и частном промысле. Даже на золотых монетах он повелел изображать
себя  со  взорами,  обращенными вверх, в  виде  молящегося  (Евсевий: "Жизнь
Константина"; 4;  15--17, 29). В походах Константин возил за собой сделанную
наподобие  церкви палатку. Позже  каждый  легион  стал иметь такую  походную
церковь и получил священников и диаконов (Созомен: 1; 8).
     Между  тем  прошло  совсем  не  много  времени  и  прежнему  единодушию
императоров  пришел конец.  После смерти всех остальных Августов римский мир
оказался поделен  между Константином и Ли-цинием, и соперничество между ними
было  неминуемо.  Начало  вражде, как  можно предположить,  положил Лициний.
Вскоре после победы Константин возвел в  Цезари своего полководца Бассиана и
выдал за  него  замуж  свою  сестру  Анастасию.  Но  короткое  время  спустя
оказалось,  что Бассиан замешан  в  заговоре  против  Константина. Следствие
показало, что  нити заговора  тянулись на восток  к  Ли-цинию.  Рассерженный
Константин в  314 г. начал против  него войну.  Первое  сражение произошло в
Паннонии  у  города Цибалиса. Упорный бой  продолжался  с  утра до  позднего
вечера.  Наконец  Константину удалось  на правом  фланге  потеснить  легионы
Лициния. Тот отступил в свой  лагерь, а ночью поспешно бежал на другой берег
Сабы и  разрушил за собой мосты. Вторая битва развернулась во Фракии и  была
еще  более упорной, чем  первая.  Лициний опять отступил  -- на  этот  раз в
Македонию. Потери его  были столь велики, что  он вынужден был просить мира.
Константин  согласился  на  прекращение  войны,  однако   отобрал  у  своего
соперника  Паннонию, Далмацию,  Дакию,  Македонию и Грецию.  Некоторое время
спустя оба  Августа договорились о  провозглашении трех новых  Цезарей.  Ими
стали сыновья Константина -- Крисп  и Константин II, а также Лициний II, сын
Лициния.
     Соперники  понимали,   что  заключенный  мир  --  только  отсрочка,   и
напряженно готовились к новой войне.  В 324 г. борьба возобновилась. Лициний
стянул все свои силы к Адрианополю. Константин переправил свои легионы через
Гебр  и  атаковал  неприятеля.  Потеряв  до  тридцати тысяч  только убитыми,
Лициний  отступил  в Византий. Вскоре после  этого Крисп,  сын  Константина,
разгромил в  Геллеспонте флот  Лициния. Лициний  переправился  в Халкедон на
мало-азийское побережье и здесь в короткий срок собрал новую армию. Она была
разбита  неподалеку  от  Никомедии.  После  этого  продолжение  войны  стало
бессмысленным. Через свою жену Лициний  обратил -ся к Константину с просьбой
о  мире.  Он отрекся от  власти и  был сослан в  Фессалоники. Через  год его
казнили, обвинив  в  изменнической переписке  с варварами.  Римская  империя
вновь объединилась под властью одного императора (Гиббон: 14).
     Боевые  действия  против  Лициния  имели  еще одно  важное последствие.
Проведя  достаточно  много  времени  под  Византием,  Константин не раз имел
возможность  оценить  и как воин, и как государственный  человек бесподобное
положение этого  города, а также то, как хорошо он  оберегаем самой природой
от  неприятельских  нападений и вместе  с тем открыт для  торговых сношений.
Именно здесь  император решил основать свою главную резиденцию,  Новый  Рим,
которую предполагал сделать второй столицей империи. Строительство началось,
видимо,  в 325 г. ,  а пять лет  спустя город был уже  освяшен (Гиббон: 17).
Распространив прежний Византии,  Константин обнес его огромными стенами. Так
как для населения огромного города прежних жителей  было недостаточно,  то в
разных местах  по  предместьям  император  повелел строить  большие  дома  и
отдавал их во владение знаменитым людям, вызывая их частью из Рима, а частью
из других  мест.  Он украсил  город ипподромом, водохранилищами, портиками и
другими зданиями.  Наконец он учредил  здесь  сенат  и представил ему  те же
права,  какие имел  римский (Созомен:  2;  3).  Стремительное  возникновение
большого и прекрасного города можно  было бы считать одним из великих деяний
Константина,  если  бы  не  известна  была  цена, заплаченная  за  это.  Для
исполнения своей прихоти император обобрал и ограбил всю  империю. Только на
сооружение городских стен, крытых колоннад и водопроводов было израсходовано
60  000  фунтов  золота.  Для  того,  чтобы  собрать  необходимые  средства,
Константин  обложил тяжелейшими налогами всех своих подданных. Даже сенаторы
обязаны были уплачивать определенную подать. Но Константин добился своего --
созданный им город (после его  смерти  он получил  название Константинополя)
быстро развился,  расцвел и в короткий срок затмил старую столицу (Федорова:
78).
     Последние четырнадцать лет правления Константина прошли в относительном
покое,  и он  имел  больше досуга заняться государственными  и  религиозными
делами. Церковные  распри  особенно занимали  его. Все  восточные  христиане
разделились  в  то  время на  сторонников православия  и  на  последователей
арианского  учения.  Сначала Константин не вмешивался  в споры  прелатов,  а
только призывал их прекратить гибельные  для  христианства  раздоры (Гиббон:
21).  Но увидев, по словам Созомена,  что  споры громче голоса примиряющего,
Константин решился созвать Вселенский  собор  и всем  представителям  церкви
предписал в 325 г. явиться  к определенному Дню в Никею. Так как Константину
угодно было  участвовать  в совете  епископов, то все  они были  призваны во
дворец.  В своей речи император сказал, что желал бы видеть  всех  епископов
единомышленными  и согласными во мнениях,  ибо  считал  возмущения в  Божьей
церкви  самым тягостным  злом. Вслед за тем священники  начали рассуждать  о
догмате. Константин  спокойно  и  незлобиво  выслушивал слова  той  и другой
стороны  и  присоединился к тем,  которые  говорили хорошо. Арианское учение
было  объявлено  еретическим  (Созомен: 1;  17,  19,  20). По  свидетельству
Феодори-та, всех бывших во дворце епископов Константин призвал  затем к себе
на угощение. Заметив, что у некоторых исторгнуто по правому глазу,  и узнав,
что эти страдания они претерпели за твердость в вере, он прикасался губами к
их язвам с  полной верой, что извлечет отсюда благословение для своей  любви
(Феодорит: 1; 11).
     Сочинители   церковных   историй    заполнили   страницы   своих   книг
восхвалениями в честь Константина, но  писавшие тогда  же языческие историки
не были  так  ослеплены.  Они  отметили,  что  в  последние  годы  правления
императора   стали   проявляться  несвойственные  ему  раньше  нетерпимость,
деспотизм и жестокость. По  словам Евтропия, благоприятный  исход  всех  его