Entstehungszeit des L. Verhandlungen der 40 Versammiung dent. Philologen
u. Schulmannen in Gorlitz", Лпц. 1890). Он подразделяет его на 3  части:
1) Грамматико-экзегетическую. Дело  идет  о  свидетельстве  Плиния,  что
художники работали группу "de consilii  sententia".  Защитники  позднего
происхождения видели  здесь  consilium  principis  эпохи  императоров  и
полагали  (Лахманн,  Кайбель  и  др.),  что  группа  была  заказана  для
украшения дворца (или  бань)  Тита  императорским  советом.  Приверженцы
более  древнего  происхождения  группы  переводят  означенное  выражение
словами: "по совету друзей" (Моммсен) или же "по  взаимному  соглашению"
(Ф„рстер) и т. п. Вернее признать это выражение темным  и,  быть  может,
переведенным  из   греческой   надписи   художников,   находившейся   на
пьедестале.  2)  Mифографическую  и  историко-литературную.   Вопрос   о
зависимости группы от Вергилия, или от утраченных греческих  источников,
весьма запутанный; в сущности, он ничего не дает для определения времени
исполнения группы. Во всяком случае, в поэме Вергилия змеи набрасываются
сперва на детей,  а  потом  на  отца.  Аналогия  помпеянской  стенописи,
по-видимому задавшейся целью точно иллюстрировать Вергилия, также весьма
слаба.  3)  Эпиграфическо-палеографическую.  Пользуясь  надписями,   уже
Ф„рстер, а в особенности Гилдер-фон-Гертринген ("Die  Zeitbestimmung  d.
Rhodischen Kunstlerinschriften", в "Jahr. d. Inst", IX) получили гораздо
более точное определение времени жизни наших художников. Сопоставление в
надписях их имен с именами знаменитых римлян (Мурены,  Лукулла,  Лентула
и, м. б., Суллы) делает очевидным, что художники жили в начале 1  в.  до
Р. Хр. Вообще  исследование  Гилдера-фон-Гертрингена  устанавливает  для
родосской школы период процветания гораздо более продолжительный (III  -
I вв. до Р.  Хр.),  чем  тот,  который  определяли  перед  тем,  и  даже
позволяет предполагать, что три ваятеля Л. были  братья.  В  заключение,
упомянем, что сходство  Л.  с  некоторыми  фигурами  пергамского  фриза,
подмеченное в особенности Кекуле ("Zur Deutung  u.  Zeithes  Ummung  des
L.", Берл. и Штутгардт, 1883), не простирается далее случайного и  чисто
внешнего и  не  дает  права  поднимать  вопрос  о  заимствовании  Л.  от
пергамских  скульптур,  которые  не  возвышаются  над  уровнем  развитой
орнаментальной пластики и красота которых, по сравнению с Л., может быть
названа не более как каллиграфией. В отношении определения времени (1 в.
до Р. Хр.) Кекуле прав; но, как мы видели, такая датировка  основывается
на  совершенно  иных  соображениях  (Кекуле  возражал  наиболее   сильно
Иренделенбург: "Die L. gruppe und der Giganlenfries  von  Pergamenischen
Altars", Берлин 1884). Еще  с  большим  основанием  можно  усомниться  в
значении усмотренных в конце аналогий между Л. и геркуланской  мозаикой,
изображающей битву Александра Великого ("Laokoon und  Alexanderschlacht.
Commentationes in honorem Th. Mommseni", 448 стр. и след. Берлин, 1878).
   А. Щукарев.
   Лао-цзы - имя китайского философа, жившего в VI в. до Р. Хр. Рождение
его приурочивается к 604 г. Фамилия его  была  Ли,  детское  имя  Эр,  в
зрелом возраст он назывался Бо-янь,  а  посмертный  титул  его  -  Дань;
посему он в сочинениях встречается иногда с именем Ли-эр или Лао-дань. О
его семье, детстве  и  воспитании,  ничего  не  известно.  На  страницах
истории он является уже в зрелом возрасте,  в  звании  историографа  или
библиотекаря  при  императорском  дворе   Чжоусской   династии.   Будучи
свидетелем постепенного упадка империи, Л. решил удалиться  от  двора  в
уединение. Когда он прибыл в Гуань, то начальник горного прохода  Инь-си
сказал ему: "прежде чем ты  скроешься,  прошу  тебя  написать  для  меня
книгу".  Л.  сочинил  тогда  Дао-дэ-цзин,  т.  е.  трактат  о   пути   и
добродетели. После того Лао-цзы удалился, и никто не знает,  что  с  ним
сталось. Позднее,  под  влиянием  даоской  религии  ,  жизнеописание  Л.
развилось  в  целую  эпопею.  В  Шэньсянь-чжуань  (трактат  о  духах   и
бессмертных, соч. Хо-гун'а, IV в. по Р. Хр.)  рассказывается,  что  мать
носила Л. во чреве 62 года (по другим - 72 или 81),  что  он  родился  с
белыми, как у старика, волосами, и потому народ называл его  Лаоцзы,  т.
е. старый мальчик. Ли-цзи и Цзя-юй - со стороны конфуцианства, Сы-мацянь
и Чжуан-цзы - из школы даосской, утверждают, что у Л.  было  свидание  с
Конфуцием (около 517 г. до Р. Хр.), причем из  разговора  этих  мудрецов
определилась противоположность их учений.  Об  исчезновении  Л.  легенды
повествуют, что он жил отшельником  в  хижине  на  уединенной  горе.  Он
достиг уже глубокой старости, когда однажды оседланный буйвол  пришел  к
его дверям и остановился в ожидании. Едва Л. сел на седло, как  животное
помчалось к З и унесло философа навсегда. С течением  времени  Л.  занял
одно из видных мест в  даосском  пантеоне  и  является  здесь  предметом
поклонения под именем Лао-цзюня, который как-то сливается с одним из лиц
троицы  Сань-хуан.  В   культе   даосизма   Л.   иллюстрируется   массою
изображений, в виде картин и статуэток, относящихся ко всем  фактам  его
эпопеи.  Краткость  и  неточность  сведений  о  Лао-цзы  дают  основание
некоторым ученым  сомневаться  в  самом  его  существовании.  Сы-ма-цянь
упоминает о двух соименниках  Л.,  также  философах:  один  из  них  был
современником Конфуция, написал 16 трактатов о школе дао и прожил 160, а
по иным данным - 260 лет; другой, по фамилии Дань, состоял историографом
Чжоусской династии и умер спустя 129 лет по смерти Конфуция. Он отличает
их, однако, от Л. По словам Сы-ма-цянь, "причисляющие себя к доктрине Л.
порицают доктрину ученых, т. е. конфуциантов,  а  последние  бранят  Л.,
который учил, что трансформация является естественным порядком  вещей  и
что  абсолютная  бездеятельность  и   совершенствование   происходят   с
необходимостью из состояния чистоты и покоя". В русской литературе В. П.
Васильев,   при   общем   скептическом   направлении,   не   высказывает
определенного взгляда на Л. Он то считает его жившим позднее  Чжуан-цзы,
то вовсе не признает Л. историческою личностью. Сочинение Л. заключает в
себе около 5000 иероглифов. Характер предмета,  отсутствие  связи  между
отдельными частями трактата и запутанный язык, вместе  с  мистицизмом  и
поэтическими оборотами в изложении,  делают  понимание  его  чрезвычайно
трудным как для  туземных  ученых,  так  и  для  европейских  синологов.
Разделенный в начале на две части, он позднее был подразделен на  главы;
одно из древнейших и наиболее распространенных делений считает 82 главы.
Основным  положением  Дао-дэ-цзина  является  выяснение   понятия   дао,
равносильного которому в европейских  языках  не  существует.  Различные
синологи переводят его различно: путь  (Julien),  путь,  разум  и  слово
(Chalmers), logoV в  смысле  неоплатоников  (Legge),  natura  (Watters);
meuodoV (R. Douglas), но все ученые  соглашаются,  что  эти  термины  не
идентичны с дао. Дао является и мировою материею,  и  мировою  силою,  и
мировым разумом, и абсолютной простотою, и бездеятельностью,  началом  и
концом всего существующего. Весь  мир  произошел  из  дао  и  существует
благодаря  взаимодействию  двух  сил  природы:  положительной   (ян)   и