элитам, задача которых состояла в интегрировании общественной системы.
   В этой системе представительная форма правления - политический эквивалент
машины.  Действительно,  это  была   машина   для   выработки   коллективных
интеграционных решений. Подобно большинству машин, она была управляема теми,
кто стоял у ее рычагов. И как большинство машин, она теперь  в  значительной
степени устарела и должна быть смыта надвигающейся Третьей волной.
   Если политическая структура Второй  волны  не  соответствует  сегодняшним
требованиям, неспособна справляться с возникающими трудностями, то это,  как
мы увидим далее, лишь одна сторона переломного момента, другой круг  проблем
связан с еще одним порождением Второй волны: появлением нации-государства.




   Глава 7

   БУЙСТВО НАЦИЙ

   Абако - это  остров.  Его  население  составляет  шестьдесят  пять  сотен
человек, и  он  является  частью  Багамских  островов,  расположенных  около
побережья Флориды. Несколько  лет  назад  группа  американских  бизнесменов,
торговцев оружием, идеологов частного предпринимательства, чернокожий  агент
разведки и член английской палаты лордов решили,  что  для  Абако  наступило
время провозгласить свою независимость.
   Их план состоял в том, чтобы вступить во владение островом  и  отделиться
от  Содружества  Багамских  островов,  обещав  каждому  жителю  Абако  после
революции  передать  в  частное  пользование  по  одному  акру  земли  (4047
квадратных  метров).  (Согласно   проекту,   застройщикам   недвижимости   и
инвесторам оставалось для освоения около четверти миллионов акров.  )  Самой
заветной  мечтой  было  создание  на  Абако  зоны  свободной  торговли,  где
состоятельные бизнесмены, страшащиеся социалистического апокалипсиса,  могли
избежать налогов(1).
   Однако взлету частного предпринимательства не суждено было осуществиться,
местные жители нисколько не были расположены сбросить свои оковы,  и  проект
создания новой страны оказался нежизнеспособным.
   Тем не менее в мире, в котором национальные движения борются за приход  к
власти, в котором 152 страны заявили о своем членстве в сообществе  наций  -
ООН,  подобные  пародийные  события  приносят  пользу.  Они  заставляют  нас
подвергнуть сомнению само понятие государственности.
   Могли ли шестьдесят пять сотен человек, населявших Абако, вне зависимости
от  того,  финансировали  их  сумасбродные  бизнесмены  или  нет,   учредить
государство? Если Сингапур с его 2, 3 млн населения - государство, то почему
бы не стать таковым Нью-Йорку с его 8 млн?  Если  Бруклин  имеет  реактивные
бомбардировщики,  отчего  бы  и  ему  не  стать   государством?   Хотя   это
представляется абсурдом, но подобные вопросы могут обретать новый смысл в то
время, когда Третья волна крушит фундаментальные основы  цивилизации  Второй
волны. Одной из таких основ была и остается нация-государство.
   До тех пор пока мы не прорвемся  сквозь  туманную  риторику,  окутывающую
проблему национализма, мы не сможем понять смысл заголовка главы и  вникнуть
в суть конфликта между цивилизациями Первой и Второй волны, в то  время  как
Третья волна смывает их.



   Смена лошадей

   До того как Вторая волна начала свой путь по Европе, большинство регионов
мира еще не было консолидировано в нации, на этих  территориях  существовала
мешанина из племен, кланов, герцогств, княжеств, королевств и других крупных
и мелких образований. "Короли и князья, - писал политолог С.  Э.  Файнер,  -
держали власть по кускам и крохам"(2). Границы не  были  установлены,  права
правления не  были  определены.  Государственная  власть  еще  не  пришла  к
стандарту. В одном селении,  пояснял  профессор  Файнер,  проявление  власти
подразумевало только взимание платы за помол зерна на ветряной  мельнице,  в
другом  -  власти  облагали  налогом  крестьян,  а  в  третьем  распоряжался
настоятель монастыря. Человек, обладавший  собственностью,  в  самых  разных
районах мог находиться в вассальной зависимости  по  отношению  к  отдельным
феодалам-сеньорам. Даже величайшие из императоров,  как  правило,  управляли
совокупностью разнородных очень мелких общин, имевших местное управление(3).
Политическая власть  еще  не  была  устроена  по  единому  образцу.  Вольтер
высказывал свое недовольство по этому поводу  следующим  образом:  во  время
путешествия по Европе законы менялись столь же часто, как и лошади(4).
   Конечно же,  данное  саркастическое  замечание  констатировало  еще  одно
обстоятельство:  необходимость  часто  менять  лошадей  свидетельствовала  о
примитивном уровне развития транспорта и связи, что в свой  черед  сокращало
площадь,  которую  мог  надлежащим   образом   контролировать   даже   самый
могущественный  монарх.   Чем   дальше   от   столицы,   тем   слабее   была
государственная власть.
   Без политической интеграции  экономическая  интеграция  была  невозможна.
Дорогостоящие новые  технологии  Второй  волны  могли  быть  амортизированы,
только если они производили товары для рынка более крупного, чем местный. Но
каким образом коммерсанты могли  покупать  и  продавать  товары  на  большой
территории, если за пределами своей  общины  они  сталкивались  с  путаницей
различных пошлин, налогов, предписаний и денежных единиц?  Для  того,  чтобы
новые технологии смогли окупаться, местная хозяйственная деятельность должна
была консолидироваться в единую национальную  экономику.  Это  подразумевало
национальное разделение труда и национальный рынок для товаров  и  капитала.
Все  это,  в  свою  очередь,  требовало  также   национальной   политической
консолидации.
   Иначе   говоря,   политическая   единица   Второй   волны   должна   была
соответствовать развитию экономических единиц Второй волны.
   Неудивительно,  что  когда   общества   Второй   волны   начали   строить
национальные  экономики,  стал  очевиден  решающий  сдвиг   в   общественном
сознании. Мелкомасштабное местное  производство  в  обществах  Первой  волны
вывело породу очень провинциальных людей, большинство из них соотносили себя
только с местом, где они родились, или с селением.  Интересы,  выходящие  за
пределы данной местности, были лишь у очень небольшой  группы  (титулованные
особы и церковники, отдельные торговцы, да  еще  актеры,  ученые  и  наемные
работники имели такие интересы).
   Вторая волна довольно быстро увеличила число людей, готовых в надежде  на