стали требовать передела земли в Лаконии. И на этот раз победа  осталась
на стороне С., спартиаты возвратили себе земли в Мессении, мессеняне  же
опять попали в положение илотов. Менее удачно действовали  в  это  время
спартанцы на востоке; попытка С. подчинить Кинурию  кончилась  неудачей.
Аргивянам помогали жители восточно-аркадского плоскогория, С.  же  нашла
себе помощь в некоторых аргивских городах, недовольных Аргосом (Тиринф и
Азина). Когда  эти  города  были  разрушены  аргосцами,  спартанцы  дали
жителям их места  для  поселения.  на  мессенскоме  берегу.  При  Гизиях
спартанцы были разбиты аргивянами (669- 668 г. до  Р.  Хр.),  и  лишь  в
середине VI века им удалось  присоединить  Фирейскую  область  и  остров
Киферу. Завоевания оказали сильное влияние на  весь  строй  спартанского
государства. Благодаря им С.  стала  самым  значительным  по  территории
государством греческого мира; она занимала около  2/5  всей  поверхности
Пелопоннеса, свыше 8000 кв. км. Вероятно, опасность жить среди враждебно
настроенного и численно превосходного покоренного  населения,  заставила
большинство  свободных  полноправных  граждан  поселиться   в   С.   Так
установился взгляд, что полноправные граждане только те, кто живет в С.,
откуда  и  название  их   "спартиаты".   Завоевания   дали   государству
возможность хорошо  обеспечить  землей  большинство  граждан.  Спартиаты
получили в наследственное пользование участки земли с явившими на них  и
обрабатывавшими  их  илотами.  Эти  участки  были  равны  и   назывались
"жребьями" или "долями". Нет никаких данных для признания в С. общинного
землевладения; переделов не  было,  и  раз  выделенный  известной  семье
участок находился в ее пользовании постоянно. Очень сомнительно,  далее,
показание, что каждому ребенку  старшины  фил  выделяли  особый  участок
(Плутархов "Ликург", глава XVI).  Спартиатские  участки  были  невелики.
Величину их можно приблизительно определить на основании показания,  что
каждый участок должен был давать 70 эгинских медимнов ячменя  владельцу,
еще 12 медимнов на долю жены и сверх того известное  количество  вина  и
масла. Эд. Мейер (во II т. "Истории  древности"),  принимая  двухпольную
систему и  считая,  что  морген  приносит  около  6  эгинских  медимнов,
высчитал, что участок должен был равняться  приблизительно  30  моргенам
или шести с небольшим русским десятинам. Принимая же  в  соображение  то
обстоятельство, что участок обрабатывался трудом илотских семей, которым
надо было с него же кормиться,  приходится  принимать  большую  величину
участков. Впрочем, вычисления эти основываются на данных, почерпнутых из
VIII главы Плутарховой биографии Ликурга, в которой Плутарх  приписывает
ему передел земли и создание  равных  участков.  А  так  как  рассказ  о
Ликурговом наделении земли создался под влиянием программы Агиса  III  и
Клеомена III, то, может быть, и  приведенные  Плутархом  размеры  дохода
относятся к  участкам,  на  которые  цари-реформаторы  хотели  разделить
Лаконию. В таком случай, конечно, эти данные не  могут  служить  прочным
основанием расчета величины древнейших наделов, хотя все-таки не  лишены
известного значения, так как они показывают, какой доход считался  в  С.
достаточным для спартиата и способным обеспечить ему возможность участия
в сисситиях. Доказательством  происхождения  древнейших  участков  путем
государственного  наделения  служит   то,   что   илоты   не   считались
собственностью  хозяев  участков,  которые  не  могли   ни   увеличивать
требований с них, ни отпускать их на  волю,  ни  продавать  за  границу.
Участки находились в наследственном  пользовании  семьи.  Нераздельность
имущества не была обязательна по закону, но часто встречалась в С. между
братьями.  Объяснить  ее  можно  как  остаток  семейной   собственности.
Нераздельность владения сопровождалась иногда тем, что  у  всех  братьев
была одна общая жена. Причиной нераздельности могла быть также трудность
раздела земли, населенной илотскими семьями, прочно  с  нею  связанными.
Неизвестно, дозволялось ли дробить илотские семьи и хозяйства.  Впрочем,
если даже дробление и допускалось, оно часто затруднялось экономическими
соображениями,  напр.,  невозможностью  ведения   хозяйства   на   очень
маленьких участках и трудностью раздела при существовании хозяйственного
инвентаря лишь в  определенном  количестве.  Спартиатские  участки  были
неотчуждаемы, их нельзя было  ни  дарить,  ни  завещать,  ни  продавать.
Дарить и завещать (но не продавать)  недвижимую  собственность  разрешил
только  закон  Эпитадея,  изданный  уже  после   пелопоннесской   войны.
Существование наделов не исключало в С.  крупной  частной  собственности
среди  знатных  родов.  Ее  существование  доказывается  упоминанием   в
источниках "богатых" спартиатов, например, таких лиц, которые  содержали
лошадей для ристаний, а это заставляет предполагать у  них  значительные
средства.  Но  несомненно,  что  после  завоеваний,  давших  государству
значительный земельный фонд для наделения значительного  числа  граждан,
преобладание в С.  принадлежало  уже  не  знати,  а  массе  экономически
обеспеченного  рядового  гражданства,  "равным",  служившим   в   войске
гоплитами. Только постепенно целый ряд причин привел к  разложению  этой
массы  "равных"  и  к  образованию,  с  одной  стороны,  очень   крупных
землевладельческих состояний,  с  другой  стороны  -  бедняков.  Но  это
явление развивается уже поздние. Завоеванием объясняется и  выработка  в
С. того особого склада жизни, который так долго привлекал к ней внимание
политических  теоретиков.  Чтобы   удержать   в   повиновении   численно
превосходную массу  илотства  и  периэков,  спартиатам  необходимо  было
развить в себе постоянную боевую готовность. Чтобы не быть  захваченными
в расплох и перерезанными по одиночке,  спартиаты  сконцентрировались  в
городе,  а  это  лишало  их  возможности  заниматься   хозяйством.   Так
утвердился взгляд, что  спартиат  не  смеет  заниматься  трудом,  дающим
доход. Подготовка к бою, военная  служба  и  участие  в  государственном
управлении  стали  считаться  тогда  единственно  достойными   спартиата
занятиями. Направляя все к одной цели - к выработай из  граждан  хороших
воинов, государство мало-помалу совершенно  стесняет  личную  свободу  и
подчиняет своему  контролю  всю  жизнь  граждан.  С  тех  пор  одной  из
специфических   особенностей   С.   становится    поглощение    личности
государством, стремящимся к сохранению гражданского равенства и простоты
в образе жизни, как необходимых условий для развития воинских доблестей.
Этими  чертами  объясняется  та  симпатия,  которой  пользовалась  С.  у
некоторых  представителей  крайних  направлений  в  новое   время.   Для
достижения своей цели государство начинает отбирать у граждан детей и  с
7 лет воспитывает их под надзором выбиравшихся из лучших семей пэдономов
в особых "стадах", где  все  внимание  сосредоточивается  на  физическом
развитии детей, на закаливании их и развитии  ловкости,  находчивости  и
дисциплины. С 20 дет юноши начинали военную службу,  но  до  30  лет  не
вступали  в  пользование  гражданскими  правами.  Теми  же  побуждениями
объясняется подчинение суровой дисциплине взрослых граждан, которые и  в
мирное время были организованы  по  образцу  военного  лагеря.  Граждане