IV,  сына Александра Македонского,  каждый из  полководцев сохранит за собой
завоеванные земли, и  Лисимах будет править Фракией, Птолемей --  Египтом  и
Африкой,  Антигон -- Азией,  Кассандр --  Македонией, а греки должны жить на
своих правах. Никто  не собирался исполнять этих  условий,  и  первый  подал
пример Кассандр, который в том же году  велел убить Александра IV и его мать
Роксану.
     В  310  г.  до  Р.Х.  Птолемей обвинил  Антигона  в том,  что,  вопреки
договору,  он  не возвращает  грекам  вольности  и  держит  в  городах  свои
гарнизоны.  Поскольку Антигон  не обратил на  это внимания, Птолемей объявил
ему войну.  В  Киликию  он отправил войско во главе с  Леонидом, но Деметрий
нанес ему поражение и возвратил все отпавшие  города.  В  309 г. до Р.Х. сам
Птолемей  из Египта прибыл с флотом к Фасилиде  и взял этот город. Отсюда он
переправился в Ликию, овладел Ксанфом,  затем приступил к Кавну и принял его
сдачу (Диодор: 20).
     В следующие годы  главным театром войны стала Эллада. В  307 г. до Р.Х.
Деметрий  с  большим  флотом переправился из Эфеса в  Афины и  с  переменным
успехом, но в целом  благополучно повел войну против  Кассандра. В 306 г. до
Р.Х. он прибыл с флотом на Кипр и  победил в морской  битве Менелая, сатрапа
Птолемея, а затем и  самого Птолемея, выступившего против него (Павсаний: 1;
6).
     Эта  блестящая череда успехов внушила современникам надежду, что именно
Антигону суждено стать приемником Александра и  объединить под своей властью
всю его державу. Тогда  и  народ впервые  провозгласил  Антигона  и Деметрия
царями.  Отца друзья увенчали диадемой  немедленно, а  сыну Антигон отправил
венец вместе с  посланием, в котором называл  Деметрия царем. В ответ Египет
поднес  царский титул Птолемею,  а  дух соперничества  заставил  последовать
этому  примеру  и  остальных  преемников  Александра  (Плутарх:  "Деметрий";
18--19).
     Воодушевленный подвигами Деметрия  на  Кипре,  Антигон без  промедления
выступил против Птолемея.  Он вызвал к себе из  Греции Деметрия, предполагая
начать поход на  Египет. С ним было 80 000 пехоты, 8000 конницы и  83 слона.
Флот он  поручил  Деметрию,  который имел 150 триер и еще  100  транспортных
судов с припасами и  оружием. Деметрий отплыл из Газы и  несколько  дней шел
при  тихой  погоде,  но  потом  был застигнут  свирепым  штормом.  Множество
кораблей потонуло, другие вернулись к Газе, и лишь  с небольшой частью судов
Деметрий  добрался  до  Касия.  Пристать  здесь  было  невозможно.  Волнение
продолжалось, а припасы и пресная вода совсем  вышли. Вскоре подошел Антигон
с  войском,  и  армия, продолжая  путь, пришла на берег Нила. Люди Птолемея,
плавая вдоль берега, предлагали  перебежчикам награду, рядовому -- две мины,
а офицеру -- талант. Много солдат Антигона переходило к неприятелю. Деметрий
попробовал  высадить войска в  одНом из рукавов Нила, но нашел здесь сильные
отряды  египтян   и  катапульты,  которые  не  позволили  ему  приблизиться.
Попытались высадиться в  другом  рукаве,  но также  безрезультатно. Деметрий
вернулся  к великой досаде  Антигона, так  как  тот не мог  ничего поделать,
будучи  отрезан  полноводной рекой.  Вскоре в огромной армии стал  ощущаться
голод. Собрав  совет,  Антигон выслушал  мнения  полководцев. Все советовали
возвратиться в Сирию. Так и пришлось поступить (Диодор: 20).
     Деметрий опять отправился в Элладу. Кассандр и прочие вожди  враждебной
партии увидели,  что  Антигон будет  одерживать  победы над  каждым  из  них
поодиночке, пока они ведут войну каждый в отдельности и не хотят помочь друг
другу, как будто победа является частным делом каждого, а не их общим делом.
Обменявшись письмами, они назначили место,  время и условие встречи и общими
силами  стали  готовиться  к войне. Так  как Кассандр  не  мог принять в ней
участия  вследствие того,  что был занят войной  с  соседями,  он послал  на
помощь  союзникам  Ли-симаха  с огромным войском. К  ним  троим в  последний
момент  присоединился  Селевк, только  что  вернувшийся из  похода  в  Индию
(Юс-тин: 15; 2; 4).
     Антигону было уже без малого восемьдесят лет, но он готовился к войне с
таким  честолюбием и рвением, какого трудно было  ожидать в  его годы. Между
тем  представляется  вероятным,  что, если  бы Антигон пошел хоть  на  малые
уступки и несколько умалил  свое  непомерное властолюбие, он до конца держал
бы главенство  среди царей и передал бы его сыну. Однако, суровый и спесивый
от  природы, столь  же резкий  в  речах, как  и  в поступках, он раздражал и
восстанавливал против  себя многих молодых и  могущественных соперников. И в
тот раз  он хвастливо говорил о своих  врагах,  что  без  труда разгонит  их
сборище,  как  одним   единственным  камнем  или  криком   вспугивают  птиц,
слетевшихся клевать зерно. У Антигона было собрано свыше 70  000  пехоты, iO
000 конницы и 75 слонов. У неприятелей было  на 500 клинков  больше конницы,
400 слонов и 120 боевых колесниц; пехоты, правда, всего 64 тысячи. Когда оба
войска сошлись  при Ипсе (302 г. до Р.Х.), настроение  Антигона  изменилось,
надежды  его поколебались,  но намерения остались неизменны. Прежде в битвах
он бывал  всегда самоуверен и неприступно горд, говорил громко и надменно, а
нередко  отпускал язвительные  остроты даже  во  время рукопашной, выказывая
этим  твердость духа  и  презрение  к  врагу. Теперь, напротив,  его  видели
молчаливым и  задумчивым, он представил  Де-метрия воинам и назвал его своим
преемником. Когда пехота уже выстроилась к бою, Антигон,  выходя из палатки,
споткнулся,  упал ничком и  сильно расшибся.  Поднявшись на ноги, он простер
руки к небесам и просил у богов либо победы, либо внезапной и безболезненной
смерти до  поражения. Завязался  бой, и Деметрий во  главе многочисленной  и
отборной конницы ударил на Антиоха, сына Селевка. Он сражался великолепно  и
обратил  неприятеля в  бегство,  однако  слишком  увлекся  преследованием  и
неуместное это честолюбие сгубило победу, ибо и сам Деметрий, возвратившись,
уже не  смог соединится  с  пехотой -- путь ему  успели загородить вражеские
слоны,  и фаланга осталась без  прикрытия,  что, разумеется,  не укрылось от
взора  Селевка, который,  однако, не нападал на  пехотинцев, а только теснил
их, грозя  нападением и как бы призывая перейти на  его  сторону. Так оно  и
вышло: значительная  часть  фаланги  сдалась,  остальные  пустились  бежать.
Теперь  враги тучей  устремились  на  Антигона,  и  кто-то  из  приближенных
воскликнул: "Царь, они  метят в тебя!" "Какая  же еще может быть у них цель?
-- возразил Антигон. -- Но Деметрий подоспеет  на  выручку".  Эту надежду он
сохранял до конца и все озирался,  ища глазами сына, пока не пал, пронзенный
сразу несколькими  пущенными в  него  копьями.  Все  слуги и  друзья тут  же
бросили мертвого.
     После  битвы  цари-победители расчленили всю державу  Антигона,  словно
некое   огромное  тело,  и  присоединили  новые  сатрапии  к  своим  прежним
владениям.  Лисимах  получил  Малую  Азию,  а  Селевк  --  Сирию   (Плутарх:
"Деметрий"; 28--29).


АНТИГОН II ГОНАТ