Благодаря этому македонцы оказались победителями в жестоком бою (Полибий: 2;
65--69). Передают, что наемников погибло очень много, а спартанцы пали почти
все -- из 6000 уцелело лишь 200 человек.
     Добравшись до города Спарты, Клеомен дал совет гражданам, которые вышли
ему навстречу, открыть ворота Антигону. Затем он  пошел  к себе домой. Когда
молодая рабыня, с которой он жил  после смерти жены, подошла и хотела за ним
поухаживать,  он  отказался от  воды. Не снимая панциря, он  некоторое время
размышлял о том,  что делать дальше, а затем вместе с  друзьями отправился в
Гифий.  Там они сели  на корабли,  заранее  приготовленные на этот случай, и
вышли в море.
     Из  Киферы  Клеомен  отправился на Эгилию,  а оттуда  приплыл в Африку.
Царские  посланцы доставили его в Александрию. При первом свидании  Птолемей
III встретил его любезно, но сдержанно, как всякого другого; когда же он дал
убедительные   доказательства   своего   ума,   обнаружил   себя   человеком
рассудительным,  способным  в  повседневном  общении  соединить  спартанскую
простоту  с  благородной учтивостью, когда  он, ни  в  чем не роняя высокого
своего  достоинства, не  склоняясь  перед судьбой, очень  скоро стал внушать
большее доверие к себе, чем угодливо поддакивающие льстецы, Птолемей от души
раскаялся, что бросил его в беде и отдал в жертву Антигону, стяжавшему своей
победой и громкую славу, и грозное могущество.  Почестями и  лаской стараясь
ободрить  Клеомена,  Птолемей  обещал  снабдить  его  деньгами  и  судами  и
отправить в  Грецию,  где  он  смог бы вернуть  себе  царство.  Он  назначил
Клеомену и содержание по 24 таланта в год. Однако царь с  друзьями жил очень
просто и воздержанно и основную  часть  этих денег тратил  на  щедрую помощь
тем, кто бежал из Греции в Египет.
     Но старый Птолемей умер, не  успев исполнить своего обещания  и послать
Клеомена в  Грецию. Новое царствование  началось  с  беспробудного пьянства,
разврата  и владычества женщин,  так  что  о  Клеомене  забыли. Сам  молодой
Птолемей IV был до такой  степени испорчен распутством и вином, что  в  часы
величайшей  трезвости  и  особенно  серьезного  расположения  духа  справлял
таинства и с там-паном в руке обходил дворец, собирая подаяния для богини, а
делами  первостепенной важности заправляла царская любовница Агафоклея  и ее
мать  Энанта,  содержательница  притона.  Вначале,  впрочем,  казалось,  что
какая-то нужда в Клеомене  есть: боясь  своего брата Мага, который благодаря
матери пользовался сильной поддержкой войска, и замышляя его убить, Птолемей
хотел опереться на Клеомена  и пригласил его  на свои тайные  совещания. Все
остальные  убеждали  царя  исполнить  свой   замысел,  и   только   Кле-омен
отговаривал  его,  сказав,  что скорее,  если  бы только  это было возможно,
следовало бы возрастить  для  царя побольше  братьев --  ради  надежности  и
прочности власти. Сосибий,  самый влиятельный из друзей царя, возразил, что,
пока Маг жив, им нельзя полагаться  на  наемников, но Клеомен уверял, что об
этом  тревожиться  нечего;  ведь  среди  наемных солдат больше трех тысяч --
пелопоннесцы,  которые  ему  вполне преданы,  и,  стоит ему  только кивнуть,
немедленно  явятся с оружием в руках. Эти слова создали тогда и твердую веру
в доброжелательство Клеомена, и высокое мнение об его силе, но впоследствии,
когда  Птолемей,  сознавая  свою  беспомощность,  сделался   еще  трусливее,
придворные стали  взирать на  Клеомена со страхом,  вспоминая  о его влиянии
среди  наемников,  и  часто  можно было услышать,  что  это,  дескать,  лев,
поселившийся среди овец.
     Клеомен  уже отказался от надежды получить  суда и войско. Но вскоре он
узнал, что  Антигон умер,  что  ахейцы  начали  войну  с  этолийцами  и  что
обстоятельства  требуют   его  возвращения,  ибо  весь  Пелопоннес   охвачен
волнениями и раздором. Антигон стал просить отправить его одного с друзьями,
но  никто  не  откликнулся на его просьбы. Царь  вообще  не принял  его и не
выслушал -- отдавал все  свое  время  женщинам,  попойкам и празднествам,  а
Сосибий,  ведавший  и  распоряжавшийся всем, считал, что Клеомен,  если  его
удерживать против воли,  будет в своей строптивости опасен, но не  решался и
отпустить этого человека, такого дерзкого и предприимчивого, в  особенности,
после того, как он собственными глазами видел все язвы египетского царства.
     Сосибий  внушил  царю, что  Клеомен хочет поднять  в Александрии  мятеж
наемников, и Птолемей  распорядился, не лишая  Клеомена прежнего содержания,
поместить его в просторном доме и никуда оттуда не выпускать.
     Будущее стало  внушать  Клео-мену  опасения.  Прекрасно  зная  характер
Птолемея,  он  стал бояться за свою  жизнь.  Обсудив  с друзьями сложившееся
положение,  Клеомен  решил  бежать,  с   тем  чтобы  поднять  в  Александрии
восстание. Выждав, когда  Птолемей уехал в Каноб, спартанцы распустили молву
между  стражниками,  будто  царь даст  им  вскоре  свободу. По этому  случаю
Клеомен послал им мяса и вина.  Ничего не подозревая, стражники наслаждались
яствами и вином, а когда они опьянели, Клеомен в сопровождении друзей и слуг
вышел из заключения. Призывая к восстанию, спартанцы стали бродить по улицам
города, но никто не захотел  присоединиться к ним, и все  бежали  в  страхе.
Мятежники бросились  к крепости, намереваясь  открыть  тюрьму  и взбунтовать
заключенных,  но  часовые  успели  надежно закрыть  и  загородить все входы.
Потерпев  неудачу и в этой попытке, Клеомен сказал: "Что удивительного, если
мужчинами, которые  бегут  от  свободы,  правят женщины?",  и  призвал  всех
умереть,  не  посрамивши  своего  царя  и былых  подвигов. После  этого  все
спартанцы,  начиная  с  царя,  пронзили  себя  мечами  (Плутарх:  "Клеомен";
34--38).



КЛЕОПАТРА VII
     Египетская царица из рода Птолемеев, правившая в 44--30 гг. до Р.Х Дочь
Птолемея XII Род. ок 69 г. до Р.Х. Умер 30 г. до Р.Х
     После смерти Птолемея XII остались двое сыновей  и  две дочери. Старшей
была  Клеопатра.  Александрийцы провозгласили царями старшего из  мальчиков,
Птолемея XIII,  и Клеопатру; однако сторонники мальчика подняли  восстание и
изгнали Клеопатру. Вместе с сестрой  Арсиноей  она отплыла в Сирию (Страбон:
17;  1; 11).  Когда Цезарь  в  48 г.  до Р.Х. прибыл в Александрию, он тайно
вызвал Клеопатру из изгнания.
     Клеопатра, взяв с собой лишь одного из друзей, Аполлодора Сицилийского,
села  в маленькую лодку  и  при наступлении темноты пристала вблизи царского
дворца. Так как иначе трудно было остаться незамеченной, то она  забралась в
мешок для постели и вытянулась в нем во всю длину.  Аполлодор обвязал  мешок
ремнем  и  внес  его  через  двор  к Цезарю  Говорят,  что уже эта  хитрость
Клеопатры показалась Цезарю смелой и  пленила  его  (Плутарх: "Цезарь"; 48).
Едва услышав  ее голос,  он  мгновенно  был покорен  ею,  и  если  прежде он
намеревался быть  судьей над  Клеопатрой, то теперь  стал ее защитником. Ибо
она была прекраснейшей  из  женщин  и  находилась  тогда  в  самом  расцвете
красоты. У нее  был чудеснейший голос,  и благодаря своему обаянию она умела