уплощенной в переднезадней оси,  что  и  позволяет  добиваться  четкости
изображения предметов на  сетчатке  в  соответствии  с  расстоянием,  на
которое они удалены от нашего глаза.
   При  таком  понимании  мнение  официальной  западной   офтальмологии,
считающей,  будто   форма   глазного   яблока   неизменна,   оказывается
несостоятельным. Именно это мнение  породило  теорию,  которая  пытается
объяснить аномалии рефракции врожденной не правильностью формы  глазного
яблока.  Тем  самым  эта  теория  приписывает  заслугу   в   аккомодации

исключительно работе  кольцевой  мышцы  и  изменению  хрусталиком  своей
кривизны. При этом врожденная якобы удлиненность глазного яблока  должна
быть причиной миопии, а укоро-ченность  -  соответственно  гиперметропии
. Однако  поскольку
форма глазного яблока по мере надобности непрестанно меняется, то и  эта
теория точно  так  же,  как  и  породившее  ее  мнение,  оказывается  не
заслуживающей внимания.
   Хорошо известно, что после удаления хрусталика из-за  катаракты  глаз
нередко способен аккомодировать так же, как и прежде. Сам по  себе  факт
этот безжалостно  перечеркивает  рефракционную  теорию  ортодоксов.  Д-р
Уильям Бейтс по этому поводу пишет, что он наблюдал  множество  подобных
случаев. Пациенты при этом не только читали шрифт диамант   в
своих очках для дали с расстояния 33, 26 и  менее  сантиметров  (труднее
всего в таких случаях читать именно на очень маленьких расстояниях),  но
один пациент мог это делать вообще без очков. При  этом,  как  указывает
д-р Бейтс, ретиноскоп    во  всех  случаях  показывал,  что  происходит
реальная  аккомодация  и  что   осуществляется   она   не   каким-нибудь
замысловатым  способом,  какими  догматики   пытаются   объяснить   этот
неудобный  для  них  феномен,  а  путем   точной   подгонки   фокуса   к
соответствующим расстояниям. Поэтому  вполне  уместно  говорить  о  силе
прямых и косых мышц глаза, с одной стороны, и о  природной  эластичности
глазного яблока - с другой.
   Подводя итог нашему очерку о преломлении световых лучей в  глазу,  мы
скажем, что не разделяем категоричности ни одной  из  противоборствующих
на  Западе  сторон,  поскольку   такая   категоричность   исключала   бы
правильность противоположной точки зрения. По нашему мнению,  каждая  из
этих двух теории справедлива,  и  их  следует  не  противопоставлять,  а
рассматривать в единстве. Однако если деятельность прямых и  косых  мышц
нужно признать  как  определяющую  в  преломляющей  силе  глаза,  то  за
хрусталиком и кольцевой мышцей  следует  оставить  лишь  вспомогательную
функцию полкоррекции. Такой подход, думается, объяснит все  противоречия
и несообразности западных теорий, склонных к излишней исключительности и
соперничеству.  Не  надо  думать,  будто  Природа,  этот  величайший   и
совершеннейший конструктор, создает в своих машинах  лишние  детали  или
станет терпеть их присутствие, если они таковыми окажутся.
   В дальнейшем мы, по мере надобности, еще не раз будем возвращаться  к
этому пункту, а сейчас вновь обратимся к изображению, которое получается
на  сетчатке.  Поскольку  хрусталик  представляет  собой  двояковыпуклую
линзу, то изображение предметов, возникающих на сетчатке, в  согласии  с
законами физики оказывается уменьшенным и перевернутым. Сложный  процесс
восприятия зрительных раздражений, начатый в сетчатке,  заканчивается  в
зрительной зоне коры  больших  полушарий.  Он  осуществляется  благодаря
зрительному анализатору, который  и  проводит  окончательное  различение
раздражений. Именно поэтому мы различаем форму  предметов,  их  окраску,
величину, освещенность, расположение, движение. Изображение предметов на
сетчатке,  перевернутое  хрусталиком,   в   головном   мозге   еще   раз
переворачивается  до  совпадения  с  их  реальным   расположением.   Это
происходит  вследствие  влияния  различных  психических  причин,   среди
которых определяющую роль играет взаимодействие возбуждений, поступающих
в мозг ото всех органов чувств.
   Глаз, таким образом,  просто  световоспринимающее  устройство,  вроде
фотоаппарата  или  кинокамеры,  "видит"  же  только  наш  мозг.  Это  он
складывает  информацию,  полученную  от  миллионов   светочувствительных
клеточек нашего глаза, в  замысловатые  картины;  это  здесь,  в  мозге,
"проявляются снимки", сделанные глазами. Именно тем, что видит не глаз и
слышит не ухо, а мозг, являющийся посредником нашей души, нашего личного
"я" в грубом мире материи, объясняется то курьезное обстоятельство,  что
мы так часто видим или слышим не то, что есть, а лишь то,  что  нам  уже
известно или знакомо. Сколько раз каждый из нас ловил себя на  том,  что
не приметил какой-либо особенности у предмета, десятки раз  нами  прежде
виденного, пока кто-то другой, знающий, не сказал нам о ней!

§ 5. ТЕОРИЯ ЗАПАДНОЙ НАУКИ О РАЗРУШИТЕЛЬНОМ ВЛИЯНИИ НА ЗРЕНИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ. ИСТОРИЯ ВОПРОСА

   Большинство  ученых-офтальмологов,  кажется,  искренне  считают,  что
последнее слово в вопросах рефракции уже сказано, и  сказано  более  ста
лет назад немецкой  наукой.  Если  разделять  их  взгляды,  то  придется
погрузиться в уныние. Сегодня почти каждый человек страдает той или иной
формой аномалии рефракции, но уже более ста лет нас пытаются  убедить  в
том, что для подобных нарушений  зрения,  которые  не  только  причиняют
неудобства, но зачастую мучительны и опасны, нет никаких смягчающих  мер
и никакого иного способа  избавления,  кроме  тех  оптических  костылей,
которые известны нам как очки. Нередко  уверяют  нас  и  в  том,  что  в
современных  условиях  жизни  практически  не   существует   и   никаких
профилактических мер. Во всем этом, на наш взгляд, проявляется  бессилие
и бесполезность официальной офтальмологии.
   Офтальмологи в один голос твердят, что орган зрения человека  никогда
не предназначался Природой для тех целей, в которых  он  используется  в
наше время, то есть для работы на близком расстоянии,  чего  требуют  от
нас современные условия жизни. По
   Их мнению, Природа,  конструируя  преломляющие  устройства  для  глаз
человека, допустила серьезный просчет.  Она,  считают  офтальмологи,  не
предполагала, что человек  придумает  крохотные  крючочки  и  закорючки,
назовет  их  буквами  и  знаками  препинания  и  станет  с  их   помощью
обмениваться информацией. Ради этого, поучают они нас, человеку пришлось
сделаться достаточно близоруким, чтобы иметь возможность  разбираться  в
своих же каракулях. Вот здесь якобы и начались наши неприятности.
   С  возрастом,  говорят  нам,  хрусталик  делается  менее  эластичным,
уплощается он еще хорошо, но зато теряет  способность  увеличивать  свою
кривизну, в результате чего к старости человек становится  дальнозорким,
и тогда при чтении, письме или  какой-либо  ручной  работе  он  вынужден