На грязных и плохо освещенных петроградских улицах навстречу
мчавшемуся грузовику то и дело попадались отряды красногвардейцев,
матросов и солдат с винтовками и карабинами за плечами, грузовики, до
отказа наполненные вооруженными людьми. Редкие прохожие провожали их
долгими взглядами.
  Вот и казармы. Войдя в канцелярию штаба полка, Уралов потребовал у
дежурного офицера немедленно вызвать комиссара полка и выделить 25-30
солдат для выполнения боевого задания Военно-революционного комитета.
Поручик ответил, что он не может назначить солдат без доклада начальству.
Из соседней комнаты вышел солдат.
  - Я дежурный член ревкома. В чем дело, товарищ? - спросил он.
  Уралов подал предписание.
  Через несколько минут они уже были в казарме. Солдаты готовились ко
сну, но были подняты по тревоге. Выйдя на середину зала, Уралов обратился
к ним:
  - Товарищи солдаты! Долгожданный момент наступил. Во всем городе
началось восстание под руководством большевиков за переход всей власти
Советам. Вооруженные революционные рабочие всего Петрограда и
революционные матросы Балтийского флота занимают все важнейшие
учреждения в городе. Мне как представителю Военно-Революционного Комитета
поручено занять типографию газеты "Русская воля" бывшего царского министра
внутренних дел Протопопова. В типографии должна печататься
большевистская газета. Возможно сопротивление юнкеров. Мне нужно 25-30
человек. Согласны ли вы ехать со мной?
  Неожиданно грянуло громовое "ура!". Послышались радостные крики:
"Наконец-то! Давно пора! Ура большевикам!" - и посыпались проклятья на
голову Керенского и буржуазии.
  Несмотря на то что нужны были 25-30 человек, все бросились к оружию и
выбежали на улицу. Офицеры пытались удержать добровольцев, но они со всех
сторон облепили грузовик, а те, кто не поместился, пошли пешком.
  Помня предупреждение Подвойского, Уралов остановил автомобиль, не
доезжая до здания газеты, и расставил караулы.
  Ворота были на замке. На стук вышел сторож, отказавшийся открывать
без "докладу начальству". После нескольких грозных слов вооруженных
людей он быстро переменил свою позицию и открыл ворота "без докладу". По
всему было видно, что никаких юнкеров в типографии нет.
  На первом этаже при неожиданном появлении солдат во главе со штатским
сбежались рабочие из всех цехов. Уралов обратился к ним с краткой речью о
начавшемся восстании. Он знал, что среди печатников было много
меньшевиков, за что их профсоюз был назван "желтым", поэтому задал им
вопросы: согласны ли они печатать свою рабочую газету и признают ли они
власть Советов? В ответ раздались крики:
  "Ура!", "Да здравствуют Советы!"
Прибежали рабочие с других этажей. Многие от радости стали обниматься
с семеновцами. Кто-то из меньшевиков крикнул:
  - А кто нам будет платить за работу?
  После ответа комиссара, что им нечего беспокоиться, так как на
защите их интересов и прав теперь будет стоять рабочая Советская власть,
меньшевик под негодующими взглядами товарищей скис.
  Оставив рабочих обсуждать события и отрядив к ним двух солдат,
двинулись дальше.
  В помещении редакции на третьем этаже обстановка была совсем
другой. Здесь кроме наборщиков, корректоров и линотипистов были
корреспонденты, литераторы, редакторы. Эти шипели как придавленные змеи.
  Обступив комиссара со всех сторон с перекошенными от злобы лицами и
не давая ему пройти в кабинет главного редактора, они засыпали его
вопросами, очевидно надеясь на следующий день рассказать на страницах
своей газетенки о "зверствах большевиков". Кое-кто пытался выдавить из
себя вымученное остроумие, другие заискивающе улыбались, спрашивая,
надолго ли их арестуют и куда отправят. Какая-то высокая как коломенская
верста дама вдруг завизжала, что у нее опять "стащат манто".
  С каменным лицом Уралов выждал, пока они немного утихомирятся, и
сказал:
  - Мы пришли, господа, не для грабежа, ни у кого из вас ничего не
пропадет, арестовывать вас тоже пока никто не собирается. А сейчас попрошу
очистить проход.
  Семеновцы сняли с плеч винтовки. Интеллектуальная гвардия буржуазии
бросилась врассыпную под хохот рабочих.
  Добравшись до кабинета редактора и очистив его от посторонних, Уралов
по телефону доложил в Смольный, что типография "Русской воли" готова к
выпуску рабочей газеты:
  - Прошу срочно прислать редакторов и остальной персонал редакции.
  Положив трубку, Уралов потребовал показать печатающийся номер
"Русской воли". Бегло просмотрев передовицу, полную злобных и
клеветнических выпадов против большевистской партии, ВРК и Петросовета, он
швырнул ее под ноги редактору и объявил, что именем революции печатающийся
номер "Русской воли" конфискуется, а газета закрывается навсегда. Тут же
отдал приказ прекратить печатание, а отпечатанный тираж сжечь и
подготовить машины к печатанию "Рабочего пути".
  Прибыли работники редакции "Правда", и к 5 часам утра центральный
орган партии был отпечатан в десятках тысяч экземпляров.
  Нахлынувшие мальчишки-газетчики "Русской воли" были ошеломлены, когда
вместо буржуазной газеты им стали выдавать "закрытую" накануне Керенским
большевистскую газету "Рабочий путь".
  Сколько за одну ночь событий - исчезла "Русская воля", в городе
восстание! Они стрелами вылетали за ворота, обгоняя друг друга и крича во
все горло, рассыпаясь по улицам и насмерть пугая обывателей.

  Предписание комиссару Гвардейского экипажа о занятии
Государственного банка, 25 октября:
  "Военно-революционный комитет при Петроградском Совете р. и с. д.
предписывает вам занять к 6 час. утра главную контору Государственного
банка на Екатерининском канале.
  Председатель Н. Подвойский
Секретарь Антонов".

  В 6 часов отряд Гвардейского флотского экипажа из 40 матросов подошел
к ограде Государственного банка. Растерявшийся часовой беспрепятственно
пропустил вооруженных матросов. Растолкав спящего начальника караула эсера
Булхова, они объяснили ему, что по приказу Военно-Революционного Комитета