уже в XIX столетии, найдены в странах, быстро проходимых в стремлении к
призракам красивой легенды.
И Петр в поисках золота искал его не там, где оно было. Петр внимательно следил
за событиями в Средней Азии и был о них хорошо осведомлен:67 Его интересовала
Индия, песочное золото, шедшее из Бухарин и внутренних провинций Азии. За
золотом он посылал князя Бековича-Черкасского в Хиву, в экспедицию, кончившуюся
печально не по вине Петра, и почти одновременно с той же целью, в 1715 г., по
направлению к Восточному Туркестану, к Яркенду, был двинут Бухгольц с военной
силой. Как известно, и эта экспедиция кончилась неудачей. Однако она привела к
занятию степных областей Западной Сибири. Обе экспедиции были эпизодами, но
мысль не была оставлена, и, как мы увидим, географическая разведочная,
подготовительная работа продолжалась и в областях Каспия, и в областях
азиатских, прилегавших к Западной Сибири. Стремление в Индию с суши было для
Петра проявлением такого же морского стремления западноевропейских государств, с
той же целью и с теми же стремлениями государственной выгоды.
Создав флот, Петр стремился к тому же и морем. Он думал искать золото в странах
Тихого океана. Одним из предсмертных, неисполненных его распоряжений была
экспедиция за золотом в Мадагаскар. Смерть его застала корабли готовыми к
отплытию. Ту же цель преследовал Петр и на дальнем востоке своих владений.
Соймонов в 1728 г. вспоминал разговор свой с Петром на Каспии (вероятно, в 1722
г.), когда он указал Петру: "А как Вашему Величеству известно, сибирские
восточные места и особенно Камчатка от всех тех мест (Восточной Индии) и
Японских, и Филиппинских островов, до самой Америки по западному берегу остров
Калифорния, уповательно от Камчатки не в дальнем расстоянии найтиться может; и
потому много способнее и безубыточнее российским мореплавателям до тех мест
доходить возможно было, против того сколько ныне европейцы почти целые полкруга
обходить принуждены. Те мои слова Его Величество прилежно все слушать изволил;
но как скоро я речь мою окончил, так скоро мне изволил сказать: "Слушай, я то
все знаю, да не ныне, да то далеко".68 Продолжать разговор на эту тему Петр
Соймонову не дал, но перевел на другое, спросил, был ли он в Астрабадском
заливе, и затем сказал: "Знаешь ли, что от Астрабада до Балха и Водокшана
(Бадакшана) и на верблюдах только 12 дней ходу? А там во всей Бухарии средина
всех восточных коммерций. И видишь ты горы? Ведь и берег подле оных до самого
Астрабада простирается: и тому пути никто помешать не может".
В этой обстановке началось стремление морем на восток. В указе Евреинову и
Лужину было сказано: "Ехать вам до Тобольска, и от Тобольска, взяв провожатых,
ехать до Камчатки и далее, куда вам указано, и описать тамошние места: сошлася
ли Америка с Азией, что надлежит дело тщательно сделать, не только Зюд и Норд,
но и Ост и Вест, и все на карте исправно поставить..."69 Здесь бросается в глаза
указание ехать "куда вам указано" - намек на тайное поручение. По-видимому,
Евреинову и Лужину было поручено убедиться в существовании какого-то минерала,
который, по указанию (1712-1713 гг.) И. П. Козыревского, добывался японцами па
Курильских островах. Ибо в сохранившемся описании поездки Евреинова и Лужина
видно, что, рискуя всем, вопреки требованиям капитана судна они считали себя
обязанными высадиться на одном из Курильских островов. После его посещения, что
было сопряжено с приведением судна в негодное состояние, они считали свою миссию
законченной и вернулись назад. Вероятно, Козыревский имел указания на остров
Медный, позже открытый и изученный русскими, на берегу которого в XVIII в.
находили большое количество самородной меди.
Через несколько лет, незадолго перед смертью, Петр вновь вернул к решению
поставленной в 1717 г. географической задачи. На этот раз в 1724 г., во главе ее
был поставлен находившийся на русской службе датский моряк Беринг.70 В
собственноручной записке от 5 января 1725 написанной за три недели до смерти,
Петр писал: "Надлежит на Камчатке или в другом месте сделать один или два бота с
палубами. На от ботах возле земли, которая идет на Норд и по чаянию, понеже оной
конца не знают, кажется, что та земля часть Америки. И для того искать где оная
сошлась с Америкой, и чтоб доехать до какого города европейских владений или,
ежели увидят какой корабль европейский, проведать от него, как оной кюст
называют, и взять на письме и самим побывать на берегу и взять подлинною
ведомость и, поставя на карту, приезжать сюда...".71
Задача поставлена была ясно и просто: Петр искал с севера тот путь, к которому
европейцы подходили с юга. Он хотел соединиться Европой, с новой открывающейся
перед нами культурой не только с запада, но и с востока.72
Экспедиция под начальством Беринга, при офицерах Шпанберге73 Чирикове,74 мичмане
Чаплине, ведшем журнал путешествия,75 выехала из Петербурга частью незадолго
перед смертью Петра Великого частью сейчас после его смерти, в начале 1725 г.76
Однако дальнейшее снаряжение ее потребовало много времени. Из Камчатки бот
Беринга "Святой Гавриил" мог выйти только 20 июля 1728 г., т. е. через 3.5 года.

Это не были потерянные годы! Приходилось перевозить лес, пушки, снаряжение по
неизвестной, дикой, холодной стране без дорог; строить корабли в безлюдных
местностях. Указания центрального правительства противоречили знанию местных
людей, не доверяя последним или боясь не исполнить государев указ - "слово и
дело", что не раз бывало в в ученых поездках того времени, Беринг сделал ряд
ошибок в ведении экспедиции. Нельзя, однако, отрицать, что он еще в начале
поездки Енисейска предлагал дежневский путь, как более легкий, - мы не знаем
какие указания он получил в ответ на свое предложение из
Адмиралтейств-коллегии.77 До Камчатки - Нижнекамчатска - экспедиция добралась с
огромными лишениями, потеряв более 500 лошадей, часть груза, изголодавшись.
Умерло от лишений несколько десятков человек, было много больных и бежавших. В
числе умерших был геодезист Лужин.
В Нижнекамчатске Беринг мог убедиться в существовании вблизи Камчатки населенной
земли. В Камчатку попадали оттуда деревья, приносимые морем и неведомые на
месте; несомненно, существовали сношения чукчей с американскими туземцами, и эти
последние бывали Азиатском берегу. Берингу это стало известно из рассказов
туземцев. Я уже упоминал, что он знал и о поездках русских из Колымска на
Анадырь.
Таким образом, Беринг отправлялся на восток не наугад. Плавание его было
исключительно счастливое. В своем донесении императрице Анне Беринг пишет: "А 15
того же августа пришли в ширину северной 67 градусов 18 минут, рассуждая, что по
всему виданному и по данным инструкции блаженные и вечнодостойные памяти Его
Императорского Величества исполнено, понеже земля более к северу не простираете
а к Чукотскому или к восточному углу земли никакой не подошло, и все вратился, а
ежели еще иттить далее, а случились бы противные ветры, то не можно, паки того
лета возвратиться до Камчатки, а на тамошней земле зимовать было бы не без
причин, понеже лесу никакого не имеется, а тамошний народ не под державою
Российского государства самовластен и союзства с нашими ясашными инородцами не
имеет. А от устья Камчатки и до сего места, откуда возвратились по берегу
морскому, великие высокие каменные горы подобостенную крутостию и в лете из под
снегов не открываются".78 В донесении Адмиралтейству он указывает, что на широте